Проблема развития и становления казачества на Северном Кавказе и, в частности, в Ставропольском крае и на Прикумье сравнима со сказаниями о Илье Муромце, который 33 года просидел на печке и лишь потом пошёл на ратное дело. Но казачество, в отличие от былинного богатыря, так и продолжает топтаться вокруг нее. Говорю об этом, как потомственный казак, которому пришлось возрождать казачество в 90-е годы прошлого века.

Была эйфория, были подъём, искреннее человеческое желание вернуться к традициям отцов и дедов. Именно эти обстоятельства позволили Ставропольскому казачьему отделу, который я возглавил с первого дня его образования, проведя организационные казачьи круги в Нефтекумском, Левокумском, Арзгирском, Советском, Александровском районах, объединить сотни людей. Конечно, их состав был неоднозначным, были просто клюнувшие на популярное тогда слово «казачество», были просто любопытные, ищущие в этом свою выгоду и костяк подлинных выходцев из казачьих семей, казачьих станиц Северного Кавказа.

Первая волна возрождения казачества на Ставрополье пришлась на начало 90-х годов (атаман П. Федосов). Тогда же в Ставрополье прошёл II Всероссийский казачий круг. Мне, как и многим казакам, казалось, что государство со всей ответственностью примет нас в свои объятия и откроет путь к реализации казачьих помыслов и желаний. Кстати, в своём большинстве казаки были готовы воплотить их в действительные дела.

Но, поманив красивыми обещаниями, государство самоустранилось от решения конкретных казачьих проблем. И мы до сих пор продолжаем топтаться вокруг сказочной печи. Начиная с 1991 года, мне приходилось бывать на всех казачьих мероприятиях, вплоть до участия во Всемирном съезде казаков в Невинномысске. Всюду из уст казаков звучат правильные речи, но на выходе получается выхлоп. Нет или очень мало конкретных дел и решенных проблем.

Первое, что сдерживает развитие казачества, – это отсутствие чётко прописанной программы экономического развития казачества. Считаю, что нет экономики – нет казачества. Есть просто красивые сборы, съезды, круги, речи и клятвенные обещания. В свою бытность атаманом отдела я отстаивал свою точку зрения, утверждая, что с казачеством на местах будут считаться, когда казачья община будет иметь свой «золотой запас». И он фактически был создан, но некоторые горячие парни решили, что нужно наводить порядок на рынках, а не заниматься бухгалтерскими делами. Итог был ожидаемым – казачья община потеряла свои мелкие предприятия, земли, получаемую прибыль и т.д.

Прошло двадцать с гаком лет, но экономической базы у казачества как не было, так и нет. И это не только в Будённовске, но и в большинстве казачьих обществ Северного Кавказа, не имеющих внятного ответа от государства о дальнейшем развитии казачества, особенно в области экономики.

Второе - это фактическое отсутствие в рядах казачества яркого лидера, способного объединить разрозненные казачьи общества. Были атаманы в Терском казачьем войске. Но ни один из них не стал личностью, готовой отстаивать подлинные интересы казачества. Лично я за 20 лет видел атаманов Войска только на торжественных мероприятиях, но не среди простых казаков, вкалывающих на земле. Где казак и где атаман Войска? Это две большие разницы.

Казачеству Северного Кавказа нужен лидер, каким был генерал Г. Трошев. Мне много раз приходилось беседовать с ним с глазу на глаз. Я знал его чёткое, по-военному обоснованное мнение о развитии казачества. Но где Трошев и где нынешние атаманы? Сегодня вряд ли кто из казаков скажет, кто возглавляет Терское Казачье Войско. Лично я не знаю. И таких большинство.

И третье. Это фактическое отсутствие в СМИ темы казачества. Последний всплеск интереса к казачеству в средствах массовой информации – изнасилование казака в одной из станиц. А где казак-землепашец, фермер, производственник? Тема закрыта. И так от случая к случаю. Только «жареные факты» и никакого подробного анализа о перспективах развития казачества на Северном Кавказе. И это надо было делать уже вчера, а мы всё топчемся у печки.