Принята стратегия развития российского казачества до 2020 года (принят пока только проект Стратегии. Прим. администрации КИАЦ). Документ был представлен на состоявшемся 22 ноября в Екатеринбурге заседании президентского Совета по делам казачества. Ключевой его пункт - приведение региональных нормативных актов, регламентирующих статус казачества, в соответствие с федеральным законодательством. На сегодняшний день, отмечается в приложении к этому документу, "доля субъектов Российской Федерации, на территории которых действует войсковое казачье общество" и где правовые акты в отношении казаков "приведены в соответствие с законодательством Российской Федерации, актами президента Российской Федерации и правительства Российской Федерации", составляет 2 процента. К 2020 году, согласно принятой "стратегии", этот показатель "должен достичь 100 процентов".

Попросту говоря, только 2 процента казачьих обществ живут по российским законам. Остальные - по своим уставам, не совпадающим с общегосударственными правовыми стандартами.

Что ж, с тех пор как новая Россия вывела казачьих коней из, казалось, уже вечного исторического загона, лихие хлопцы, оседлавшие их, проскакали немало верст. Самостийные походы в Приднестровье и на Северный Кавказ... Несанкционированная подмога братьям-сербам... Наведение нагайками порядка на рынках Кубани и Ставрополья... Казачья вольница отчасти знавала узду президентских указов. Ими регламентировалось предоставленное новоявленным есаулам и ротмистрам право проходить воинскую службу в казачьих частях и подразделениях. Ими дозволялось формировать добровольные военизированные подразделения для патриотического воспитания молодежи. И только ими регулировалось участие казаков в ликвидации чрезвычайных ситуаций, обеспечении правопорядка.

В конце концов был принят Закон "О государственной службе российского казачества". Но наряду с ним тут и там торжествует закон станичный. Что это такое, все хорошо знают. В городе Анапе я сам однажды едва не стал свидетелем того, как на главной площади, средь бела дня, при всем честном народе какого-то шелапутного пацана, сняв с него штаны, казаки крепко отстегали. Об этой практике мне охотно и много рассказывали в кубанских станицах. Тон в рассказах был одобрительный: возрождается казачество! Но, позвольте, публичные порки на площадях - дикость, беззаконие. Нет, возражали станичники, это нормально и совершенно необходимо в целях воспитания. А идеологи нового казачества подводили базу: если стражи порядка не умеют навести это самый порядок, мы наведем его сами.

Это я к тому, что казаки давно заступили на госслужбу в хуторском и станичном ее понимании. Они охраняют порядок. Осуществляют правосудие. Формируют идеологию. Словом, делают то, что положено органам власти с их чиновничьим аппаратом. Этими полномочиями - по сути, государственными - они сперва сами себя наделили. А затем в официальном порядке им было разрешено служить в казачьих соединениях и воинских частях, в ФСБ, внутренних войсках МВД, пограничных подразделениях и правоохранительных органах. Они получили право на ношение оружия. А вот попытки узаконить сословные привилегии, которыми якобы испокон пользовалось казачество, не удались. Например, безвозмездная передача земельного надела законом не предусмотрена. Апелляция к историческому опыту - мол, была же у казаков такая привилегия, давайте ее вернем - законодателями отвергнута. Потому что не было у казаков такой привилегии. Было общинное землепользование без права продажи. То есть в основе земельной идеологии казачества всегда лежало государственное начало. Бывшими в хозяйственном обороте угодьями, как и пустующими землями, можно было пользоваться, но не владеть единолично. Владело и распоряжалось все войско. Земля даровалась ему в награду за службу.

Казаки стараются добиться и других привилегий, отнюдь не сословных. Кубанские депутаты сочинили законопроект, наделяющий казачьи общества правом заниматься предпринимательской деятельностью. Для этого предлагается приравнять казачьи общества к некоммерческим организациям (НКО) - те имеют такое право.

К претензиям казачества на особое место в этносоциальной структуре российского населения (и соответственно на некие льготы и привилегии) власть относится осторожно, тягу к порядку с нагайкой за голенищем не поощряет. Потому что казачьи законы нередко вступают в конфликт с государственными, казачий порядок - с правовым. Скажем, во что воплощается "приоритет прав и свобод человека и гражданина, обязательность их признания, соблюдения и защиты" (а это один из основных принципов осуществления казачеством государственной службы), когда начинаются казачьи рейды по рынкам, где торгуют приезжие? Что могут натворить вахмистры и хорунжии, мобилизованные на охрану миграционного законодательства, не надо долго объяснять, они и сами об этом догадываются. Сказал же начальник главного штаба Союза казачьих войск России и зарубежья Валерий Камшилов: "Главное - чтобы казачество не стало жандармом в борьбе против народа".

Не стать казачеству жандармом, разгоняющим смуглолицых торговцев арбузами, - легко ли в обществе, значительная часть которого с энтузиазмом откликается на лозунг "Россия - для русских!"? Легко ли это вообще при российской исторической традиции? Ведь в биографии войска казачьего - и участие в черносотенных погромах, и подавление народных бунтов. Хотя кому-то близок взгляд знаменитого русского монархиста Бориса Савинкова: "Усмиритель"-казак стал воплощением русского национального духа, любви к Отечеству, готовности пожертвовать для него жизнью".

Если призывая казака на борьбу, например, с нелегальной миграцией, местные власти видят в нем прежде всего "усмирителя", то они могут просчитаться. Поставить казачьи заслоны на пути инородцев к базарному прилавку, послать хлопцев с нагайками на проверку паспортов у приезжих - дело нехитрое. Но потом дать отбой будет трудно. Казаки строптивы. В лихом порыве не знают удержу. Ограничений в праве "наводить порядок" и понимать его по-своему не терпят. Большевики сперва тоже взнуздали казачество, но когда оно стало взбрыкивать, пустили его в распыл. Историк казачества Александр Козлов отмечает: "Казаков всегда пытались использовать как разменную монету в большой политической игре. Люди при власти хотели превратить их в охранительную силу, в опору системы. Но выходило так, что призванные служить опорой системе казаки в конце концов становились ее разрушителями".

К предостережениям, продиктованным историческим опытом, стоит прислушиваться.

Если же не бросать атаманов на борьбу с приезжими, не использовать их для усмирения участников оппозиционных митингов и шествий, если отводить казакам только роль охранителей государственных рубежей - что ж, тогда регулярный призыв людей с шашками на госслужбу будет восприниматься обществом спокойно. Не вызывает же возражений призыв гвардейцев из католических кантонов Швейцарии на службу Ватикану. Правда, эти гвардейцы не пытаются выторговать себе право совмещать охрану Святого Престола с предпринимательской деятельностью.

Валерий Выжутович
"Российская газета" - Федеральный выпуск №5648 (272)