В Прикубанском суде краевой столицы несколько дней идет гражданское разбирательство по закрытию некоммерческой организации «Всекубанское казачье войско» – второй по численности и влиянию казачьей структуры Краснодарского края. По мнению обратившихся в суд представителей федерального министерства, нереестровые казаки нарушили устав, выполняя некоторые функции реестрового казачества.

Атаман войска, член регионального политсовета «Единой России» Василий Комлацкий уверен: закон не запрещает общественным казакам помогать полиции в охране правопорядка и вести допризывную подготовку.

Всекубанское казачье войско объединяет несколько десятков тысяч казаков во всех исторических отделах кубанского казачества. Организация ежегодно проводит десятки мероприятий – поминовений, уроков с молодежью, спортивных соревнований и занятий с фермерами.

Атаман войска – профессор Кубанского аграрного университета, доктор сельскохозяйственных наук, не первый год выступающий за возрождение и поддержку в регионе небольших ферм.

«Они выступают как казаки»

В узком коридоре на третьем этаже Прикубанского суда не протолкнуться. Рассмотрение дела назначено на 10:40 утра, на часах уже полдень, но на очереди еще предыдущие дела. Наконец в начале первого входим в зал.

Стол у окна завален папками дел, сидящая спиной к нам девушка тут же их прошивает. В углу – пустые бутыли для кулера. На полках возле стола федерального судьи Елены Ханени чашки, банка кофе, кусковой сахар. Под скамейкой ответчиков мешки со шпаклевкой.

«Почему, вы считаете, надо прекратить его деятельность? Четко, со ссылкой на закон», – по всей видимости, судья устала. С участниками процесса общается достаточно резко. Уже в адрес начальника штаба войска Сергея Курова: «Сядьте, никто вас не просит сейчас давать пояснения».

«Почему? Потому что данная организация противоречит своей уставной деятельности, занимается деятельностью, которая присуще казачьим общественным объединениям, внесенным в реестр, – начинает объяснять позицию представитель Минюста, невысокая блондинка средних лет. – Общественное объединение обязано, помимо соблюдения законодательства РФ, соблюдать нормы своего устава».

– Общественная организация зарегистрирована правильно? Уставная цель соответствует закону об общественных организациях? Не торопитесь, – уточняет судья.

– Но они занимаются не той деятельностью, которую предусматривает устав! Фактически они осуществляют иную деятельность, которая присуща казачьим обществам, внесенным в государственный реестр. Осуществление присвоения чинов, знаков различия, – продолжает представитель юстиции.

– Это не деятельность, наверное, – присвоение чинов, – возражает Ханеня.

– Но тоже, в том числе.

– Что значит «в том числе»? В том числе с чем? Присвоение чинов – это деятельность? – женщина в мантии уже повышает голос.

– Далее они проводят организацию правовых занятий с казаками-дружинниками согласно с расписанием УВД районных казачьих общин ежемесячно.

– Меньше слов. Пока еще не записали «деятельность»… Поток просто словесный, в котором ничего не поймаешь, не разберешь.

– Однако эта деятельность распространяется на деятельность народных дружин из числа членов казачьих обществ, внесенных в государственный реестр.

– То есть занятия с казаками могут проводить только… – подводит к мысли судья.

– …Члены казачьего общества, – подхватывает ее мысль представитель Минюста. – Но не члены общественной организации. Российское казачество в установленном порядке оказывает содействие государственным органам в организации и ведении воинского учета членов казачьих обществ. На это имеют право члены казачьего общества.

Закон не запрещает общественным казакам помогать полиции в охране правопорядка и вести допризывную подготовку

– Значит, участвовать в общественных мероприятиях по охране общественного порядка казачья общественная организация не имеет права, на это имеет право только казачья дружина? – разбирается в вопросе служитель Фемиды. – Почему их не могут привлечь правоохранительные органы?

– Здесь вопрос именно об участии казаков в жизни общества. Они выступают как казаки, а не как общественное объединение, исходя из их отчетности, – отвечает второй представитель истца.

Правовой статус

Более подробно суть претензий Минюста изложена в самим иске:

– Некоммерческой организацией нарушены требования ст.2.5 ФЗ «О государственной службе российского казачества», закрепляющие, что члены казачьего общества принимают на себя обязательства по несению государственной и иной службы, – говорится в иске краснодарского управления Минюста, подписанном начальником ведомства Ириной Ковалевой. – Как следует из отчетов о деятельности за 2011, 2012 и 2013 годы, некоммерческая межрегиональная общественная организация «Всекубанское казачье войско» ежемесячно организует проведение правовых занятий с казаками-дружинниками, согласно с расписанием УВД районных казачьих общин; участвует в совместных мероприятиях с территориальными отделами внутренних дел по охране общественного порядка в праздничные дни в местах массового скопления граждан на ежегодные государственные и церковные праздники.

Далее в иске целый список иных действий, по мнению Минюста, дозволенных только реестровому казачеству. В том числе совместные акции с Наркоконтролем по уничтожению дикорастущей конопли, обучение добровольцев аварийно-спасательных формирований.

– Межрегиональная общественная организация «Всекубанское казачье войско, – развивает мысль региональное управление министерства, – не является казачьим обществом, принимать участие в указанных мероприятиях не имеет права… Правовой статус казачьих обществ возникает не с момента их образования, а с даты включения в реестр и сохраняется до того момента, пока оно числиться в реестре.

Именно поэтому организацию нереестровых кубанских казаков, считает краевое управление, следует ликвидировать.

Атаман Василий Комлацкий и начальник штаба Сергей Куров пришли на заседание подготовленными – принесли изданные войском материалы, благодарственные письма, даже старинные фото казаков.

– Ваша честь, идет подмена, – пытается начать Куров.

– Не надо про подмену, замену. Вы, пожалуйста, по сущности поставленного вопроса, а не вообще о деятельности, – устало отмахивается федеральный судья. – Звонко, много слов и никаких мыслей… ни истец не смог сразу сослаться на устав, три судебных заседания мы потрясаем зал пустыми словами, и больше ничего, и эти то же самое пришли!

Казачество – не работа, а нация. Как нас могут запретить?

Казаки пытаются доказать, что и работа с допризывной молодежью, и помощь правоохранителям в охране правопорядка не являются исключительной привилегией реестрового войска. В некоторых станицах и районах именно нереестровые казаки порой пользуются большим авторитетом, они готовы прийти на помощь местной администрации и полиции.

– Они не могут привести пункт, который мы нарушаем. Существует Конституция, – добавляет атаман Комлацкий.

– Не надо нам про Конституцию. Лучше скажите про цели вашего объединения, где у вас указано, что вы можете проводить правовые занятия, – перебивает судья Елена Ханеня.

Василий Иванович обращается уже к сидящим в зале представителям Минюста:

– Законодатель вас уполномочил ликвидировать нашу организацию? Или вы по своей инициативе это делаете?

– Мы ссылаемся на федеральный закон, а не конкретно на администрацию, – вступает в полемику вторая сторона.

– Покажите хоть один пункт закона, гласящий, что нам нельзя это проводить. Вы вообще казак сам? Вы хотите вернуть Россию к 1919 году, когда решили репрессировать казачество…

– Я только что сказал: пожалуйста, будьте казачьим обществом, войдите в государственный реестр, мы вас зарегистрируем.

– Вы не слышите голос народа и казаков. Покажите пункт, где запрещено. Нигде не запрещено, этого пункта нет, – не унимается Комлацкий.

Заказа нет

Его товарищ продолжает: а в отчетах написано, что нереестровые казаки помогали Крымску, переправили на Донбасс гуманитарной помощи на пять миллионов? Достают грамоты – от администрации Краснодарского края, начальника отдела образования администрации Краснодара, мэра Краснодара, ГУВД, митрополита Кубанского Исидора.

– У атамана вся стена в грамотах! Власть благодарит нас за ту работу, в которой вы нас обвиняете. Мы гордимся работой, которую проводим, – наседает Куров.

После короткой перепалки судья переносит заседание: за дверью уже ждут участники следующего процесса.

– Повторю еще раз: в законе нигде не запрещено проводить эту работу. Мы разово помогаем тем или иным службам. Никаких вопросов нет. Официально патрулирование улиц вместе с полицией осуществляет Кубанское казачье войско, они получают за это деньги. У нас же были разовые акции, причем совершенно безвозмездные для бюджета, – уже выйдя из здания суда, пояснил КАВПОЛИТу атаман Василий Комлацкий. – Конфликта с Кубанским войском у нас никогда не было и нет. Мы параллельно делаем одну и ту же работу. Когда Минюст подал иск, я прямо обратился к их атаману, вице-губернатору Николаю Долуде. И он заверил меня, что «ветер дует» ни в коем случае не от них. Долуда подчеркнул, что властного заказа на нашу ликвидацию нет, он прекрасно понимает, что все казачество в силу разных причин просто не поместится в государственный реестр.

Атаман Василий Комлацкий. Фото: topdialog.ru

Собеседник КАВПОЛИТа уточнил, что конфликтов у Всекубанского войска не было ни с правоохранительными органами, ни с надзорными.

– Три заседания идет умышленное искажение закона. Нам хотят запретить быть казаками. Получается, казаки – это некая социальная работа: раз ты в реестре, можешь помогать полиции, заниматься с молодежью. Если в реестре тебя нет – не смей, – добавил начальник штаба войска Сергей Куров. – Казачество – не работа, а нация. Как нас могут запретить? Вы казак, а вступили в реестр или нет – это уже другой вопрос.

Рассмотрение дела о ликвидации Всекубанского казачьего войска продолжается в Прикубанском районном суде Краснодара.