«АЗЪ, БОГЪ ВЕДОМЫЙ, ГЛАГОЛЮ: ДОБРО ЕСТЬ…»
первой славянской азбуке – 1150 лет

Начиная с 1986 года, 24 (11 по ст.ст.) мая, в день общецерковного поминовения святых равноапостольных Мефодия и Кирилла, первоучителей Словенских, в Российской Федерации, на Украине, в Белоруссии отмечается и сугубо светский праздник – День славянской письменности и культуры. Точнее говоря, значимой датой этот день стал ещё накануне 1000-летия просветительской миссии солунских братьев в Великой Моравии.

Именно тогда, 150 лет тому назад, Священный Синод Русской Православной Церкви постановил: «В память тысячелетия, отколе был освящён наш родной язык через Евангелие и веру Христову, каждый год, начиная с сего, 1863-го, считать 11 мая церковным праздником Кирилла и Мефодия». Синодальным Указом от 1885 г. этот день отнесён к средним праздникам. Тем же Указом определено: в молитвах на литии, по Евангелии на утрени перед каноном, на отпустах, а равно во всех молитвах, в коих поминаются вселенские святители Русской Церкви, поминать после имени святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских чудотворца, имена: иже во святых отец наших Мефодия и Кирилла. «Ими бо начася на сроднем нам языце словенстем Литургия Божественная и все церковное служение совершатися, и тем неисчерпаемый кладезь воды текущия в жизнь вечную дадеся нам»

После событий 1917 г. традиция всенародного чествования «двоицы священной» была прервана. Впрочем, на Балканах – в Болгарии, Сербии, Черногории и Македонии – она не прерывалась даже при власти тамошних коммунистов. Не случайно этот праздник вернулся к нам из Болгарии. Сначала его отметили в Мурманске, затем, накануне и в год 1000-летия Крещения Руси – в Великом Новгороде и Киеве, потом в Минске, Смоленске, Москве и Владимире-на-Клязьме. В 1990 г. на Славянской площади в Первопрестольной был торжественно открыт памятник свв. равноапостольным Кириллу и Мефодию работы выдающегося скульптора современности, великого сына России и всего славянского мира Вячеслава Михайловича Клыкова. У истоков возрождения этого праздника стояли также писатель Виталий Маслов, поэт Виктор Тимофеев и журналист Дмитрий Тараканов (см.: Николай Яременко. «Листая страницы праздника». Газета «Русская Правда», №19(55), 2005).

Сама дата 24 (11) мая тоже не случайна. В «Сборнике» Успенского собора Московского Кремля – памятнике древнеболгарской письменности XII в. – записано, что именно в сей день – «память и житие» просветителей славянства. Стало быть, на Руси и на Балканах их почитали ещё до монгольского ига.

ИЗБРАННЫЕ СЫНЫ

И хотя жизненный путь солунских братьев в общих чертах известен почти всем, имеет смысл ещё раз напомнить основные вехи их биографий. Начать с того, что до принятия священного сана старшего из них звали Михаилом, а младшего – Константином. Михаил (впоследствии Мефодий, по-гречески Мефодiоs) родился в 815 г. в городе Фессалоники (по-славянски – в Солуни), втором по величине и значению мегаполисе Ромейской (Византийской) империи, в семье друнгария (сотника) по имени Лев. Существует предположение, что либо сам Лев, либо его супруга Мария были родом из славян, в VI в. плотно заселивших Балканы, в т.ч. Македонию и её административный центр г.Фессалоники. Вот как «Житие» аттестует семью Михаила-Мефодия и его самого: «Был же он с обеих сторон не из худого рода, но доброго и честного, известного сначала Богу и цесарю, и всей Солунской земле, что показывал и внешний его облик».

Будучи 18 лет, по окончании учёбы при царском дворе юноша поступил на военную службу, где показал себя отличным администратором, волевым и смелым человеком, вследствие чего император Михаил II вскоре назначил его правителем (архонтом) княжества Славиния (в южной части Македонии), входившего в состав Ромейской державы. На этой должности будущий архиепископ Мефодий прослужил 10 лет. Есть сведения, что уже в этот период он начал переводить греческие тексты на местный славянский диалект, используя для этого греческие буквы. Точно известно, впрочем, что, оставив военно-административную службу, архонт Михаил удалился в монастырь Полихрон на горе Олимп Вифинский (Малая Азия), принял там иноческий постриг с именем Мефодий и стал «усердно заниматься по книгам».

Константин же (впоследствии Кирилл (Кvрiллоs)) родился в 825 г. Он был самым младшим из семи сыновей Льва и Марии. Ещё в детстве мальчик удивлял окружающих незаурядными талантами, интересом к философии и богословию. Сам император пригласил его учиться в знаменитой тогда Магнаурской школе при царском дворе в Константинополе. Соучеником Константина был будущий император Михаил III, а преподавателями – многие лучшие умы той эпохи, в т.ч. Лев Математик и государственный секретарь Фотий, будущий патриарх, который впервые в истории точно сформулировал догматические отступления Ватикана от Православия, в частности, пресловутое Filioque.

В столице юноша в совершенстве постиг все науки того времени – тривиум (грамматику, риторику, диалектику) и квадривиум (арифметику, геометрию, астрономию, музыку). В этой школе Константин столь же углублённо изучал древних классиков и эллинское искусство. Особенно ему полюбились творения святителя Григория Богослова. Ещё тогда за блестящие энциклопедические познания юному Константину дали уважительное прозвище Философ. Дарование молодого теолога ярче всего проявилось в искусстве полемики. Умение побеждать в споре ценилось высоко. Ведь учение Церкви, её догматы и каноны в ту пору окончательно ещё не сформировались. Шёл очень напряжённый, жёсткий диспут как с иноверцами, так и с еретиками.

По окончании учёбы Константин принял сан иерея и был назначен на высокую должность хартофилакса (хранителя патриаршей библиотеки) при кафедральном соборе Святой Софии – главного храма Ромейской империи. По сути это был пост личного секретаря патриарха, открывавший большие возможности для карьерного роста. Однако из-за интриг, царивших в столице, Константин в какой-то момент самовольно оставил свой высокий пост, на полгода укрывшись от мирской суеты в монастыре Клидион (на европейском побережье Босфора). Его разыскали, стали упрашивать (!) вернуться к прежней должности, однако он согласился лишь возглавить кафедру философии в своей бывшей alma mater.

По возвращении в Царьград юному интеллектуалу было предложено убедить низложенного патриарха Иоанна VII Грамматика – вождя еретиков-иконоборцев – отказаться от ошибочных взглядов и вернуться в лоно Матери-Церкви. Примерно в 850 г. в ходе краткого публичного диспута 25-летний Константин блестяще защитил чистоту православного вероучения.

Поэтому через год император Михаил II послал его с весьма ответственной и опасной миссией в Багдадский халифат, к «сарацинам», как тогда называли арабов-мусульман, которые утверждали, будто догмат о Пресвятой Троице – это-де «пережиток язычества, политеизма». В ходе острой богословской дискуссии с исламскими улемами Константин убедительно доказал, что такие утверждения, мягко говоря, нелогичны. За это его даже собирались было отравить, но с Божьей помощью всё обошлось.

Вернувшись на родину, Константин удалился к брату в Полихронскую обитель, где они день и ночь проводили в чтении творений святых отцов и молитве. Вскоре, однако, новый царь Михаил III вызвал обоих для проповеди Евангелия у хазар – пассионарного тюркоязычного этноса, правящий слой которого впоследствии подвергся тотальной иудаизации. Вот как об этом повествует «Житие» солунских братьев, написанное в XII в.: «Настало же время такое, и послал цесарь за Философом, братом его, чтобы пришел к хозарам и чтобы взял его себе в помощь. Были же там евреи, что сильно хулили христианскую веру. Он же (Мефодий), сказал, что готов умереть за христианскую веру и не ослушался, а пошел и служил, как раб, меньшему брату, повинуясь ему. Он молитвою, а Философ словами, взяли над теми верх и посрамили их». Красноречивый факт: хазарский каган предложил Константину щедрые дары, но взамен он попросил отпустить на свободу 200 греческих пленников.

По пути в Хазарский каганат, который к середине IX в. простирался от Каспия до Северного Причерноморья, миссионеры остановились в Херсонесе Таврическом – крупном византийском городе близ нынешнего Севастополя. Готовясь к предстоящей проповеди, Константин выучил здесь древнееврейский и арамейско-самаритянский языки. Здесь же примерно в 860 г. он «обрєтє Євангєліє и Псалтирь роушкіми письмєны писано и чєловєкъ обрєтъ глаголюща тою бєсєдою и бєсєдовавъ с нимъ и силу рєчє приємъ» («Житие св.Кирилла». Цит. по: Г.Белякова. «Письменность наших предков». Газета «Русский Вестник», №8, 24.04.1991). В переводе это звучит так: «нашёл здесь Евангелие и Псалтырь, написанные по-русски, и человека, говорящего на этом языке, и, беседуя с ним, научился той речи».

Ничего невероятного здесь нет: 860-й – как раз год одного из первых набегов рюриковых руссов на Византию. Что до тогдашних русских литер, то они, как и у других древних славян и германцев, вполне могли быть руническими. Вот что о письменности наших предков сообщает черноризец Храбр, живший в Х в.: «славянє погани сущє, чрьтами и рьзами чьтяху и гатааху» (там же). Но ведь «черты» и «резы», равно как и «руны» - это ни что иное, как способ начертания букв на твёрдом материале.

Поистине чудесен, промыслителен и тот факт, что именно в Херсонесе солунские братья обрели мощи священномученика Климента (+101), третьего по счёту Папы Римского, лично знавшего свв первоверховных апостолов Петра и Павла, сосланного за проповедь Христа на дальнюю имперскую окраину, нашедшего в здешних каторжных каменоломнях 2000 христиан, коих обратил к вере св. всехвальный апостол Андрей, и здесь же казнённого лютой смертью от рук язычников. Вскоре этот их подвиг очень и очень поможет братьям в главном деле всей их жизни.

ПРИНЯВ АПОСТОЛЬСКИЙ ВЕНЕЦ

В 862 г. Ростислав, князь Великой Моравии (830-906 гг.) – второго достоверно известного в истории славянского государства, возникшего на месте опять же славянского княжества Само (623-658 гг.) – направил в Константинополь посольство. В те времена это была довольно мощная держава, в состав которой входили земли нынешних Чехии, Словакии, юго-востока Германии, Малой Польши (окрестности Кракова) и Венгрии.

Проблема моравской правящей элиты заключалась в следующем. Юридически их государство входило в состав провозглашённой в 800 г. Священной Римской империи (Imperium Cristianum), а после её разделения на три части – в состав Восточно-Франкского королевства (т.н. Восточной Франции). При этом основная масса западных славян, крещёных в 820 г. латинским духовенством по латинскому же обряду, с большим трудом воспринимали и принимали новую веру. На этой почве между образованным правящим слоем Великой Моравии и простонародьем часто возникало, скажем так, непонимание, взаимное недоверие и даже отчуждение.

Ростислав понимал, что разрешить этот потенциально опасный латентный конфликт «верхов» и «низов» можно лишь одним путём, а именно: переведя весь корпус богослужебных книг, предназначенных для чтения вслух в ходе священнодействий, на родной разговорный язык местного населения. Но тут на дыбы встал немецкий (баварский) клир, духовно окормлявший мораван. Дескать, проповедовать Христа позволительно лишь на трёх священных языках: древнееврейском, латыни и греческом. Причём здесь они были действительно принципиальны и последовательны: в самих немецких храмах в IX в. по-немецки можно было услышать лишь молитву «Отче наш».

Дабы найти выход из тупика, в 861 г. Ростислав обратился в Ватикан, однако поддержки там не нашёл. Пришлось искать её на Востоке. Ростислав: «Народ наш исповедует христианскую веру, но нет у нас учителей, которые могли бы объяснить нам веру на нашем родном языке. Пришлите нам таких учителей».

По мнению Михаила III и патриарха Фотия, лучших кандидатов на роль переводчиков и миссионеров, нежели Константин и Кирилл, во всей Византии не было. «Необходимо тебе идти туда, ибо лучше тебя этого никто не выполнит»,- напутствовал Государь иерея Константина. «Есть ли у них буквы?

– спросил в ответ тот. – Потому что проповедовать устно – это всё равно, что писать на песке». Ему, а также его старшему брату игумену Полихронского монастыря Мефодию предстояла колоссальная по сложности задача: в кратчайший срок перевести на славянский основные богослужебные тексты, а также подготовить множество грамотных священников.

В конце 863 г. моравская миссия, во главе которой был поставлен более экстравертный Константин, отправилась в путь. Конечным пунктом их командировки был Велеград, столица Великой Моравии. За 40 месяцев неустанных трудов они вместе с неизвестными нам помощниками с честью выполнили филологическую, если можно так выразиться, часть своей высокой миссии. По преданию, первыми текстами, которые перевели миссионеры, были молитва Господня «Отче наш» и вводная глава Евангелия от Иоанна: «Искони бе Слово, и Слово бе къ Богу, и Слово бе Богъ…», затем избранные места из четырёх Евангелий, Апостола, Псалтири и Часослова – т.е. те книги, без которых Литургия немыслима. Они же составили знаменитую азбуку-акростих «Азъ єсмь всєму міру свєтъ», в котором в сжатом поэтическом виде изложена суть христианского вероучения. Это поистине титанический труд, посильный лишь тем, кого Сам Господь отметил Своей благодатью.

Вторая же часть их миссии оказалась невыполнимой, так как немецкое духовенство наотрез отказалось рукополагать иереев и диаконов, подготовленных к службе на славянском языке. Более того, латиняне засыпали Ватикан таким количеством доносов и кляуз, что в 867 г. тогдашний папа Римский Николай I даже вызвал братьев на суд.

По пути в Вечный город Константин и Мефодий остановились в Венеции. Они рассчитывали, что здешний градский патриарх Витал всё же благосклоннее, чем немцы, отнесётся к самой идее проповеди на славянском языке. Но увы!..

Диалог, состоявшийся между равноапостольными братьями и их оппонентами, примечателен во всех смыслах. Вот фрагмент его перевода, выполненного заведующим отделом рукописей Государственной библиотеки СССР В.Дерягиным: «Когда же в Венеции он (Константин) был, собрались против него латинские епископы, и попы, и черноризцы, как вороны на сокола, и возвели триязычную ересь, говоря: «Скажи нам, зачем ты ныне сотворил славянам книги и учишь им? Их ведь никто иной прежде не обрел – ни апостол, ни римский папа, ни Богослов Григорий, ни Иероним, ни Августин. Мы же три языка только знаем, которыми достойно славить в книгах Бога, - еврейский, эллинский, латинский». Ответил Философ им: «Не идет ли дождь от Бога равно на всех, или солнце так же не сияет всем, не вдыхаем ли воздух равно мы все? Так как же вы не стыдитесь три языка только признавать, а прочим всем народам и племенам слепыми велите быть и глухими! Скажите мне, вы Бога признаете немощным, будто неспособным этого дать или из зависти не желающим дать? Мы же многие народы знаем, что грамоте умеют и Богу славу воздают своим языком каждый. Таковы армяне, персы, авазги, иверийцы, согдийцы, готы, обры, турки, хазары, аравийцы, египтяне, суры и иные многие» (цит. по: «Из жития Константина Философа». Газета «Русский Вестник», № 11, 22.05.1991). 

После Венеции путь братьев лежал в Рим. К тому времени папы Николая  I уже не было в живых. Его преемник Адриан II оказался человеком мудрым, рассудительным и дальновидным. Во всяком случае, он весьма радушно принял Константина и Мефодия. Свою роль сыграло, очевидно, и то, что они подарили Ватикану нетленные мощи свщм Климента, весьма почитавшегося в Риме.

Положив славянское Евангелие на престол собора св. апостола Петра , Адриан совершил над ним Литургию. «Затем приказал несколько раз поочерёдно в разных знаменитейших церквях города петь торжественную Литургию по самим освящённым книгам. На одной из этих последних, т.е. славянских, Литургий было совершено посвящение и нескольких человек, Константиновых учеников (троих во священники, двоих в агагносты, или дьячки» («Житие Константиново». Цит. по: Е.Е.Голубинский. «Святые Константин и Мефодий – апостолы славянские». Газета «Путь», №6, 1992). И наоборот, хулителей славянских книг папа предал проклятию, назвав их «пилатными» и «трёхязычниками» (там же).

Примечателен и список храмов, где Литургия служилась на славянском языке. Это базилика свщм Климента, куда братья положили часть его св. нетленных мощей, базилика Санта Мария Маджоре (единственный римский храм, дошедший до наших дней в первозданном виде), церковь св.Петронилы и церковь св. апостола Андрея, возведённая на месте казни св. апостола Павла.

В Вечном городе «двоица священная» провела почти год. За это время и сам 42-летний Константин был рукоположен в архиепископа Моравского. Казалось бы, вот он, триумф. Однако вдруг он каким-то непостижимым образом почувствовал, что его земные дни сочтены. Приняв иноческий постриг с именем Кирилл, через 50 дней он отошёл ко Господу (14.02.869). Ввиду его миссионерских заслуг Папа Адриан хотел было отпеть Кирилла по чину понтификов и похоронить его в своём личном склепе, однако Мефодий упросил упокоить брата в базилике свщм Климента, что и было исполнено.     Существует, кстати, подозрение, что-де Кирилла отравили (версия писателя Юрия Лощица). Чтобы проверить, так это или нет, пришлось бы взять на экспертизу часть мощей младшего из великих фессалоникийцев, которые до сего дня мирно почивают в базилике свщм Климента.

Зная, что всеми силами своей души Мефодий мечтает вернуться в монастырь Полихрон, перед смертью Кирилл обратился к нему с увещеванием: «Мы были с тобой парою волов, пахавших одну борозду: я на гряде падаю, скончав свой день, а ты крепко любишь гору; неужели полосе нашей после меня остаться так, недопаханной? Нет, мое тебе крепкое завещание: никоим образом не моги ради горы той (монастыря на Олимпе) оставить сего нашего учения, ибо последним скорее спасен будешь, чем первым».

Как известно, Мефодий с честью исполнил этот завет. По ходатайству князя Коцела папа назначил его архиепископом Паннонии – тогда полностью славянской. При этом Адриан сказал Коцелу: «Не тебе одному только, но всем землям славянским посылаю его учителем от Бога и от святого апостола Петра – держателя ключей от Царствия небесного».

Несмотря на покровительство Римского первосвященника, архипастырская деятельность Мефодия встретила ожесточённое сопротивление немецкого духовенства, вследствие чего ему ещё раз пришлось совершить путешествие на берега Тибра. А затем по обвинению в арианской ереси лишиться кафедры, подвергнуться избиению и двухлетнему заточению в немецкой тюрьме, о чём не знал ни Адриан II, ни его преемник Иоанн VIII, освободивший Мефодия из заточения. И хотя Иоанн не был сторонником введения четвёртого сакрального языка богослужений, его возмутило крамольное самоуправство немецких епископов, не только дерзнувших судить старшего по сану, но и скрывавших этот дикий произвол от самого понтифика.

Получив свободу, Мефодий продолжил евангельскую проповедь и миссионерские труды. «Раньше же ещё, посадив из учеников своих двух попов-скорописцев, перевёл все книги ветхозаветные, кроме Маккавеев, с греческого языка на славянский, за шесть месяцев, начав от марта месяца и до 26 октября». А это ни много, ни мало 60 книг! Плюс Номоканон (Правила святых отцов) и Патерик (святоотеческие книги).

Кроме того, Мефодий крестил чешского князя Боривоя (Борживоя) с его супругой Людмилой (впоследствии канонизированной; +927) и одного польского князя. Известно также, что он успел подготовить около 200 священников и диаконов. Предсказав день своей смерти, святитель назначил своим преемником Горазда и скончался 6 апреля 885 г. в возрасте около 70 лет. «Отпевание св.Мефодия было совершено на трёх языках – славянском, греческом и латинском; он был погребён в соборной церкви Велеграда» («Православный календарь для семейного чтения на каждый день. 2005». СПб, «Сатисъ», 2004, с.167). К сожалению, в настоящий момент точное место расположения этого храма так и не установлено.

Трагична дальнейшая судьба большинства учеников солунских братьев.  После насильственного отстранения от власти и гибели их покровителя князя Ростислава, а затем и смерти князя Коцела, будучи обвинёнными немецкими «коллегами» чуть ли не во всех смертных грехах, ученики равноапостольных подверглись жесточайшим гонениям. Одни молодые сторонники славянского богослужения были проданы работорговцам на невольничьем рынке в Венеции. Другим пришлось бежать в Болгарию. В Константинополе им делать было нечего: к тому времени император Михаил III был убит в ходе заговора, а место патриарха занял некий Игнатий, давний недруг Константина и Мефодия. Так что вместе с их учениками из литургической практики западных славян был изгнан и славянский язык богослужений. Дольше всех – до 1097 г. – держался Сазавский монастырь. В XI ст. король Вратислав II даже просил Ватикан восстановить в правах славянское богослужение, но тщетно.

ПОЧЕМУ МЫ НЕ ПИШЕМ ГЛАГОЛИЦЕЙ

Между тем – о парадокс! – ни Мефодий, ни Кирилл не являются создателями алфавита, известного нам как кириллица. По мнению многих авторитетных историков, лингвистов и филологов, «создание кириллицы датируется эпохой болгарского царя Симеона (893-927); вероятно, она была составлена учениками и последователями Кирилла и Мефодия (Климентом Охридским?) на основе греческого (византийского) торжественного унциального письма. Буквенный состав древней кириллицы в целом соответствовал древнеболгарской речи» (Лингвистический энциклопедический словарь. М., «Советская энциклопедия», 1990, с.222).

Выходит, солунские братья принесли славянам глаголицу (от старославянского слова «глаголъ», т.е. «слово», «речь»). В пользу данной версии говорят многие факты. В том числе и такие. «Черноризец Храбр, писатель так называемого Золотого века болгарской письменности (школа царя Симеона, Х в.), в своём сказании о письменах словенских указывает время изобретения их – 863 (6363) г… Некоторые фактические сведения, Храбром приводимые, например, о количестве знаков (38) славянской азбуки, по-видимому, более применимы к глаголице», - полагает В.Н.Щепкин, автор изданного в 1918 г. классического «Учебника русской палеографiи» (переиздание: М., «Наука», 1967, с.23). И действительно, в тех древнейших памятниках глаголической письменности, которые дошли до наших дней («Киевские листки, или Киевский миссал» Х в., Зографское, Мариинское и Ассеманиево Евангелия, «Сборник Клоца», «Синайская Псалтирь» и «Синайский требник» ХI в.), насчитывается 40 букв, тогда как в изначальной кириллице – 44 (см.: ЛЭС, сс. 105, 223).

Кроме того, «в областях, где началась или куда рано проникла проповедь первоучителей, мы не находим кириллицу, а находим глаголицу» (УРП, с.24). И действительно, на юг от озера Балатон (по-славянски Блатно), за рекой Дравой до Адриатического моря  – территория хорватов. Но у них с XII-XIII вв. и по XX в. в литургической практике – только глаголица (в латинских документах термины glagola, glagolita - «служащий по глаголическим церковным книгам» - удостоверены с XIV в.). «А между тем ещё в начале X в. на поместном соборе в Спалато славянская литургия осуждалась как зло, уже укоренившееся в хорватских областях. В эту эпоху она могла проникнуть только из Паннонии (современной Венгрии – С.Г.)», - констатирует В.Н.Щепкин (там же, с.25).

В своём обстоятельном труде Вячеслав Николаевич приводит ещё ряд веских доводов в пользу того, что солунские браться не были авторами кириллицы. Что касается глаголицы, то её знаки «ясно делятся на два класса: знаки, свойственные греческому языку и алфавиту; знаки, чуждые греческому языку и алфавиту. Знаки первого класса по большей части непосредственно заимствованы из византийской скорописи и мало похожи на соответствующие кирилловские буквы, заимствованные из византийского устава; обилие округлостей и петель в греческой скорописи побудило изобретателя глаголицы стилизовать почти все знаки при помощи петель, по снятии которых мы узнаём греческую скорописную букву… Даже знаки второго класса отчасти легко объясняются из лигатур (соединения) двух греческих знаков, например, глаголическое «б» соответствует греческому скорописному «мп…» (там же, сс.26-27).

Как известно, по алфавитному составу, расположению и значению букв глаголица почти полностью совпадает с кириллицей (разница в 4 знака). При этом некоторые глаголические буквы составлены на основе знаков самаритян и древнееврейского письма (буква «ш» здесь попросту скопирована с иврита). «Однако своеобразие глаголического письма не позволяет связать его ни с одним из современных ему алфавитов и косвенно подтверждает предположение о том, что эта азбука изобретена Кириллом (Константином Философом) ещё до отъезда Кирилла и его брата Мефодия в Моравию» (ЛЭС, с.105).

Данная оговорка заставляет вспомнить о том, что, находясь в Херсонесе Таврическом, Константин «обрєтє ту Євангєліє и Псалтырь роушскіми письмєны писано». Отсюда вопрос: что это за «письмены» и как они выглядели графически? Отсюда же и предположение: не были ли сии «роушскiя (русские?) письмены» исполнены глаголицей? Или, скажем так, некоей системой знаков, кои благодаря всё тому же Константину чуть позже легли в её основу?

Если наша гипотеза верна, то она легко объясняет, почему кириллицей назван алфавит, изобретённый учениками (скорее даже учениками учеников) солунских братьев уже после их смерти. Тогда перед нами – способ наверняка обессмертить в веках равноапостольный подвиг Кирилла, который, с одной стороны, в несколько большей степени, нежели Мефодий, был «мотором» великоморавской просветительской миссии, а с другой, по своему христианскому воспитанию и смирению ни за что и никогда не согласился бы наречь своим именем (по существу, украсть) сотворённое другими людьми.

Теперь вопрос: с какой целью, при каких обстоятельствах и когда создана кириллица? Исходя из того, что первой точно датированной является кириллическая надпись на каменной плите в Добрудже (943 г.), а год  принятия христианства болгарским князем Борисом – 865-й, делаем вывод: это и есть хронологические рамки рождения кириллицы. Правда, их можно существенно сузить, приняв во внимание, что сын Бориса царь (уже не князь, а царь, т.е. император!) Симеон (годы царствования – 893-927) поставил себе цель создать новую христианскую цивилизацию – славянскую – в противовес ромейской, византийской. Ради этого он не только вступил в прямую конфронтацию с Константинополем, но и распространил власть своего государства на большую часть Балканского полуострова. Нынешняя Болгария – это куцый огрызок её былого державного величия.

 Тем не менее Симеон, долго живший в Царьграде, тщательно пересаживал вершинные достижения империи ромеев на почву своей собственной державы. Это касается в т.ч. и визуального оформления письменности того языка, на котором говорили словены – славянский народ, живший к северу и к югу от нижнего Дуная и составлявший основную массу подданных Симеона. Позднее южные словены приняли тюркский этноним «българ», т.е. «волгари» - по самоназванию своего правящего слоя. Северных же ассимилировали мадьяры и проторумыны.

Вот как об этом пишет В.Н.Щепкин: «Громадное большинство учёных согласны: кириллица – точное повторение греческого литургического устава IX-X вв… C X в. византийский устав (т.е. прямое, раздельное и тщательное письмо) перестал быть обычным почерком, он сохранялся лишь в литургическом употреблении, т.е. для роскошных, каллиграфически оформленных церковных книг – Евангелий, Апостолов, Псалтырей. Но неосторожно было бы извлекать из этого факта какие-нибудь даты для славянских азбук; так, например, нельзя утверждать, что славянская кириллица могла быть создана только в IX в., а не в X-м, ибо ничто не мешало, например, школе Симеона создать литургическое письмо в подражание греческому литургическому уставу, или воспользоваться для кириллицы тем греческим уставом, который был в употреблении в годы молодости Симеона, проведённые им в Царьграде (ранее 893 г.), или ещё более древними рукописями» (УРП, с.26).

Как бы там ни было, изначальная кириллица состоит из 24 заимствованных греческих букв с добавлением стилизованных под унциал 19 новых (например, ж, ъ, ь и др.), которые передавали фонемы древнеболгарского варианта славянского языка, а также цифры (с титлами над и точками по бокам буквы). Причём «ц» и «ш» взяты явно из еврейского квадратного письма. Забегая несколько вперёд, отметим: реформа орфографии, проведённая Петром I в 1709-1710 гг., а также Академией наук в 1735, 1738 и 1758 гг., исключила из классической кириллицы 10 букв  («омега», «ук», «а» и «є» йотированные, «кси», «пси», диграфы «от» и «оу», «юс малый» и «юс малый» йотированный), зато ввела четыре новые буквы (е, э, й, я). При этом написание всех букв было упрощено. На стыке 1917-1918 гг. большевики выкинули из русского алфавита ещё три буквы («ять», «фиту», «i десятеричное»), а также изменили правописание с чисто этимологического на отчасти фонетическое.

С учётом того обстоятельства, что аналогичные по смыслу реформы коснулись всех живых славянских языков, облечённых в кириллицу, говорить о единой славянской письменности и столь же единой славянской культуре нынче едва ли приходится. Имеет смысл говорить об относительном лингвистическом единстве богослужебного языка, который употребляется в Поместных Православных Церквях славянских государств. Однако и он повсюду имеет свои заметные локальные особенности.

По сей день остаётся открытым вопрос о том, кто персонально составил кириллический алфавит (самые ранние кириллические артефакты на пергаменте – «Саввина книга», «Супрасальская рукопись» и «Енинский Апостол», XI в.). Ближайшими сотрудниками и последователями Кирилла и Мефодия были, насколько известно, Горазд, Климент, Наум, Ангеларий, Лаврентий и Савва. Но их ли принял у себя царь Симеон после изгнания из Моравии и Паннонии адептов славяноязычной Церкви, обвинённых немецким духовенством в арианской ереси? Или же честолюбивый болгарский Государь приютил у себя других учеников равноапостольных братьев, чьи имена до нас, увы, не дошли? Бог весть. Не исключено также, что в составлении кириллицы принимал участие ученик этих учеников – св. Климент Охридский (+27.07.916). Недаром его, подобно Кириллу и Мефодию, тоже титулуют «равноапостольным» и «просветителем Словенским».

В 899-906 гг. остатки Великой Моравии, распавшейся в силу рядя внешних и внутренних причин, захватили венгры, пришедшие в долины Среднего Дуная из Приуралья. То есть получить отсюда богослужебные книги на славянском языке, писанные глаголицей, Русь князя Владимира Святославича уже не могла.  В 1016 г. византийцы разгромили первое Болгарское царство. Но его книжные люди успели создать обширную литературу на кириллице, чем и воспользовались мудрые греки, окрестившие киевлян в 988 г.    

 
Сергей ГРИГОРЬЕВ, член Союза русских журналистов и литераторов