В Международном фонде славянской письменности и культуры 5 марта 2016 г. состоялась конференция "Национал-консерваторы в борьбе за будущее нации". На мероприятии выступили представители различных право-консервативных движений и организаций России, Русскую Православную Церковь представлял протоиерей Всеволод Чаплин.

Обсуждались разные вопросы, в том числе вопрос противодействия абортам, как узаконенному убийству, которое включено в обязательное медицинское страхование.

Может ли наше государство участвовать в этом? На конференцию пришел даже один известный белоленточник, который, оперируя демагогическими выкладками, пытался доказать, что аборты за счет налогоплательщиков -- это на самом деле великое благо.
Но очевидно, что для благополучного развития государству очень важно не участвовать на законодательном уровне в таком деле, определяемом всеми традиционными религиями как грех. Я тоже взял слово и напомнил собравшимся об уроке, который можно извлечь из нашей истории, изложив примерно следующие рассуждения.

Недавно просматривая 36-ю серию документального цикла «История России ХХ века» «Ипатьевский дом», посвященную убийству Императорской семьи, обратил внимание на информацию, которая достроила до целого мою давнюю догадку. Оказывается, печально известный «дом Ипатьева», в котором провела последние дни своей жизни семья святых Царственных мучеников, был куплен инженером Ипатьевым весной 1918-го года незадолго до заточения в нем императорской семьи. Выяснилось, что братья Ипатьевы сотрудничали и с Керенским и с большевиками. С трудом верится в случайность возникновения топонима «Ипатьевский дом», который трагично перекликается с названием места. От возвышения в Ипатьевском монастыре в 1613 году, до гибели династии Романовых в Ипатьевском доме.

Дом этот пользовался в городе дурной славой – в нем ранее находился Дом публичный. Но почему все это было попущено? Ведь известно, что Императорская семья была на редкость благочестива. Но думается, личное благочестие может быть условием необходимым и достаточным для обычного человека, но не для царя-помазанника. Его личное благочестие обязательно должно транслироваться вовне, заражать окружающих, создавать общественную среду и влиять на государственную политику.

Из Ветхого Завета известен поучительный случай, когда первосвященник Илий сам, будучи благочестив, не воспитывал своих сыновей в страхе Божием, сильно их любил и не наказывал за очевидные обществу грехи. В итоге сыновья развратились, и тогда через пророка Самуила Господь возвестил, что они умрут в один день. Так и случилось! Филистимляне до этого битые неоднократно нанесли Израилю сокрушительное поражение. Сыновья первосвященника были убиты, и даже Ковчег Завета оказался в руках врагов. Сам же первосвященник умер сраженный трагической вестью о страшном поражении.

Каков вывод из всего этого, и какое отношение это может иметь к нашим реалиям? Какая аналогия с Императорской Россией? И тем более Россией нынешней? Я давно подозревал, что одной из существенных причин гибели России была узаконенная проституция. Православное государство, коим являлась тогда Россия, не должна и не могла узаконивать грех, участвовать в делах тьмы и делать это явление частью государственной политики и собирать с этого налоги. Да, пороки неискоренимы до конца, но это не повод примиряться с ними на государственном уровне. Следуя этой логике придется узаконить и казнокрадство, и прочие негативные явления. Тогда корабль русской государственности имел пробоины, которые нельзя было латать. С одной стороны историческая Святая Русь: храмы, монастыри, проповедь нравственности Церковью, являвшейся в Синодальный период Государственным институтом. И тут же узаконенные антиалтари – публичные дома, где собирались враги русской государственности террористы-революционеры. Эти дома стали рассадниками не только духовной грязи, но и рассадниками заразы идейной.

«Батько нации» Тарас Шевченко обычно мрачный и нелюдимый, плененный грехами, отягощенный неприличными болезнями и оживлявшийся только при виде штофа, будучи в Нижнем Новгороде стал завсегдатаем публичного дома мадам Гильде. Вот запись в дневнике: «из храма Приапа пошел я к заутрене…»

Далее он пишет о церкви в привычных для него богохульных тонах. И не удивительно, ведь его незримых кураторов бесило любое соприкосновение со святостью. «Апостол украинства» сам признавался, что черпал вдохновение не на Богослужениях, а в других известных местах. И из его «вдохновенных» стихов разжигавших национальную рознь теперь выросла кровавая жатва.

Посещая эти дома, народники-террористы видя узаконенную двойную общественную мораль укреплялись в мыслях о поисках прямых и простых решений на пути к свободе через кровь. И эта циничная идейная грязь топила любой духовный бисер, любое высокое жертвенное чувство.

Когда, императрица с дочерьми стали ухаживать за раненными в госпиталях в форме сестер милосердия, то проститутки Санкт-Петербурга как по команде, тоже переоделись в форму сестер милосердия.

Представляю, как иной читатель воскликнет, ну хватит ханжеской морали, ведь современному человеку, очевидно, что это такая же витальная потребность человека как еда и сон.

Так думали и революционерки вооружившиеся лозунгом – долой стыд!

Наиболее ярким проявлением агитации за свободные отношения между мужчинами и женщинами тогда стала «Теория стакана воды» Александры Коллонтай. Концепция «Теория стакана воды» укладывается в два слова: «захотел – попил». А семья как буржуазный пережиток должна была исчезнуть с исчезновением капитала.

Возникли даже декреты обобществления женщин, согласно которым: «За бывшими владельцами (мужьями) сохраняется право на внеочередное пользование своей женой».

Но Ленин с Луначарским теорию стакана воды все же не считали вполне марксистской, понимая, что это стакан воды кипящей, который может ошпарить и новую власть. В своей отповеди нарком просвещения отметил: «И тот народ, который скажет, как наши комсомольцы, что любовь это голое размножение, тот народ осужден. У него нет жизненной силы. Он — старик, потерявший настоящее чувство любви, ее торжественности, ее красоты, ее силы».

По сути, эту теорию внедрили в современной Европе. Но против животной страсти включается действенное средство -- это животный страх. Мы видим, как бич Божий уже карает развращенную старушенцию. Мигранты насилуют женщин, творят бесчинства, глумятся над дряхлеющей цивилизацией. Попробуйте объяснить мигрантам, выросшим в условиях других общественных отношений, что если уж женское тело вызывающе оголено и доступно зрению, то почему оно не может быть доступно и другим органам чувств?

За последние тридцать лет и мы с лихвой хлебнули Западных понятий. Известно, что язык конструирует наше мышление, ведь переводятся не слова, а понятия и некоторые понятия в разных культурах не имеют аналогичных соответствий и не тождественны. Заимствуя слова, мы заимствуем не только обозначения, но и образ мыслей, систему отношений, выработанную чужой культурой и соответственно прокладываем этими словами-понятиями дальнейший путь народа, его историческую судьбу. Английское слово секс обозначает не только известную потребность, но еще и пол человека.

А вот в русском языке слово, обозначающее половую принадлежность человека, имеет другое происхождение. Раньше в русских избах пол выстилали распиленными напополам бревнами. Половинки бревен клали плоскими распилами вверх. Так русское слово ПОЛ имеющее два значения напоминает нам о том, что распиленное напополам бревно это -- по сути, половина человека, а целый человек -- это человек, нашедший свою вторую половину. Русский народ тогда хорошо понимал, что первое чудо совершенное Иисусом Христом в Кане Галилейской -- это Благословение таинства брака.

Неразвращенная душа испытывает естественный стыд, когда соприкасается с темой взаимоотношения полов. Известны слова Тертуллиана: «Душа человека по природе Христианка». Эта область всегда будет связана с нравственным выбором человека, сопровождаться душевными терзаниями и никогда не станет простой как стакан воды. Без еды и сна человек при всем желании обойтись не может, а вот без секса при желании – да. Это говорит о том, что эта область пограничная, связанная с нашими чувствами, личными и общественными установками. Это поле битвы за человеческую душу.

Вот и наш святой страстотерпец царь Николай II, может, не хотел прослыть ханжой, не пресек узаконенный порок общества и, в итоге, сам оказался в заточении в бывшем публичном доме. Думал ли он об этом в последние дни своей жизни?
К сожалению, мы об этом уже не узнаем. Но и нам, и каждому из нас на своем месте, есть над чем задуматься.