Откуда в 2013 году под Екатеринбургом взялась станица с атаманом-батюшкой. Репортаж

Казаками теперь быть модно и выгодно. Неудивительно, что новые казачьи сообщества зарождаются в местах, обитателям которых раньше и в голову не приходило ходить в папахах и с шашками. В августе новая точка на карте Оренбургского казачьего войска появилась прямо под Екатеринбургом – в поселке Горный Щит. Атаманом новообразования стал настоятель местного храма во имя Покрова Пресвятой Богородицы отец Олег Сененко. И теперь он, невзирая на исторические данные, во всеуслышание рассказывает о том, что Горный Щит был основан как казачья крепость. Корреспонденты Znak.com отправились посмотреть, за счет кого происходит пополнение современного российского казачества.

Храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы - старинная постройка, располагающаяся прямо в центре Горного Щита. Передняя часть церкви высоким, плотно сбитым деревянным забором, с тыла — кирпичным. В глубине двора виднеется армейский шатер цвета хаки. Все выглядит так, словно это военно-полевой лагерь, а не место для общения с богом. Запись на доске объявлений: «казачий класс приступает к занятиям 15 сентября». Но одноэтажные кирпичные домики, коих внутри ограды наставлено пять или шесть, с плоскими крышами и фигурами купидонов, невольно наводят на сравнение со старым восточным городом.

Самого отца Олега в храме не оказалось. Созваниваемся - и через пару минут находим его возле своего дома на улице Ясной в восточной части Горного Щита. Вид самого батюшки такой же пестрый, как и у его церкви. Сверху папаха и куртка защитного цвета — все, как и подобает атаману. Зато низ - брюки от делового костюма и кожаные строгие туфли - явно от другого образа.

Речь под стать эклектичному наряду: «Начинали с двух школ. У нас тут была по конному спорту и школа олимпийского резерва по фехтованию. Была идея создания богатырской заставы. Это древнерусская культура: шлем, меч, кольчуга, латы и так далее. То есть, в чем сущность идеи — Иваны, не знающие родства. Важно было приподнять корни, которые забыты нами вообще: сколько меч весит, сколько кольчуга. И так как это фехтование и лошади, пришли мы к казачеству. Долго нас мучило слово «казачество»! Оно нас не устраивало. Был полный бардак. Во-первых, не было понятия реестровый казак, была какая-то вольница. В одной из станиц Перуну поклоняются, какое это православное воинство? И вот когда появилось реестровое казачество, которое находится под покровительством государства, вот таким образом 2 августа мы решили создать казачью станицу». Речь льется как песня, но разложить сказанное по хронологии и смыслам удается только спустя полчаса после серии наводящих вопросов.

Наш собеседник оказывается 42 лет от роду, выходец с Западной Украины. Уверяет, что «из родовых [казаков]». Подчеркивает — отсюда идея создать собственную станицу. Оговаривается, что служил в спецназе и воевал в Нагорном Карабахе. Подробности этой части своей биографии старательно обходит стороной: «Вспоминать не хочу». В Горном Щите живет 18 лет, с того момента, как получил церковный сан. И последние лет десять фонтанирует нетривиальными идеями, основанными на явной тяге к истории и военному делу.

Первым делом показывает свой конный клуб. Он расположен прямо напротив дома отца Олега. Клуб создан при активном участии супруги, «матушки Ирины», на базе старой деревенской усадьбы. На половине бывшего огорода стоят конюшни для полутора десятков лошадей, еще треть огорожена под площадку для их выгула, чуть поодаль - загоны для домашней скотины: есть бычок, куры, индейки.

По словам батюшки, именно здесь происходит обучение молодых казаков навыкам верховой езды, кроме того, ведутся сеансы иппотерапии — реабилитации больных детским церебральным параличом при помощи лошадей: «Приехали вчера, попали бы на занятие. Сегодня выходной — нет никого».

Экскурсию по своей конюшне отец Олег проводит с явным удовольствием. Первым демонстрирует «Пашку»: «Архиепископ Викентий (руководил объединенной Екатеринбургской и Верхотурской кафедрой, сейчас - митрополит Ташкентский и Узбекистанский) подарил. Ему его тоже кто-то подарил, он не знал, что делать, и вот нам отдал. Я его Лизуном зову — все оближет». Затем ведет к клепперу (смесь арабских и финских лошадей, выведенная в древности в Эстонии), потом очередь Доктора Дягиля — на нем возят деток-инвалидов, потом наступает очередь пони. Несколько раз отец Олег упоминает о стоимости своих лошадей, обязательно присовокупляя - «дорогая».

Тут же, посреди конюшен, продолжаем разговор о казачестве и казачьей станице в Горном Щите. «Мы столкнулись с тем, что ребята не могут пойти в армию по каким-то там медицинским показателям. Но это не значит, что они не могут стать воинами. Потому что воинская закалка - она очень нужна мужчине. У нас сейчас и девчата тоже вступают. 14 октября будет круг, и казачки будут приводиться к присяге. У казачек особая форма служения. Отсюда родовые получаются — казак с казачкой венчаются, великолепно!»— батюшка все так же перескакивает с одного сюжета на другой, уходя вглубь своих идей.

Выясняется, что «станица» - понятие пока условное, под которым понимается не конкретное поселение, а учрежденное 2 августа сообщество: «15 человек казаков, 12 человек - кандидаты в кадеты и трое кандидаты в казаки». В основном молодежь от 9 до 35 лет, которую сейчас начали обучать соответствующим образом: «Есть инструктора по рукопашному и ножевому бою, огневая подготовка из пневматики, история православной веры, история казачества, основы богословия. Дисциплины абсолютно различные — от танцев до вождения бронетехники».

Говоря об идейной составляющей в обучении своих казаков, отец Олег пускается в религиозную философию: «Что за человек, который не знает своих корней? Да пусть он не знает свою фамилию, отца праотца, но если он не знает свою культуру, свою религию! Это раз. Второе, что такое патриот? Единицы понимают. Патрикс — отец. То есть это прежде всего отец небесный. Ты можешь быть достойный своей родины, любить ее, не предать, быть достойным, но патриотом может быть только верующий человек». По версии батюшки — только православный христианин.

Так же без тени сомнения он говорит и об истории Горного Щита. Подтверждаемый историческими документами факт того, что его как крепость по указу Василия Татищева заложили в 1721 году драгуны Уктусской роты Тобольского полка, а никак не казаки, отец Олег не воспринимает: «Это казачья крепость. Здесь до сих пор живет много родов казачьих в девятом-десятом поколении». Он произносит это с таким блеском в глазах, что отбивает всякое желание доказывать обратное. Тем более что без документов в руках спор будет исключительно схоластическим.

Второй проект отца Олега, школа фехтования, функционирует уже семь лет на базе местного ДК, расположенного рядом с храмом. Основной упор сделан на спортивные виды — шпагу и рапиру. «Сам чемпион Украины. Сейчас мы - единственная областная команда, имеем статус школы олимпийского резерва. Человек 40 занимается, в том числе и инвалиды»,— не без гордости произносит священник, показывая эту часть его владений. В его тренерской каморке возле спортзала рядом со спортивными шпагами видны реплики средневековых мечей. Зазубрины на их лезвиях - лучшее свидетельство того, что клинки периодически пускают в ход.

Священник дает подержать в руках один из мечей и повторяет: поначалу возникла идея не казачьей станицы, а богатырской заставы. Этакой смеси музея под открытым небом, где каждый может соприкоснуться со средневековой русской культурой, и клуба исторических реконструкций с рыцарскими турнирами. «Это оказалось никому не нужно»,— поясняет батюшка. И признается: «На казаков лучше… реагируют». Еще один повод для сожалений - реакция нынешнего митрополита Екатеринбургского Кирилла, который, по словам отца Олега, недоволен его светской работой и нагружает больше церковной. Мы беседуем прямо во время тренировки. Наш собеседник периодически отвлекается на советы воспитанникам и роль живого манекена для отработки ударов.

«Ребята, в основном, воцерковленные. Насильно не заставляю, но они сами между собой общаются и постепенно все равно приходят к вере»,— добавляет в одном из перерывов отец Олег. Несмотря на «скачущую» речь да некоторое несоответствие сана и светских увлечений, внешне деятельность этого человека выглядит вполне пристойно. Если не знать, что это священник, то человека в спортивном зале вполне можно было бы принять за детского тренера. Просто теперь его воспитанники играют в новую игру — казаков.

За несколько часов общения он только трижды дал повод усомниться в чистоте и правильности своих помыслов. Первый раз, когда зачем-то настоятельно попросил рассказать о помощи от страховой компании «Северная казна»: «Ребята там очень хорошие в «Северной казне» и очень радеют о культуре русской». Второй раз, когда заикнулся, что под обучение своих казаков он запросил лесополосу возле своего дома: «[Вице-губернатор] Яков Петрович Силин нам обещал, и на этой неделе должны отдать документы. Там мы собираемся сделать казачью станицу: будут домики и казармы. Потому что есть заявки от родителей, чтобы дети летом и на зимних каникулах проходили воинские дисциплины круглосуточного пребывания». Наконец, третий раз, когда заговорил о своей идее организации казачьих патрулей в Горном Щите, которые помогали бы единственному участковому охранять улицы поселка. Оказалось, что на дежурство атаман намерен выводить с холодным оружием - «оно положено казаку при ношении формы» - и вполне допускает мысль о возможности его применения. Причем в качестве объектов применения упоминаются мигранты, которые в последнее время все больше и больше «безобразничают».

Все это вполне можно было бы пропустить мимо ушей, если бы не странная реакция целого ряда жителей Горного Щита, с которыми мы пытались пообщаться, на имя самого священника и упоминание о его казаках. «Это секта»,— неожиданно отреагировала молодая женщина, к которой мы подошли с расспросами на улице. Но говорить дальше отказалась, почему-то заревела и пошла дальше. При упоминании о казачьих патрулях в местной поселковой администрации тоже отводят в сторону глаза: «У нас есть дружинники. Ребята вполне справляются».

Соседи отца Олега куда более откровенны. Судя по их заверениям, конный клуб священника не более чем бизнес-проект — 5 минут катания на лошадях стоит 100 рублей, бесплатно - только для детей самого священника. Дополнительный доход дают лошади, которых у отца Олега состоятельные владельцы оставляют на постой. Не в восторге от его деятельности оказались и в ДК. По словам художественного руководителя Ирины Кецер, по факту от 40 упоминавшихся учеников на занятия ходят едва ли 15, причем с части наш герой собирает плату: «К себе в карман». Информация о том, что секция составляет основу областной команды по фехтованию и является школой олимпийского резерва, и вовсе не подтверждается: «У нас есть несколько грамот от них, но все они на фамилии Сененко (фамилия отца Олега – прим. ред.). Все его дети». «То, что он делает, это бизнес. Если хотите объективности, вот вам телефон, позвоните»,— завершила свой рассказ сотрудница ДК, протягивая свернутый клочок бумаги.

Оказалось, это телефон директора настоящей екатеринбургской детско-юношеской школы олимпийского резерва Екатеринбурга по фехтованию - Бориса Александрова. «Отец Олег приходил ко мне несколько лет назад. Сказал, что хочет заниматься фехтованием и ему надо «пробить» зал. Я написал ему письмо, что школа олимпийского резерва рекомендует. А как таковой школы там нет. Это с большой натяжкой можно назвать секцией при ДК. Остальное - понты все»,— подтвердил слова худрука Александров. По его словам, ученики отца Олега практически не ездят по соревнования. За все время появилась только одна перспективная девочка, которая, впрочем, сейчас тоже куда-то пропала. На вопрос о чемпионском титуле самого отца Олега Александров и вовсе усмехнулся: «Никаких бумаг, подтверждающих это, нет».

Уже покидая Горный Щит, пытался понять, кого мне напоминает атаман-батюшка Олег Сененко. Понял: если уж с кем и ассоциировать эту личность, то отнюдь не с каноническим образом казака — хранителя веры, царя и отечества. Есть в этом человеке что-то от казаков более раннего периода, которые и «турка воевали», и купеческие караваны по Волге грабили, и Московии, в случае чего, грозили.