В борьбе с оппозицией, богохульствующей творческой интеллигенцией, неразумными гражданскими активистами и прочими угрозами Кремль готовится сделать серьезную ставку на казачество, которое станет чем-то средним между МВД и «нашистами».

Они начали появляться на наших улицах в начале 90-х, и на протяжении последних 20 лет их становилось все больше и больше. Обвешанные значками, по виду напоминающими георгиевские кресты, с пивными животами, своим образом жизни эти люди мало походили на тех, кого считали предшественниками, — эпических героев бесчисленных войн старой империи. Но именно эти консорции государство, похоже, видит своими внутриполитическими союзниками в среднесрочной перспективе.

По данным информированного источника «Особой буквы», на Старой площади принято решение сделать ставку на казаков как на инструмент решения внутриполитических проблем. По мнению сотрудников Администрации президента, несмотря на временный спад протестной активности, «сохраняется опасность нового витка напряженности, связанного как со сложной социально-экономической ситуацией, так и с активностью враждебных внешних сил». Вместе с тем для политического руководства страны стало очевидным, что использования одних лишь традиционных полицейских методов удержания ситуации под контролем не всегда достаточно, а внеадминистративный ресурс — молодежные прокремлевские организации — неэффективен и неадекватен новым условиям.

По всей видимости, казачество будет все более активно использоваться для политического давления на «враждебные» Кремлю структуры и проекты, а казачьим организациям помогут в позиционировании себя как не только организационного, но и идеологического противовеса оппозиции.

Еще один беспокойный заяц, который может быть убит при таком положении дел, — проблема растущего в обществе национализма, обусловленного трудовой миграцией из Средней Азии и в особенности трениями между славянским населением Российской Федерации и кавказскими диаспорами.

«Кремль, обеспокоенный не столько самим фактом межэтнических трений, сколько возможным ростом влияния протестных настроений, замешенных уже и на национализме, намерен сделать заведомо лояльных казаков «смотрящими за национальной проблемой», поручить им вытеснение с поля ультраправых спекуляций оппозиционные националистические организации. Логика незамысловатая: проблему национального мира мы решить не можем, но пусть уж тут активничают надежные люди», — говорит наш источник.

Как пример «нужной», «правильной» активности — громкие инициативы краснодарского губернатора Александра Ткачева по созданию казачьих дружин в виду массового наплыва «инородцев» в регион. Характерно, что, несмотря на единодушное возмущение общественности по поводу этой инициативы, политическое руководство страны хозяина Кубани так и не одернуло. Похоже, планы по интеграции казаков в краевую правоохранительную систему будут реализованы в объявленных Ткачевым масштабах. И если эксперимент окажется удачным, он может быть распространен и на другие регионы.

Следует отметить, что как-то серьезно кромсать и перекраивать правовое поле под казачество не придется. Юридические основания для активного уличного надзирательства имеются: согласно ФЗ «О государственной службе российского казачества» казачество уже сейчас может «принимать участие в охране общественного порядка» (почему бы не привлечь его и для «охраны» массовых мероприятий — Ред.), а также «осуществляет иную деятельность на основании договоров (соглашений) казачьих обществ с органами военного управления, органами исполнительной власти в соответствии с законодательством Российской Федерации». Разумеется, «иная деятельность» — достаточно комфортная в своей расплывчатости формулировка.

К ее воплощению, собственно, уже приступили. К примеру, совсем недавно агрессивно настроенные люди в форме своими несанкционированными пикетами фактически поставили на грань срыва скандальную выставку «Духовная брань» на «Винзаводе». Казаки, кстати, идеально вписываются в развернутый фронт борьбы «православные русские люди vs кощунники, космополиты, нигилисты». В настоящее время налаживается патрулирование храмов и борьба с «крестоповалами». И в целом казачество с энтузиазмом относится к продолжению войны «белых» против «красных», пусть даже и холодной.

Отметим, что «подтягивание массовки» с целью имитации народной поддержки Кремлю и народной же ненависти к его, Кремля, врагам — тактика далеко не новая. С тех пор, как в России заявила о себе надидеологическая коалиция оппозиционных сил, власти постоянно сооружали верноподданнические политические конструкции ей в противовес. Задачи перед такими движениями — «Нашими», «России молодой», «Местными» и им подобными — ставились самые разные: от проведения многотысячных политфестивалей до силового подавления оппозиции.

Сейчас мало кто помнит, как в середине нулевых тогдашний «нашист №1» Василий Якеменко безапелляционно заявлял следующее:

«Если бы мне нужно было решать вопрос на майдане, я бы решал очень просто: я бы связался со своими коллегами из фанатского движения «Спартака», они бы набрали порядка 5 тыс. своих сторонников прямо с этими синими пластмассовыми стульями, которыми они бьются на стадионе, и мы бы их погрузили в пять составов. Привезли бы их в Киев, такая своеобразная посылка, и вот этими стульями они бы гнали этих 100 тыс., кто вышел на майдан, к Днепру, и все в шароварах, как белые медведи, прыгали бы по этим льдинам туда, за Днепр».

Майдана в России не случилось, а вот попытки имитировать борьбу с ним были, но весьма жалкие. За последние годы «нашизм» как политическое явление всесторонне обанкротился: силовые провокации против оппозиции кончились неудачей, движение погрязло в различных скандалах — от коррупционных до сексуальных, стало символом воинствующей антиинтеллектуальности, несерьезности и неискренности.

На нашистском фоне казаки смотрятся выигрышно. В отличие от бестолкового молодняка казаки пользуются в обществе (оговоримся, речь не идет о пресловутом «креативном классе») относительным уважением, ибо ассоциируются со славными историческими и литературными страницами, чего для обывателя вполне достаточно.

Утяжеление общественного веса казачества будет сопровождаться (и уже сопровождается) кучей различных мероприятий: учениями в летних лагерях, ловлей уклонистов от армии, «открытыми письмами» разного уровня скандальности, раздачей знамен. Но все это имеет не практическую, а сугубо пропагандистскую ценность.

На практике же казачество в скором времени займет место где-то между прокремлевскими молодежными организациями и структурами МВД: куда более боеспособные, чем субтильный селигеровский молодняк, куда менее связанные формальными нормами закона, чем полиция, и куда более идейно мотивированные, чем и те, и другие вместе взятые.