У каждого человека есть заветная мечта! Кто то хочет купить машину, кто - построить дом. А у кадета Виктора Федоровича Бандурка была мечта в жизни - издать книгу о своем отце, Федоре Бандурко, казачьем офицере, враче. И вот эта мечта сбылась! В Краснодаре вышла в свет уникальная книга - ЗАПИСКИ КАЗАЧЬЕГО ВРАЧА. Книга издана на основе рукописей Федора Бандурка.  

ПОЗДРАВЛЯЕМ ВАС ВИКТОР ФЕДОРОВИЧ С ВЫХОДОМ В СЕТ КНИГИ О ВАШЕМ ОТЦЕ!

ВАША МЕЧТА СБЫЛАСЬ!  

Валерий Анненко

(Виктор Федорович Бандурка - Российский кадет, один из 28 последних кадет Белой России проживающих в разных странах мира! Проживает в США в штате НЬЮ-Джерси. Не смотря на свой достаточно большой возраст активно участвует в жизни американского общества, занимает лидирующие позиции в русско- говорящем обществе и казачестве США)

Записки казачьего врача

Рукописи не горят - эта аксиома в очередной раз подтвердилась в Краснодаре

В кубанской столице вышла уникальная книга «Записки казачьего врача» / Ф. И. Бандурка. (Краснодар: Вишера, 2013. - 272 с.: илл), которая издана на основе рукописей Федора Бандурки - кубанского казачьего офицера-врача времен Гражданской войны и эмиграции. Судьба этого человека - история многих эмигрантов и их детей, оказавшихся после большевистского переворота за границей. Идея создания книги принадлежит его сыну Виктору Бандурке - давнему другу нашей редакции, который решил таким образом увековечить память о своем давно ушедшем из жизни отце. По его словам, издание также посвящено 400-летию Дома Романовых, которое отмечается в этом году. Предисловие к книге написано главным редактором «Юг Times» Мариной Тугаевой в соавторстве с собственным корреспондентом газеты в Санкт-Петербурге, в прошлом корабельным доктором Александром Червоненко. Впервые отрывок из книги публикуется в нашей газете.

«Моя служба во 2-м Кубанском партизанском казачьем конном полку во время Гражданской войны 1918-1919 гг.»

Прежде чем начать изложение моей службы в указанном полку, я хочу сказать несколько правдивых слов об участии в Гражданскую войну казачества, и в частности кубанского. Этот вопрос мало освещен в истории указанной войны.

Справедливость требует отметить, что Гражданская война главным образом легла на плечи казачества, и если бы остальное население России дало хотя бы 10-ю долю для Белой армии, по сравнению с казачеством, то, конечно, Гражданская война была бы выиграна Белой армией.

Казачество потеряло неимоверное количество жизней, главным образом молодого и в боевом отношении незаменимого элемента, редко какая казачья семья не была лишена своих братьев, или дети своих отцов, или женщины своих мужей. Казачество было просто обескровлено, и все обвинения против последнего, что оно является одной из главных причин поражения Белой армии, ни на чем не основаны, казачество дало все, что могло, но остальное население не поддержало казаков и Белое дело. Среди казаков часто были слышны разговоры: «вот мы дошли до Воронежа. А где же Россия? Все мы та мы, та корниловцы». Теперь начну постепенно по памяти излагать все по порядку. Постараюсь ничего не забыть, и все события того времени точно нарисовать, и всех выдающихся кубанских орлов воскресить, чтобы их имена не были забыты. Может быть, после падения проклятой «народной власти», в чем я не сомневаюсь, будущему историку Кубани мои скромные записки принесут хоть маленькую пользу.

В октябре 1918 года из станицы Отрадной, где я работал короткое время в больнице, на подводе направился в станицу Удобную, где, явившись атаману станицы, попросил его, чтобы мне была предоставлена подвода для дальнейшего следования в станицу Батал­пашинскую. Атаман направил меня к казаку Зинченко, у которого я переночевал, приняли меня как родного, прекрасно накормили, и на следующий день, вкусно позавтракав, на предоставленной атаманом подводе с несколькими казаками-удобинцами направился в станицу Баталпашинскую, где находился в то время штаб Баталпашинского и Пятигорского фронта. По пути проезжали аул Тазартуковский, нужно отметить, что горцы Кубани активно помогали и поддерживали Белое движение, а в их аулах не было ни грабежей, ни массовых убийств, чего нельзя сказать о русских населенных пунктах. В красной армии горцев также было мало. По приезде в Баталпашинскую, переночевав в доме хорунжего-конвойца, служившего в то время во втором Хоперском полку, я направился к санитарному инспектору фронта доктору Петрову, он назначил меня во 2-й Кубанский партизанский конный полк, мои квалификации в то время - 3 года медицины Императорской военно-медицинской академии. Получив подводу, предоставленную атаманом станицы, вместе с прапорщиком 2-го Запорожского полка, молодым и очень симпатичным казачьим офицером, следуем к месту назначения. По дороге заехали в расположение Осетинского дивизиона, где нас приняли очень гостеприимно, по-кунацки.

…Переночевав у гостеприимных кунаков-осетин, мы с прапорщиком Стороженко продолжали наш путь дальше в штаб корпуса (командир корпуса генерал Ляхов). Здесь я распрощался с милым прапорщиком Стороженко и никогда его больше не встречал. Из штаба корпуса направили в штаб дивизии, к генералу Шкуро, последний был в отпуске, и дивизией временно командовал полковник Козлов, убитый в начале 19 года уже в Донской области. Из штаба дивизии направили в полк, где меня принял командующий полком есаул Иван Романович Крюков, казак станицы Преградной Баталпашинского отдела, на меня произвел впечатление «рыцаря без страха и упрека», в чем я не ошибся при дальнейшем соприкосновении с ним. Адъютантом полка в то время был вольноопределяющийся князь Багратион-Мухранский, обладающий такими же качествами, как и его командир, и служивший в полку с есаулом Крюковым до смерти последнего, о чем мною будет написано в дальнейшем повествовании. Полк был расквартирован в селении Сергиевском Ставропольской губернии. Население села, бывшие казаки-хоперцы, несмотря на свое про­исхождение, было, как и большинство ставропольцев, настроено пробольшевистски. Есаул Иван Романович направил меня в полковой околодок, где я наткнулся на печальную картину - полное отсутствие перевязочного и медицинского материала. Нашел только одну глиняную банку, наполненную салом. Вот и все. При околодке находились двое казаков, Волков, казак станицы Баталпашинской, в его распоряжении находилась с громким названием «аптечная подвода» без аптеки и другая - «санитарная линейка» с казаком станицы Отрадной.

На этой линейке во время боев вместе с полком приходилось выезжать на позицию. Вот и весь «персонал» полка. Правда, была еще одна сестра милосердия, Ольга Акимовна, казачка станицы Бургустанской Терского войска, в будущем супруга генерала Михаила Карповича Соламахина, казака станицы Некрасовской (в 1945 году выдан «западной демократией» в Лиенце на расправу Сталину и, отсидев в Сибири много лет, был отпущен из лагеря и вскоре умер в Советском Союзе). Ольга Акимовна была одета очень легко, а при ставропольских морозах с ветром большой силы она, бедолага, очень мерзла, ей в то время было всего 18 лет. Когда мы выезжали на позицию, просили ее оставаться в обозе, но она всегда отказывалась следовать нашему совету и всегда ссопровождала наш полк, от нее была только моральная помощь. На следующий день после моего прибытия в полк боев не было, мы всем околотком пошли по всему селу, заходили из дома в дом и собирали старые простыни, рубахи и другое белье. Конечно, все было выстирано и выглажено. Из собранного материала сворачивали бинты и ими перевязывали раненых, что до некоторой степени заменяло недостаток перевязочного материала. Но и его не было в достаточном количестве.

В тот же день появились в околотке и первые больные, и когда они раздевались, передо мной открывалась ужасная картина; все страдали и болели чесоткой, вся кожа у них была воспалена от расчесов, покрыта сплошной коркой. Этой болезнью страдали очень многие, лечить нечем, эвакуировать нельзя. Нужно воевать, дабы красные опять не ввалились на Кубань. К тому же численный состав сотен был мал, от 60 до 90 шашек в сотне, и бедное казачество безропотно, с большими страданиями несло свой крест.

Продолжение в следующем номере

БИОГРАФИЯ

Федор Бандурка родился в станице Отрадной 2 марта 1895 года. Окончил гимназию в Армавире. Некоторое время жил и учился в школе в Кисловодске. Затем поступил в Императорскую военно-медицинскую академию в Санкт-Петербурге. Год не доучился - в октябре 1918-го сбежал из революционного Петербурга на крыше поезда на юг. Там примкнул к казачьим частям Первого кубанского полка под командованием полковника Соламахи, ди­визионным командиром которого был генерал Шкуро.