Павел Куликовский — праправнук Александра III, первый из Романовых, кто вернулся и живет в России. Он по крупицам собирает историю царской семьи и знакомится со своей исторической Родиной без всякой обиды на прошлое. И нашел на Кубани то, чего никак не ожидал.

Он предпочитает, чтобы его называли Павлом Эдуардовичем, а не Полом Эдвардом, как значится в паспорте. Павел Куликовский — праправнук Александра III, первый из Романовых, кто вернулся и живет в России. Он по крупицам собирает историю царской семьи и знакомится со своей исторической Родиной без всякой обиды на прошлое. И нашел на Кубани то, чего никак не ожидал.

Возвращение домой

В глубине холла отеля показалась супружеская пара, и мое волнение переходит в банальный мандраж. Думал, что это удел юных журналистов, а тут на тебе — смущаюсь как мальчишка. Может, генетическая память? Не каждый же день встречаешься с человеком, чьи предки триста лет правили Российской империей.

Хрупкая и элегантная женщина держит под руку высокого мужчину с военной выправкой. Я знаю, что Павел Эдуардович сугубо гражданский человек, но другого определения безукоризненной осанке найти не могу. Будь в помещении даже уйма народу, я все равно с легкостью узнал бы его: Куликовский очень похож на своего венценосного предка.

— Здравствуйте, — легкий акцент в труднопроизносимом для иностранца слове, доброжелательная улыбка, и моя внутренняя зажатость исчезает.

— Вы говорите по-английски? Нет? Не против, если я буду переводить? — супруга Павла Куликовского Людмила тоже улыбается, и интервью сразу же превращается в беседу.

В нашей программе — посещение храма Рождества Христова, расположенного в Юбилейном. Почему выбрана именно эта церковь, не знаем ни я, ни мои собеседники. Организаторы же хранят интригу.

Мимо окна автомобиля проплывают виды кубанской столицы, подсказывая первый вопрос…

— Каким находите наш город?

— Мы мало что здесь видели. Это наш третий приезд на Кубань, но до него бывали в Краснодаре проездом. В этот раз удалось хоть немного познакомиться с вашим городом. Могу судить о нем только по центральной части, она очень интересна. Много зелени, необычная архитектура, чисто. И какая-то особая, удивительная, очень теплая атмосфера.

Вообще с Кубанью нас многое связывает. Моя прабабушка, великая княгиня Ольга (родная сестра последнего российского императора Николая II, — прим. авт.), целый год жила в станице Новоминской. Туда она приехала из Крыма вместе с личным телохранителем (кубанский казак Тимофей Ящик, — прим. авт.) Марии Федоровны (вдова Александра III и мать великой княгини, — прим. авт.). Его заботам была поручена жизнь моей прабабушки, не пожелавшей уехать за границу. Она же до последнего верила, что сможет остаться в России.

Прабабушка и прадед жили в семье Ящика. Княгиня Ольга вела хозяйство, работала по дому и писала картины. Еще в Новоминской родился мой дед — Гурий. Так что связь прямая.

Великая княгиня Ольга пережила много испытаний и много хорошего сделала для людей. Вот и в нашей судьбе поучаствовала: можно сказать, благодаря ей я и с супругой встретился. Мы готовили выставку картин в США, а Людмила работала атташе по культуре в российском посольстве в Вашингтоне. Познакомились и с тех пор вместе.

— Впервые вы посетили Россию в 1992 году. Насколько представления о Родине совпали с реальностью?

— Я приехал тогда еще в Советский Союз, и очень многое, что знал о стране, оказалось правдой: очереди, дефицит, бедность. Но сами люди меня поразили. Я ехал и думал, что ко мне, как представителю царской фамилии, будут относиться если не враждебно, то с подозрением. К счастью, ошибся. Во время первой же прогулки по Петергофу к нам подходили петербуржцы, знакомились, рассказывали о достопримечательностях, приглашали в гости. Притом так настойчиво, что мы понимали: если не примем приглашение — обидим. В тот приезд мы гостили в простой семье. Конечно, нас шокировала бедность, в которой она жила, как, впрочем, почти все советские люди, но сердечность хозяев все искупала. Потом мы стали приезжать в Россию каждый год. А в 2008 году решили переехать в Москву.

— Людмила Анатольевна, а вы не были против такого решения?

— Я — жена. Что еще скажешь? Мы жили в Гамбурге. Спокойно, обеспеченно. В один прекрасный день я прихожу домой, а Пол и говорит:    «Собирайся, мы едем в Россию». Ему предложили в компании, где он работал, взять на себя руководство филиалами в России, Украине, Белоруссии. Головной офис — в Москве. Пол, не раздумывая, согласился, потому что давно мечтал жить в России. Мне оставалось только кивнуть и идти паковать чемоданы.

Такие разные люди

— Радушный прием в Петербурге вполне понятен: ваш предок заложил этот город. Как встретила Кубань?

— Кубанцы отличаются от жителей других регионов. Это можно понять, даже не разговаривая ни с кем. В прошлый раз мы поехали к вам на машине. Пока добрались до границы с Кубанью, измучились: дороги разбитые, на обочинах мусор, то и дело попадались брошенные дома. Но как только въехали в Краснодарский край, первая машина, которую встретили, был трактор, косивший траву на обочине. Тут же работники в оранжевых жилетах убирали мусор. Трасса идеальная. Поля засеяны. Станицы опрятные.

— Это у нас многие гости отмечают...

— Тут люди, как бы правильнее сказать, не витают в облаках. Они, в хорошем смысле, держатся за землю. Для них главное — семья, дети, дом. Отсюда и отношение другое.

— Может, европейское?

— Меня часто спрашивают: Россия — это Европа или Азия? Думаю, к России нельзя подходить с привычными мерками и устоявшимися государственными моделями. Это уникальная страна. В идеале, нужно брать лучшее у обеих культур, адаптировать к российским условиям и применять. Это непростой путь. Так что у вас живут не европейцы или азиаты, а кубанцы. Люди, каких больше нигде нет.

— А еще чем запомнились прежние визиты на Кубань?

— Впервые приехав в Новоминскую, был поражен ощущением, что время застыло. С этой станицей меня познакомили картины прабабушки, так вот, я легко находил места, с которых она писала свои пейзажи. Полная аутентичность! И люди не изменились. Только такие и могли в то страшное время не побояться принять у себя членов царской семьи.

В первый приезд мы остановились у потомка Тимофея Ящика. Хозяин, крепкий старик, не просто настоял на том, чтобы мы у него пожили. Он загодя вызвал свою дочь на помощь в организации приема. Она приехала, если не ошибаюсь, из Оренбурга. Представляете широту гостеприимства? Казак, что тут еще скажешь!

— Кубанская кухня пришлась по душе? Борщ пробовали?

— Признаться, борщ не стал моим любимым блюдом, но в целом здесь очень вкусно и разнообразно готовят. Главная наша задача во время приезда на Кубань — не обидеть отказом и не подорвать здоровье за столом, — смеется Павел Куликовский, и наш автомобиль как раз останавливается возле ворот храма Рождества Христова.

Дорога к храму

На улице жарко, и я предлагаю Павлу Эдуардовичу оставить пиджак в машине.

— Нет, что вы, это неприлично, — отвечает потомок царей и, облачившись по полной форме, задерживает взгляд на куполах, неспешно крестится перед входом в церковь. К нему уже идет настоятель храма протоиерей Александр Игнатов. Благословляет смиренно преклонившего голову потомка царей, его супругу.

— Наш храм находится на самом краю города. Поэтому люди к нам не просто по пути заглядывают, их Господь приводит. Вот и вас привел, — отец Александр на правах хозяина приглашает ознакомиться с храмом.

Признаться, я опасался, что посещение церкви будет похоже на экскурсию. Но, взглянув на Павла Эдуардовича и Людмилу Анатольевну, успокоился. В глазах ни капли праздного интереса. Лишь искреннее желание узнать что-то сокровенное, свое.

Знакомство начинается с нижнего придела. Я уже бывал в этом храме, но как-то не задавался вопросом, почему каждый придел называется по-особому. Оказалось, зря. За всем стоит своя история.

— Сейчас мы находимся в нижнем приделе, освященном в честь святых жен-мироносиц, — объясняет настоятель храма. — Это не случайно. Если вы обратили внимание, у нас очень много женщин. Так повелось, что мужья заботятся о хлебе насущном, а жены молятся за них. Женщины у нас удивительные, даже не представляю, что бы мы без них делали. А история такая. Здесь были возведены стены, но крыши еще не было. Шла обычная служба, как вдруг разразился сильнейший дождь. Вода стала прибывать, и молящимся пришлось сначала встать на один кирпичик, потом на второй. Одна из женщин спросила разрешения вычерпывать воду. Я согласился, но попросил делать это потише: служба идет. Воду они отчерпали. А потом ко мне подошла эта женщина под благословение, сложила, как положено руки, и я увидел, что они стерты до крови. Чтобы не шуметь, женщины подставляли свои ладони под ведра. После этого попросил благословения патриарха освятить нижний придел в честь святых жен-мироносиц. Высокопреосвященнейший владыка Исидор дал благословение, и 22 марта 1998 года главный придел нижнего храма был освящен.

Павел Куликовский слушает перевод жены, а потом берет ее за руку. Так вместе они и переходят от одной иконы к другой, внимая рассказу отца Александра.

Родные святыни

В верхнем храме идут приготовления к службе. Солнечный свет на золотых окладах, запах ладана и цветов, мерцание свечей — ловлю себя на мысли, что редакционное задание для меня уже не работа, а нечто большее. Взглянув на супругов Куликовских, понимаю: для них это тоже не просто визит. Но самое большое потрясение впереди.

Отец Александр приглашает всех, включая меня и фотографа, подойти поближе. По его словам, историю, которую он сейчас расскажет, знают немногие, хотя она полна чудесных знаков.

— Вы уже были в Екатеринбурге? — настоятель обращается к Павлу Эдуардовичу. Он отрицательно качает головой. — Тогда то, что сейчас произойдет, будет для вас настоящим чудом.

Около шести лет назад кубанские священнослужители и казаки поехали в Екатеринбург — на место расстрела царской семьи. Отец Александр тоже был в числе паломников. Сейчас на месте трагедии возведен Храм-памятник на Крови во имя Всех святых, в земле Российской просиявших. Со всего мира сюда едут поклониться святыням.

— И я, и все остальные были тронуты до глубины души. Естественно, мы хотели увезти с собой какую-нибудь святыню, чтобы на Кубани люди тоже могли прикоснуться к ней. И вот тут случилось чудо, — отец Александр ведет нас в левый угол храма, продолжая рассказ.

Когда кубанцы уже собирались домой, им встретились паломники из Франции, которые приехали поклониться святым царственным страстотерпцам. С собой они привезли в дар храму шкатулку с царскими реликвиями. Среди них был локон, срезанный с головы трехлетнего Николая.

— Наши просьбы услышали и отделили прядку волос. Приехав домой, мы изготовили ковчежец и поместили в него святыню. Можете поклониться ей, — настоятель храма Рождества Христова подводит нас к царской сени. Внутри стоит большая икона, на которой изображены святые страстотерпцы: Николай II, царица Александра, Алексей, Ольга, Татиана, Мария и Анастасия. На подставке — миниатюрный золотой ковчег.

Павел Эдуардович ошеломлен. Он стоит перед святыней и молчит. Кажется, что для него все вокруг перестало существовать. Но вот он подходит ближе, наклоняется и прикладывается к святыне. Потом уступает место супруге, которая тоже едва сдерживает волнение. Они нашли здесь то, о чем не могли и подумать.

Мы не сразу покидаем территорию храма. Заходим еще в воскресную школу, посещаем детский дом, службы. Высокие гости живо всем интересуются. Людмила Анатольевна вручает отцу Александру свежий номер журнала «Русская история», где она работает заместителем главного редактора. Но пора ехать дальше. На сегодня у Куликовских запланирована еще встреча в администрации города и выступление на радио.

Просто человек

В машине Павел Эдуардович сам начинает разговор.

— Я пока не готов к поездке в Екатеринбург. То, что там произошло, — это ведь и личная трагедия. Очень тяжело собраться с силами, но я обязательно съезжу. Сегодня сделан еще один шаг. Огромный шаг. Это настоящее потрясение! Никак не ожидал, что здесь, на Кубани, смогу прикоснуться к святыне. Настоящее чудо! В России возрождается вера. Взять хотя бы храм, где мы были. Вы обратили внимание, сколько там детей? А лица женщин? Такие светлые, добрые…

Вообще Россия за последние годы сделала большой рывок в своем развитии. Например, я побывал в Сочи и увидел город мирового уровня. Конечно, внимательно следил за Олимпийскими играми и понимал, что все сделано по высшему разряду. Но самому увидеть преображенный Сочи дорогого стоит. А трасса    «Формулы-1»!

— Он большой ценитель королевских гонок, — поясняет Людмила Анатольевна и смеется. — До этого мы побывали в Ольгинке на фестивале СМИ и там встретили комментатора    «Формулы-1» Алексея Попова. Насилу удалось мне их оторвать друг от друга!

— А за кого болели на Олимпиаде?

— О, нам было нетрудно определиться. Конечно, за Россию! И в самом начале очень переживали из-за того, что медали не шли. А потом все встало на места. Жаль только, в хоккее не удалось победить.

— Про спорт понятно, а что вы еще любите?

— Музыку. Самую разную. Естественно, с большой любовью отношусь к русской классике: Чайковский, Глинка, Мусоргский, Рахманинов… Но при этом питаю огромную симпатию к хард-року, рок-н-роллу, современной инструментальной музыке. Исключение составляет только советская эстрада. И вовсе не из-за личной неприязни ко всему советскому — к истории нужно относиться с уважением — просто считаю, что музыка и идеология несовместимы. А в тот период песни являлись одним из инструментов пропаганды. Я не хочу, чтобы музыка меня воспитывала, предпочитаю ею наслаждаться.

— В вашей семье всегда с большим трепетом относились к искусству. Александр III был страстным коллекционером. Княгиня Ольга писала прекрасные картины. А вы занимаетесь живописью?

— На мне природа отдохнула. Нет, я могу нарисовать, допустим, лошадь, и никто не назовет ее собакой. Но дальше мои таланты не простерлись. В большей степени передалось умение ценить прекрасное, чем создавать его. А вот моя дочь пошла в прабабушку. Пишет картины, и они уже выставляются в Европе.

— В бизнесе вам помогает знатное происхождение?

— Только тем, что мне легче знакомиться. Когда же доходит до дела, всякие преференции сводятся на нет. В бизнесе работают люди и деньги, а не титулы. То, чего я добился на профессиональном поприще, — результат многолетнего кропотливого труда. Вот только с русским языком никак не могу совладать. Но, думаю, справимся и с этим. Людмила — прекрасный учитель.

Так мы и доезжаем до городской администрации, где наши пути расходятся. Куликовским предстоит трудный день. Мне — непростое осознание того, что я только что общался с человеком, чья семья сыграла колоссальную роль в судьбе моей Родины.

Возвращаясь в редакцию, захожу в букинистический магазин. Покупаю книгу «Династия Романовых». Буду читать вечерами.