Во-первых, хочу поблагодарить всех, кто не остался равнодушным и предпринял меры к освещению того произвола властей, который в очередной раз обрушился на Еланскую.
Ну а во-вторых, поясню более подробно, что же там происходит на сегодняшний день.

До моего приезда в станицу, уже были допрошены все, кто работает на Мемориале. Сражу же по приезду в прокуратуру пригласили и меня. С ними я провел три дня:

1 день. Допрос первого дня сводился к следующему: почему я решил на своей усадьбе выставить скульптуры, отражающие идеологическую направленность, связанную с историей казачества и что обозначает надпись в одной из частей Мемориала «Геноциду казачества – вечная память»; что из себя представляет частная коллекция, которую осматривают приезжающие посетители, и какой идеологический смысл в ней заложен.
Ну и далее, часа два в том же духе.

После этого мне были предъявлены фотографии тех, кто приезжал на мемориал, и которые были впоследствии ими же размещены в интернете. У нас на усадьбе эти люди фотографировались, стоя перед той или иной скульптурной композицией просто группой. А далее они же фотографировались в других местах, но уже со вскинутой вверх правой рукой. Из чего делался вывод, что приезжающие были проповедниками нацистов, и задавался вопрос: почему мы их пускали на усадьбу.

Приезжали тысячи людей – и группами, и по одиночке, а не одна эта группка из 6 человек. И где и что они потом делают в других местах - каким образом это может быть регулируемо нами?
Остаток дня провели в выяснениях, каковы созданные мной организации, их уставные цели, их деятельность и т.п. В ходе допроса я поочередно был ознакомлен с огромным количеством документов, которые они собрали в толстенное дело, нашпигованное кучей интернетовских высказываний, фотографий со множества сайтов, касающихся нашей деятельности.

Но какое отношение это имеет непосредственно к нам? – непонятно.

2 день. Он начался с осмотра усадьбы группой в составе полицейского эксперта, который все снимал на камеру, следователя прокуратуры и сотрудника полиции.
Под запись видеокамеры мы подходили к каждой скульптуре, и я объяснял, что оная обозначает и какой смысл в ней заложен.

После осмотра скульптур, зашли в помещение, где расположена моя частная коллекция документов и предметов, освещающих историю казачества с древности до сегодняшнего дня.
Мы проходили по каждому залу, где я рассказывал, что обозначает каждый выставленный предмет и документ. Безусловно, более всего их интересовал период 2-й мировой войны, рассказал я им и по этим экспонатам.

После проведения «экскурсии», вся группа, но теперь еще и с присоединившимся к нам представителем лесхоза, решила отправиться на арендуемый лесной участок у Дона, где в прошлом году они понудили меня снести забор, тем самым, не дав никакой возможности ухаживать за участком в полном объеме. Так как после сноса забора на территорию не только стали захаживать пьяные компании, но и заезжать на машинах, гадя на этом участке и превращая его, как и весь берег, в помойное место.

Стоит упомянуть, что в первый день допроса они предъявили мне мой ответ в интернете ( http://forum.elan-kazak.ru/t1075p30-topic#18295 ). И попросили пояснить, почему я то, что нагадили приехавшие, не убрал, а наоборот, вывесил эти фотографии на всеобщее обозрение в интернете. Тогда я пояснил, во-первых, какое отношение это имеет к жалобе Афанасьева, об арендной земле он ничего не пишет. И если проверка идет по письму, тогда причем здесь что-либо иное, в письме не отраженное.

Ну а во-вторых, я пояснил, что мне были не понятны действия прокуратуры, которая требовала сноса только моего забора, который, кстати, был установлен не с 4-х сторон, а только с трех, предоставляя возможность доступа пешим туристам. В то время, как сотни таких же участков , в том числе и в Шолоховском районе, огорожены глухо, по периметру, и на них вообще не попасть – а прокуратуру это не только не интересует, но она еще это и оправдывает, заявляя письменно мне (в ответ на мой запрос), что эти их заборы выполняют функцию , указывающую направление землеотвода. То есть – у меня это преграда, которая мешает; а у всех других – необходимость, выполняющая функцию.

И далее же я пояснил, что эти фотографии сделаны, чтобы устыдить прокуратуру в том, что сделав «своё дело», они допустили уничтожение благоустроенного участка и поддержали тех, кто может только гадить, оставляя после себя подобный бардак.

Так вот, после осмотра усадьбы, они настойчиво попросили спуститься к арендному участку, чтобы все заснять и выявить нарушения.

Конечно же, несмотря на то, что за участком без забора следить довольно сложно, мы всегда его очищаем от последствий отдыха заезжих гостей. Поэтому, когда спустились вниз, никаких нарушений выявлено не было, участок был чист, а вот рядом с нашим участком «бесхозные» территории пребывали в плачевном состоянии - огромные кучи мусора, бутылок, битого стекла. Но это снимать они не стали.
Это их не волновало, т.к. эта территория уже не моя. А раз так, то она может быть загажена и никого это не интересует.
Второй день закончился составлением протокола, в котором отразились все результаты «видеоэкскурсии».

3 день. – Вновь допрос в стенах прокуратуры. Начался он с предоставления мне толстенного тома, где был скопирован весь сайт «Донские казаки в борьбе с большевиками» и по которому брали объяснения, что обозначает тот или иной раздел, что в нем написано и почему.

Далее для обозрения была представлена видеозапись, на которой была снята усадьба и все, что на ней находится. Это представлялось, как будто двое приехавших на усадьбу и желавших ее осмотреть, снимают на видео то, что перед их глазами. И спрашивают рядом находящегося «нашего сотрудника», что обозначают скульптуры и сама выставка. На что человек за кадром (лица его во все время видеосъемки так и не было видно) поясняет, что скульптурная композиция посвящена казакам, сражавшимся на стороне Вермахта и боровшихся против России. И что в связи с судами, по которым хотели мемориал снести, все таблички сняты и теперь на Мемориале говорят совсем другое.

Ну, данную запись я признал провокационной и, возможно, инсценированной - либо самой прокуратурой, либо лицами, заинтересованными в искажении того, что есть на самом деле. Потому что тот, кто подобное говорил, всегда оставался вне кадра и его лица мы так и не увидели за все время демонстрации фильма.

Потом мы перешли к выпущенному Альманаху. Прокуратурой была проведена судебная экспертиза на предмет:
- содержатся ли в них экстремистские материалы;
- содержатся ли в статьях признаки расовой и национальной розни, призывы к свержению существующей власти насильственным путем;
- имеются ли материалы, пропагандирующие фашизм;
- (очень примечательный вопрос) : имеют ли психологическое давление на сознание читателя размещенные статьи;
- имеется ли фашистская символика и ее публичная демонстрация…
И ряд других вопросов.

К чести проводивших судебную экспертизу (видно, еще есть честные и объективные люди в данном ведомстве), выводы сделаны объективные и не ангажированные.
Никакого экстремизма, пропаганды фашизма и национальной розни в текстах не присутствует – так заявили эксперты. По поводу психологического воздействия они написали, что, конечно, данные публикации влияют на оценку или переоценку тех или иных исторических эпох, но специальных психологических методов, которые могли бы целенаправленно воздействовать на читающих в публикациях нет. И наконец, если нацистская и фашистская символика в публикациях действительно присутствует, то она не несет в себе пропаганды, а представляет собой иллюстративный материал к конкретной публикации, освещающей период, когда эта символика использовалась. В противном случае, было бы необходимо запретить все фильмы и книги с иллюстрациями, где данная символика присутствует.
Поговорив об альманахах, вновь стали задаваться вопросы по усадьбе и по тем собраниям, которые на ней проходили – и в защиту Мемориала, и по поводу проводимых молебнов о выдаче казаков в Лиенце. А также о тех собраниях и конференциях, которые планируются провести еще .

В конце концов, меня уведомили, что на мое имя будет выписано предупреждение на тот случай, когда я буду проводить собрание или конференцию в Еланской с указанием того, за что я буду нести ответственность при их проведении.

Ну и дальнейшее расследование (правда я не понял, в чем оно будет заключаться) они продолжат. Вот вкратце история моего апрельского приезда в Еланскую.

Конечно же, судя по представленным документам к ознакомлению – а это огромные увесистые папки, - информацию они собирают давно, тщательно, причем, абсолютно по всем направлениям, как будто бы они расследуют деятельность какой-то замаскированной экстремистской группы, с кучей «следственных» действий, записей и экспертиз.
Так как придраться особо не к чему, в их поле деятельности попадает все, что связано со мной, чтобы хоть где-то найти прореху и, уцепившись за нее, ее же и раскрутить.
Письмо Афанасьев, конечно же, повод, скорее всего, кем-то и спровоцированный, чтобы иметь возможность списать на проверку этого письма те огромные затраты - и людей и средств, - используемых для проверки нашей деятельности.

То, что здесь многими выше написано, я думаю, верно. Цель ими поставлена. А что такое задача, поставленная вышестоящим руководством в нашей стране – всем понятно. Они будут ее решать всеми возможными и невозможными методами.
Противостоять этой машине в одиночку – действительно невозможно. Поэтому, если всем казакам будет все равно, что их память в очередной раз втаптывается в грязь и они с этим согласны, то Мемориал будет уничтожен.

И здесь не важно, кто это инициирует – Водолацкий, ФСБ, прокуратура либо еще кто. Важно – нужен ли этот Мемориал казакам на Дону и способны ли они его сохранить. Или нет.
Ответить на все вопросы, которые сейчас поступают на мою почту и по телефону, я смогу чуть позже. Так как только что вернулся с Еланской в Подольск и необходимо время для решения накопившихся здесь вопросов.