Современная Кубань чтит память всех погибших в страшной Гражданской войне 1917-1918 годов. Доказательство тому — открытие в апреле этого года в Краснодаре памятника генералу-белогвардейцу Лавру Корнилову.

Однако до сих пор в истории тех лет есть непроясненные моменты. Что же творилось в регионе на исходе второго десятилетия ХХ века?

Первоначально, до середины 1918 года, обе стороны — и красные, и белые — были слабо организованы, имели в своем распоряжении только импровизированные отряды боевиков-добровольцев.

Выбитая с Дона Добровольческая армия совершила героический «Ледяной» поход на Кубань. Эта армия под руководством Лавра Корнилова состояла преимущественно из офицеров, студентов и гимназистов, которые были озлоблены и напуганы первоначальным «красным террором». Участники «Ледяного» похода понимали, что в лучшем случае их сразу пристрелят. Поэтому тоже были безжалостны к врагам и великолепно сражались. Среди них было на порядок больше отличных военных профессионалов с богатым боевым опытом. Возможно, именно поэтому в марте 1918 года они чуть было не взяли Екатеринодар, который обороняли отряды красных боевиков…

Но гибель Корнилова от случайного снаряда спасла «красный» город. Деморализованную армию спас от распада генерал Деникин. Он увел армию в Сальские степи — малонаселенное пространство между Донской и Кубанской областями Ставропольской губернией. Там войско восстановилось и окрепло. А на импровизированном «офицерском кругу» Деникин был избран главнокомандующим.

В это время красные войска импровизированной Кубано-Черноморской республики его не беспокоили. Те большевики еще были опереточными: ненастоящими, с ветерком в голове, чрезмерно романтичными. Они любили грабить, мародерствовать, не соблюдать субординацию. В общем, жили как настоящие вольные люди, а не как большевики-ленинцы. Отрицали они и Брестский мир, пытались воевать с немцами.

Ссорились военные вожди красных — Сорокин и Автономов. 4 августа 1918 года ЦИК республики назначил Сорокина главкомом (кстати, вопреки мнению екатеринодарских коммунистов, которые считали его разбойничьим атаманом). Но это не помогло: свары и дележ власти продолжались.

Поэтому деникинцы в конце июля сами пошли в наступление. Начались бои в районе станицы Кореновской. Сначала красные задержали белых. Но склоки не позволили закрепить успех. Белые взяли Кореновскую и пошли на Екатеринодар. 14 августа станица Пашковская несколько раз переходила из рук в руки. Но в целом на этот раз оборона была вялой и трусливой. 16 августа последние отряды Красной армии ушли из Екатеринодара. При этом основная часть войск была уже за Кубанью. 17 августа, в два часа ночи, в Екатеринодар вошел Корниловский полк Добровольческой армии.

Отряды Красной армии пробились по Черноморскому побережью на юго-восток. Потом на север через горы — к Ставрополю. Окруженные со всех сторон красные сражались не менее героически, чем белые во время «Ледяного» похода. Этот поход обессмертил роман Серафимовича «Железный поток».

Победа над северо-кавказскими большевиками позволила создать белогвардейцам и кубанским казакам прочный тыл и базу для похода на Москву. Но впоследствии белые проиграли. Не из-за военной слабости. Белых погубило то же, что ранее Кубано-Черноморскую республику: склоки и игры амбиций, а также крайняя неоднородность белого лагеря. Ведь ничего общего друг с другом, кроме ненависти к коммунистам, у белых не было. Например, кубанские казачьи интеллигенты-самостийники равно желали поражения как большевикам, так и деникинцам. Это привело бы к резкому ослаблению России как таковой и создало бы предпосылки для образования кубанского казачьего государства.

Самостийники были прожектерами. И в своем стремлении создать «казачье государство» проявили полное непонимание ситуации. Характерен один комичный пример. Казаки станицы Кавказской в письме подвергли жесткой критике руководство Кубанской области. Они писали, что уже поздняя осень и им придется ходить по снегу босиком, потому что материал для пошива сапог не завозили в станицу бог знает как долго. В ответ на это депутаты-самостийники обвинили казаков в «монархизме»!

Деникин не отличался от самостийников политической адекватностью. Его твердокаменное «единонеделимчество» не позволило наладить диалог с теми же кубанцами. Оно лишило белых многих других союзников и создало немало врагов. Впрочем, точно так же, как и отсутствие гибкости в социальных вопросах. Например, деникинцы не учитывали чаяния крестьян.

Большевики же к концу 1918 года навели порядок в своих рядах. Они отличались от своих противников в двух аспектах: внутренним единством и актуальными, политтехнологичными лозунгами. Например, постулировали принадлежность земли крестьянам, самоопределение нацменьшинств.

Ошибки деникинцев учло только руководство Русской армии барона Врангеля. Но тогда было уже поздно…

А что бы было, если бы белые победили? Например, в случае массового вмешательства на их стороне европейских армий?

История не знает сослагательного наклонения. Однако можно предположить, что это было бы нечто совершенно противоположное советской России. Но вместе с тем похожее. Вместо жестко централизованной империи было бы нечто аморфное и рыхлое. Но одновременно авторитарное. Недовольные, в отличие от Советского Союза, имели бы относительно много возможностей выражать свое мнение, в том числе и вооруженным путем.

Возможно, уже тогда были бы созданы независимые государства многих народов. Образовались бы богатые казачьи республики. А в некоторых регионах свой боевой отряд имела бы каждая деревня. При этом не было бы гибельных для крестьянства раскулачивания и коллективизации.

На место «централизованного» террора ВЧК—ГПУ—НКВД пришел бы «приватизированный» террор всевозможных контрразведок и террористических организаций, зачастую воюющих друг с другом. Может, людей погибло бы меньше. А может, и столько же.

А в космос первыми бы полетели американцы… А может — немецкие нацисты.