«...Директор подарил комиссии золотые украшения»

«В нашем заведении конкурс — 43 человека на место», — утверждает директор корпуса Михаил Шпиньков. Похлеще, чем на некоторых факультетах МГУ, между прочим! Там одни отличники? Нет, большинство ребят учатся весьма посредственно, если не сказать хуже. «Двойки» и «тройки» — самые популярные гостьи в кадетских дневниках.

— Совсем недавно проводили контрольные в параллели 7-х классов, — рассказывают родители. — Оказалось, что в каждом классе всего по 2–3 «тройки». Остальные оценки — «двойки».

Администрация корпуса уверяет, что практически все их выпускники поступают в вузы. Но забывает уточнить некоторые детали. Например, что абсолютное большинство ребят учится на платных отделениях или в коммерческих институтах. А некоторые из поступивших на бюджет с треском вылетают из вуза на первой же сессии.

— Когда я попросил учеников ответить, какие им известны мировые религии, они ничего не смогли сказать, — вспоминает Игорь Лубков, кандидат педагогических наук, ведущий уроки истории. — Лишь после долгих размышлений один выдал: «Православие». При этом история считается нашей сильной стороной — итоги ЕГЭ показывают, что по всем остальным предметам уровень наших знаний ниже среднего балла по округу.

Игорь Лубков — автор нашумевшего ролика в Интернете под названием «ЕГЭ: неприкрытая коррупция». Все желающие могут с легкостью найти это видео. Педагог снял на камеру, как в казачьем корпусе учителя помогают ученикам во время сдачи Единого экзамена.

— Педагоги отправляли ученикам эсэмэски с ответами по ЕГЭ в течение экзамена, — вспоминает Игорь Лубков. — А во время ГИА по математике в прошлом году в кабинете стоял ксерокс, и учителя выдавали отксеренные ответы всем подряд — даже тем, кто не нуждался в помощи.

Как же такое вопиющее нарушение не заметили наблюдатели? Оказывается, их увели... на экскурсию в школьный музей (теперь это так называется). А тех учителей, кто выступил с протестом, попросту заперли в одном из кабинетов .

— Когда я попробовала возмутиться, меня под каким-то предлогом позвали в кабинет и закрыли там, — вспоминает Галина Ивановна. — А другие носили школьникам скопированные ответы... Дети на следующий день хвастались, мол, учителя им на зачете или экзамене всегда помогут.

Игорь Лубков, столкнувшись с такими нарушениями, решил сперва поговорить с директором — вдруг тот не в курсе событий? Но школьный глава развеял его сомнения.

— Мне стало очевидно, что он лично контролировал ситуацию, — вспоминает историк. — После экзамена я говорил с одним из экспертов. Она была в шоке, было видно, что столкнулась с таким впервые... Их отвели в музей на «экскурсию», налили всем по рюмочке, подарили золотые украшения. Когда я пришел к директору, Михаил Данилович сперва предложил мне поднять зарплату, а когда я отказался — быстро состряпал мое увольнение.

«...Они будут смотреть мне в рот»

Увольнения в казачьем корпусе — дело нередкое. Только за последние годы школу покинули 60 (!) педагогов. Было на ком отработать схему, не дававшую осечек до недавнего момента.

— Отказавшись сотрудничать с директором, я написал заявление об уходе, — рассказывает Игорь Лубков. — Но просто так меня не уволили. В субботу я был занят на экспериментальной площадке, оставив соответствующую запись в журнале. И комиссия попыталась выдать этот день за прогул и уволить меня по соответствующей статье. К счастью, у меня были все доказательства, и комиссия в последний момент сдала назад.

Весь цирк был необходим для того, чтобы в случае обращения в суд учителя выглядели обиженной стороной: если человек получил «волчий билет», он вполне может попытаться очернить место работы. А от Игоря Николаевича в конечном итоге потребовали подписать бумагу с извинениями и обещанием не клеветать на корпус.

— Со мной было почти так же, — вспоминает Галина Пещерская, бывший учитель русского языка и литературы. — 31 августа нас всех официально отпустили «почистить перышки» перед началом учебного года, а мне за этот день влепили прогул и уволили.

«Просто так я никого не отпущу — уволю так, что комар носа не подточит, и никто им не поверит», — цитируют директора педагоги.

— Меня тоже незаконно уволили по статье. В прошлом году у детей было 362 часа дополнительного образования, — говорит Наталья Омельяненко, бывший замдиректора по учебно-воспитательной работе. — А теперь осталось в три раза меньше, по два часа на человека в неделю. В интернате, где дети проводят почти все свое время! Теперь они большей частью гуляют или смотрят телевизор. Не стало конного спорта, джигитовки, какой же это теперь казачий корпус?

Все уволенные и затравленные педагоги — обладатели высших категорий, с большим стажем работы. Но кто пришел на смену дипломированным специалистам со множеством наград? Низкоразрядные учителя из провинции, готовые на многое закрыть глаза ради рабочего места. Отбором — а точнее, подбором кадров «с улицы» — занимается замдиректора Наталья Чередниченко. «Я поменяю весь преподавательский состав под себя, уволю всех москвичей и наберу из провинции. Они будут безропотно работать и смотреть мне в рот», — приводят работники высказывание из лексикона замдиректора.

— Чередниченко берет всех подряд — из Пензы, Липецка, других городов, — рассуждает Наталья Омельяненко. — У многих даже нет регистрации, что уж говорить о педагогическом опыте! Историю казачества читает молоденькая девушка, хотя даже опытные педагоги не всегда берут на себя такой предмет. И обладатели 8–9-й категорий у нас с легкостью проходят аттестацию, в отличие от опытных сотрудников.

Чтобы пройти обучение на курсах, необходимых для повышения квалификации, учителям приходится выпрашивать разрешение у администрации. Легче всего его получают те, кто соглашается сотрудничать с директором и его замом.

Такая политика руководства вполне понятна — опытные учителя-москвичи вряд ли будут замалчивать нелицеприятные факты. А вот «бездомные» приезжие, скорее всего, будут держаться за место. И в качестве поощрения администрация дает своим сторонникам лучшие классы.

Отсутствие педагогического опыта не мешает администрации раздавать по своему усмотрению и классное руководство, не слишком-то заботясь о результате. Таким образом, получилось, что один педагог ведет сразу два класса — а другому отказывают под предлогом «нехватки работы».

«...Впал в сомнамбулизм, ни на что не реагирует»

Чему же могут научить учителя, которые сами погрязли в атмосфере стукачества? Очевидно, ничему хорошему. Если раньше кадеты достойно показывали себя и в спортивных соревнованиях, и на балах — то теперь, как говорится, и в люди стыдно вывести.

Записи в школьном журнале — смех сквозь слезы. Отчаявшиеся педагоги пытаются хоть как-то подбодрить друг друга. Читаем записи:

«Петров впал в сомнамбулизм, ни на что не реагирует. Помогите ребенку!»

«Все спят, положив головы на парты. К уроку никто не готов — не смогли разбудить».

Уровень знаний кадетов — как у дошкольников, а вот отношения выясняют они по-взрослому. Родители уже боятся за своих детей, которые, случается, получают физические увечья. Вот только на территорию корпуса родственников не пускают, а ко времени визита к родным ребенок уже твердо знает: лучше помалкивать.

— Одного мальчика несколько раз били: сломали плечо, пырнули ножницами... — Наталья Омельяненко показывает пачку родительских писем. — Мой муж работает в корпусе стоматологом, но ему постоянно приходится накладывать швы и обрабатывать травмы.

Воспитатели чаще всего узнают об очередной драке уже после ее окончания. Нередко работе с воспитанниками они предпочитают Интернет или телевизор. Впрочем, по словам опальных педагогов, есть и те воспитатели, кто чаще общается с зеленым змием, а не с детьми.

— Есть такие, которые либо пьяные, либо с похмелья, — возмущается Галина Пещерская. — Они даже с пятиклассниками разговаривают матом. И чего после такого общения ждать от учеников?

В отличие от некоторых пьющих воспитателей, ученики увлеклись более молодежной забавой — наркотиками. После возмущенного письма одного из родителей обнаружилось, что школьники с 8-го по 11-й класс балуются травкой.

— Отец мальчика сообщил, что когда его сын поступал в корпус, то дурных наклонностей за ним не водилось, значит, употреблять наркотики его научили именно там, — пересказывает суть послания Наталья Омельяненко. — Оказалось, что еще в 6-м классе один из кадетов принес в корпус травку, и остальные понемногу пристрастились к ней. Нюхали клей, употребляли нафтизин — порой сразу по 2–3 флакона за раз.

Выпускники баловались кальяном и таблетками, а несколько кадетов даже загремели в больницу из-за передозировки.

«...Сняли сауну, пригласили туда учительницу»

Впрочем, часто демонстрировать свою «культурность» кадетам не приходится — их регулярно снимают с уроков на различные мероприятия. Но все их участие заключается в том, чтобы постоять живым украшением на официальных праздниках или подежурить на лестнице во время важных визитов. Еще одна постоянная головная боль — это выезды на спортивные соревнования.

— Корпус должен держать марку, ведь кадеты много занимаются спортом, — рассказывают учителя. — Но не до такой степени, чтобы отправлять на соревнования подставные команды, не имеющие никакого к нам отношения! На одном конкурсе «наш» мальчик вообще не смог вспомнить ни фамилии кадета, за которого он выступал, ни имена его родителей. Из-за подобных случаев корпус особенно тщательно проверяют на всех состязаниях.

Во время одного из прошлых спортивных соревнований произошел и вовсе вопиющий случай — правда, «герои» происшествия не имели никакого отношения к спорту. После того как часть учеников уехала на спартакиаду в «Орленок», всех оставшихся поселили вместе на одной половине этажа. Новым соседом одного из семиклассников стал его одноклассник, предложивший мальчику свои услуги: оральный секс за деньги.

— Ему 14 лет, а он предлагает свои услуги за 100 рублей, — возмущается Ольга, мать пострадавшего ребенка. — Я узнала об этом от сына, когда он позвонил.

Возмущенная мама обратилась к психологам, беседовали с классным руководителем, воспитателями — результата никакого. Но потом воспитатели и руководство попытались убедить ее сына, что ему все «привиделось», и пытались заставить отказаться от своих слов. Ольге пришлось написать заявление в Департамент образования и директору — чтобы с мальчиком не вели подобного рода беседы без ее присутствия.

От недостатка личной жизни кадеты отнюдь не страдали. Так как с девушками в корпусе явная напряженка, несколько учеников бывших старших классов воспылали страстью к молоденькой учительнице — не без ответного чувства.

— Эти воспитанники завели интимные отношения с учительницей, — рассказывает Татьяна, преподаватель истории, которая оказалась случайным свидетелем процесса. — Все происходило либо у нее в кабинете, либо в лаборантской. Я пришла в ужас, хотя сперва попыталась скрыть этот факт. Но информация все равно просочилась — после выпускного вечера группа кадетов сняла сауну, пригласила туда учительницу и засняла все происходящее на мобильные телефоны.

Видео на телефоне увидела мама одного из выпускников и сразу же сообщила директору. Учительница была студенткой, и ее моментально освободили от должности.

Тех ребят, кто в той или иной степени случайно рассказывает о творящемся в корпусе, подвергают особому виду травли — публичному унижению. Все дети выстраиваются в шеренгу, и педагог начинает издеваться над кем-нибудь одним.

Рукоприкладство стало настолько привычным делом, что происходит и днем, и ночью, и даже во время занятий. Сами родители пишут о том, что некоторым ученикам особенно полюбился так называемый собачий кайф. При этом человеку затягивают на шее полотенце до тех пор, пока он не начинает хрипеть, а затем резко отпускают. Представьте, каково это — тем более ночью.

«...Мы вам заплатили, вот и обучайте»

Почему эти дети ведут себя так, если, по заявлению администрации, при поступлении отбирают лучших? Похоже, главным критерием отбора служат не знания и способности, а толщина семейного кошелька. Сами родители уже не раз обращались с письмами в управление образования, но результата — ноль.

— Ни для кого уже не секрет, что поступление в корпус стоит 500 тысяч рублей. По словам родителей, нужно либо оплатить уже сделанные администрацией покупки на эту сумму, либо положить на счет корпуса, — объясняет Наталья Олеговна. — Около 80 процентов семиклассников поступили платно. К нам попадают даже дети из коррекционных классов. Они открыто говорят: «Мы вам заплатили, вот и обучайте» — и ничего не делают.

Директор корпуса Михаил Шпиньков не скрывает, что управа выделяет корпусу приличное финансирование. Вот только кроме единовременного взноса в 500 тысяч родители ежегодно вносят в школьную казну еще по 25–30 тысяч рублей. Куда же они исчезают?

— Директор и его первый зам нередко летают за границу, — отмечает Галина Пещерская. — Причем обычно почему-то это происходит перед очередным педсоветом. Видимо, чтобы учителя не могли задать волнующие их вопросы. В результате у нас из четырех запланированных педсоветов прошел только один. А вот департаментские и прочие совещания игнорируются под прикрытием важных дел.

Какие важные дела есть у Михаила Шпинькова, остается только догадываться. Наверное, именно они не позволили директору провести дополнительные занятия из числа тех, за которые он получает деньги.

— Из дополнительного образования директор в течение трех лет начисляет себе по 10 часов, — вспоминает бывший зам по учебно-воспитательной работе. — Но нет достаточных документальных данных, что он их провел. Чередниченко также начисляет себе по 6 часов. Некоторые другие педагоги скромнее, по 2–4 часа.

В данном случае деньги получали хотя бы реальные люди. А вот Игорь Лубков, отправившись работать на экспериментальную площадку по патриотическому воспитанию при корпусе, обнаружил у себя в коллегах пять «мертвых душ».

— Раньше экспериментом занималась Чередниченко, — рассказывает историк. — Мне пришлось заканчивать ее дела и разрабатывать новую программу на три года. И когда я стал разбираться, оказалось, что финансирование открыто кроме моей еще на пять ставок педагога допобразования. Из этих пятерых я видел только одного, хотя теоретически мы должны трудиться бок о бок.

На вопросы о «мертвых душах» директор ответил, что это люди, «нужные ему в других местах». Хотя часть этих ставок поделили между собой г-жа Чередниченко и еще трое педагогов. Школьный глава получал с экспериментальной площадки 15-процентную прибавку к зарплате.

Ореолом финансовых манипуляций оказались окружены и занятия по иностранному языку. В частности, первый заместитель директора начала создавать платные группы по английскому — с посторонними преподавателями и учебными методиками родом из лихих 90-х годов. Родителей поставили перед фактом, дети принесли наличные прямо в корпус.

— У кадетов и так было 5 часов английского языка в целом, — рассказывает Наталья Омельяненко. — Меня даже не информировали о том, что появились платные занятия, — там один только педагог имел 100 евро в час. Обнаружилось все только после того, как дети перестали ходить на обычные уроки.

Если администрация школы так заботится об уровне знаний учащихся, то как объяснить тот факт, что «англичанам» на пятом и восьмом году обучения вдруг по неведомым причинам подсовывают в группы «немцев» и «французов» с нулевым знанием второго иностранного?

Еще учителя рассказывали, что уборкой и ремонтом в корпусе занимаются, как водится во всей Москве, выходцы из южных республик. Вот только живут они в школьных подвалах. Регистрация и разрешение на работу остаются лишь в мечтах.

— В подвалах кого только нет! — наперебой рассказывают педагоги. — Там и контора какая-то, и целые поселения... Эти люди поголовно трудятся на школу. Контора занимается оформлением корпуса к праздникам, а гастарбайтеры выполняют всю грязную работу.

Педагоги Наталья Омельяненко и Галина Пещерская решили рассказать о произволе, царящем в стенах элитного учебного заведения. фото: Михаил Ковалев

Фото на память

Неизвестно, как долго тянулся бы этот кадетский беспредел, если бы не одно происшествие. Каплей, переполнившей чашу терпения педагогов, стала фотография, сделанная заместителем директора во время экскурсии.

— Наши кадеты выезжали в языковую школу в Великобритании, — рассказывает Наталья Омельяненко. — И были на экскурсии в Лондоне, в Музее мадам Тюссо. Пока все рассматривали экспонаты, Чередниченко подошла к восковой фигуре Гитлера, обняла ее и попросила внучку директора сделать фото.

Фотография замдиректора в обнимку с восковым Гитлером переполнила чашу терпения учителей.

Ничего не скажешь, хороший пример ученикам. Хотя, судя по нравам, царящим в казачьем корпусе, это всего лишь цветочки. Кадеты — они уже бывалые. Они и не такое видали.

За время подготовки материала была уволена заместитель директора кадетского корпуса Наталья Чередниченко. Сейчас корпус закрыт на карантин, родителям пришлось срочно забирать детей домой прямо посреди рабочей недели. При этом число заболевших учеников было меньше, чем нужно для объявления карантина. Все попытки получить комментарий директора корпуса Михаила Шпинькова остались безуспешными. Просьбу связаться с газетой он также проигнорировал.

Источник: http://www.mk.ru