Станичный атаман Терского войска Андрей Воронцов — о воинстве Христовом на Кавказе

Среди казаков нет единого взгляда на то, какое место должна занимать Церковь в казачьей жизни. Одни христианство полностью отрицают, погружаясь в язычество. Другие, будучи воспитаны в советское время, остаются атеистами. Третьи воспринимают церковную опеку как обузу.

Но если считать казачество именно воинством Христовым, то православие должно играть главенствующую роль в казачьем бытии. Пример тесного взаимодействия с Русской Православной Церковью на Ставрополье показывает Михайловское станичное казачье общество. Его атаман Андрей Воронцов рассказал «Кавказской политике», почему казак без веры — не казак.

«Православным быть круто»

- Андрей Олегович, казачье общество в Михайловске, пожалуй, теснее всех в Терском войске связано с Русской Православной Церковью. Почему?

- Епархиальное управление открыто для всех. Владыка – председатель синодального комитета по взаимодействию с казачеством — открыт для всех. Мне как атаману Михайловского станичного казачьего общества проще общаться напрямую с владыкой, потому что я являюсь еще и епархиальным официальным лицом – заместителем председателя молодежного отдела Ставропольской и Невинномысской епархии. Вот только за счет этого мы считаемся ближе. На самом деле владыка готов принять и выслушать любого атамана, любое общество.

- Вы еще являетесь и руководителем православного молодежного движения «Соборяне». Как оно возникло? Много ли в нем казаков?

- Возникло наше движение более 12 лет назад. Я его возглавил в 2009 году. В 2014 году по благословению владыки мы стали межрегиональным общественным движением. У нас уже зарегистрировано отделение в Северной Осетии, мы работаем по другим республикам СКФО. Это не казачье молодежное движение, а православное, соответственно у нас есть казаки, но не все.

- Как удается привлекать молодежь? Все-таки Церковь многие считают институтом консервативным, отстающим от жизни...

- Я не совсем согласен, что Церковь — отстающий от жизни институт. Дух ведет человека к Богу, молодые люди ищут ответы на вопросы. Мы им помогаем найти дорогу к церкви – проводим акции, форумы, знакомим их со священниками. На одном из форумов парень крещеный, но не воцерковленный, сказал: «Да, я понял, православным быть круто». Молодые люди, понимая всю красоту культуры православия, начинают ее воплощать в жизни.

 Фото: facebook.com/Андрей Воронцов

- А какие совместные со ставропольской епархией мероприятия проводит Михайловское казачье общество?

- Недавно проходила миссионерская конференция «Культурная миссия среди мигрантов», и казачье общество было непосредственно задействовано в ее организации. Много мероприятий по казачьей линии проходит при содействии епархии и с благословения владыки.

«Мы не можем жить без Церкви»

- Все ли казаки в станице поддерживают такое тесное сотрудничество с Церковью?

- Мы в своих уставах декларируем, что казак без веры — не казак. Казак воспринял православную веру и стал воином Христовым, и если мы так себя называем, как иначе может быть? Духовное водительство осуществляет Церковь. У нас есть духовники, которые могут направить в богословском смысле, сказать: «Брат, ты вот здесь оступился, тебе бы надо раскаяться, исповедаться, причаститься». Есть хорошая русская пословица «Без бога ни до порога». Мы не можем жить без Церкви. Раз мы декларировали, что мы православные люди, мы должны быть в лоне Церкви.

- Мне доводилось общаться с казаками, которые считают православие навязанным, поэтому они за возвращение к древнерусским верованием, к родноверию.

- Повторяю: казачество восприняло православие. А раз мы восприняли, зачем нам возвращаться к чему-то старому? Более тысячи лет с момента крещения Руси казаки молились Господу Иисусу Христу, почитали Пресвятую Богородицу. К какому язычеству мы должны возвращаться? Мы должны жертвы приносить или все-таки проповедовать религию любви?

- А много ли среди казаков по-настоящему верующих?

- Казаки могут быть не воцерковленными, но все они крещеные. Их родители посчитали, что дети должны быть окрещены. Попустительство демократии, на мой взгляд, привело нас к тому, что мы начали забывать о традициях, которые принесла Русская Православная Церковь. В этом году мы отмечаем 700-летие со дня рождения Сергия Радонежского. Его тайна до сих пор не раскрыта. Он пешком обошел воевавших друг с другом князей, и под его духовным водительством братья соединились. И на Куликовом поле произошло нечто удивительное, куда пришли разные племена, а разошлись – русские люди. Сергий Радонежский соединил нас, а мы теперь сами себя разъединяем.

«Хочется иметь честный бизнес»

- Вернемся к вашему Михайловскому казачьему обществу. Развиваете ли вы его экономическую базу?

- Экономическая платформа — это больная и большая проблема в любом казачьем обществе. Если говорить о создании казачьего бизнеса, встает вопрос: что это должен быть за бизнес? Если это будет сельхозпроизводство, то должна быть земля и современная техника. Хочется работать с прибылью, потому что помимо заработной платы должен быть доход, который можно направить на развитие казачества, на меценатские проекты. Не бани и сауны же нам держать! Хочется иметь честный бизнес.

Есть юридические коллизии, которые, например, не дают казачьим обществам открывать охранные предприятия, но государство к нам все больше поворачивается лицом, и я думаю, будут приняты законы, чтобы и земля нам выделялась, и была возможность создания охранных обществ.

Надеюсь, в ближайшем будущем мы получим тот законодательный инструмент, с которым будет удобно работать, – создание ООО, кооперативов. На сегодняшний день проще любую организацию создать физическому лицу, а это неправильно. Казачий бизнес должен быть общим. Казаки – это средний класс, который не всегда может оторвать от себя лишнюю копейку. Мы и так вывозим детей на турниры, конкурсы, шьем форму, обмундирование. Еще на какое-то общее дело не всегда хватает свободных средств.

- У Михайловского общества сейчас есть в распоряжении земля?

- Нет ни земель, ни предприятий. Наш новый глава администрации Михаил Миненков решает вопрос о выделении участка для строительства управы. А так мы работаем в законодательном поле с президентскими грантами, грантами форума «Машук».

В 2013 году за счет гранта «Машука» Михайловское станичное казачье общество при многопрофильном техникуме имени казачьего генерала Степана Николаева смогло открыть военно-спортивный клуб «Казачий стан». Очень у нас популярен армейский рукопашный бой. Ребята выезжают на общероссийские и международные соревнования, побеждают там.

Кризис — это суд Божий

- В чем, на ваш взгляд, причина кадровой чехарды в руководстве Терского войска в последние два года? Можно ли в связи с этим считать, что войско в кризисе?

- Кризис – это греческое слово, и означает оно «суд Божий». Если мы говорим, что войско в кризисе, значит, мы видим суд Божий над войском. Смена атаманов для меня лично — не что иное, как естественный отбор.

Со стороны может показаться, что ничего сложного в работе атамана нет. Но видите: не для всех это подъемный крест. Господь нас ведет к выбору достойного атамана, который сможет повести войско за собой. Да, конечно, из-за того, что два года в войске нет атамана, некоторые вопросы буксуют. Но жизнь идет, есть окружные, районные атаманы, атаманы первичных обществ. Работа не останавливается, и я думаю, что у Терского войска будет все хорошо.

- Почему лично вы избрали казачью стезю? Были ли вы казаком лет 15 назад?

- Тогда я, конечно, еще не состоял в казачьем обществе. Но с детства знал, что моя прабабка — донская казачка, как и ее супруг Григорий, прадед мой. Фотографии были родовые. Это всегда интересовало, всегда тянуло. Я ребенок 90-х годов, мы жили в непростое время развития России. Была служба в рядах вооруженных сил РФ, участие в локальных конфликтах. Осознанно православным я себя почувствовал после армии. Потом Господь меня направил в казачество. Кровь взяла свое. Я считаю казачий вопрос консолидирующим.

- Так ли это? Есть упреки со стороны русских националистов в адрес казаков за то, что те хотят выделиться в отдельную народную общность.

- Это вопрос спорный. Казачий народ был практически уничтожен. Чтобы возродить традиции, которыми жили наши деды и прадеды, надо не одну сотню лет прожить. Как можно сказать, что мы сейчас выделимся в отдельный народ? Да, казачий народ ждет компенсаций за репрессии, но это к разговору об экономической платформе. Сейчас много разновидностей казачества — вольные, реестровые…

Воля и своеволие

- Кстати, у вас в Михайловске есть разделение, вражда между реестровыми вольными?

- Мы, михайловцы, работаем со всеми. Когда люди начинают декларировать, что вот они «вольные» или «родовые», а что, остальные казаки безродные и безвольные? Мы все – казачий народ, какую бы мы ни приняли де-юре форму работы с государством. Мы все казаки, только кто-то пошел служить в дружину, а кто-то в станице поднимает культурное наследие.

 Фото: facebook.com/Андрей Воронцов

Но когда заходит разговор о том, кому быть атаманом, все начинают друг с другом спорить, кому под кем быть. Мы хоть люди и православные, но не хватает в нас смирения. По заветам наших дедов, если большинство в станице принимало решение, то меньшинство подчинялось. А сейчас та половина, которая оказалась в меньшинстве, откололась и создала свое движение.

Они казаки, наши браты, и мы за них молимся. Но их решение несет с собой раскол. 157-й закон говорит о том, что реестровое казачество призвано на службу государству. Общественные казаки говорят, что они вольные, им государство не указ. Но воля – не своеволие. Вольным ты можешь быть в решении служить своему народу или уехать за границу. Воля должна быть в том, что ты по своей воле стал опорой русскому народу, опорой православию, стал воином Христовым. Все остальное — своеволие.

- Что бы вы сказали тем, кто считает казачество анахронизмом в XXI веке?

- Не может быть казачество анахронизмом, это огромный пласт нашей культуры, без которого мы не можем жить. Оно не умерло. Мы являемся по своей сути действующими войсками Российской Федерации. Мы можем поменять форму, пересесть с живого коня на железного, но мы остаемся защитниками, и те правила жизни, которые существовали в казачьей станице, должны остаться для нас святыми.

Были в станицах атаманские правления, и это было явлением демократии, потому что круг – это очень демократичное собрание. Это модель самоуправления, которая существует и сейчас. Просто люди от нас на праздниках ждут чего? Чтобы шашкой пофланкировали, показали джигитовку, выездку, свой национальный костюм надели.

Но когда мы это делаем, нас начинают называть ряжеными — такой вот парадокс. Поэтому многие сейчас используют форму военно-полевую, чтобы сильно не выделяться. Казачество изменилось. Но если мы проявим немного православной смелости и сможем объединиться, то мы выиграем от этого.