18.12.2013 14:34 Байки услышанные в станичном Правлении. | |
Рассказы. ДВЕ ДОЩЕЧКИ Как-то, во время долго и нудного сплава по Донцу, Василь Иваныч взялся рассказывать устройство древнего казачьего ... простите, туалета. Отхожего места по-простому, по-скромному. Разговор на эдакую, не публичную, даже интимную тему затеялся не спроста. А всё дело в том, что сынок мой, Сашка - одиннадцати лет отроду, ну никак не мог справить нужду с борта лодки.... Даже по-маленькому. Приходилось притыкаться к берегу. Вот и заговорили.... Как же, каким образом справлялись предки наши в дальних походах? В море, к примеру. Ходили-то и на Турцию, и на Персию. Каспий он даром что внутренне море-озеро. А как разгуляется! Да и без разгула, в средний ветерок у нас, на Азовском, мелководном море такая неприятная волна.... А ведь на старинном струге полсотни человек! В степи, к примеру, чабаны для малого облегчения на колени становились, да и по сю пору становятся. А вот на воде как? Малым я ещё был.... Знаете, на хуторе, на Семерниках вырос. Так вот был у нас петух. Кочет. Ха-арактерный стервец был! Вы уж простите, издалёка начинаю.... Да ведь без присказки и сказки ни в жисть не получится. А так, просто, сказать вам обустройство.... Это дело прочувствовать требуется. Тогда и убеждать в правоте не надо будет. Короче были б вы постарше так и не спрашивали бы. А раз молоды то и слушайте старших, терпение имейте! Кочет тот заимел притензию на дядьку моего. Говорите по науке - курица не птица? Безмозглая, мол, тварь Божия.... Дядька Федя нагнал, посля рассказывал, его от кормушки, да хворостиной обидел к тому же. И как только с тех пор зазевается - враз, слёту получал. То в зад, то в ногу.... Да больно! Проходу не даёт и всё тут! Как уж он не уговаривал мамку мою, с бабкой, чтоб изничтожить изверга. Те ни в какую! Очень, мол, плодовитый, да охочий до курей. Однако пришла пора. Тоня осенняя шла как раз.... Холодно, сыро! Дома, в курене - никого.... Меня в школу силком мамка гоняла.... Сама с бабкой вместе в колхозе рыбу последнюю, предзимнюю в корень солила. Отец - того и вовсь считай не видал. В Ростове, от зари до зари баранку крутил. А туда ещё и добраться надобно, да вернуться ещё. Автобусы-то не так давно ходить стали. Так что на велике или Доном, на бабайках. А дядька, тот по хутору на "беларусе" рассекал. Тогда колхоз наш - "Путь Ильича", за успехи в рыболовстве, один из первых получил такой. Значит, приспичило животом дяденьку мово. Заскочил к нам во двор. И ходором, ходором в задний двор. Там, значит, туалет…. Вот и пришло время, туалетное, значит. Рыли яму в удобном месте. Объёмом потребным для величины семейства. Чтоб на год хватило. Потом, через год, яму переносили. Прежнюю - засыпали. Так и огород удобряли и удобство получали. Чем-нито огораживали яму. В каком хуторе чем сподручней было. У нас извеку камышом загораживали. И заборы у нас тож, не плетни - камышовые маты кругом. И не горели, поди ты! Не горели! Подновляли слегка из года в год. И всё. На яму ту, от входа вдлинь, две дощечки надежные укладывалися. Вот и всё обустройство, хитрого казачьего отхожего места. Оно чем проще - тем надёжней! Взгромоздился, значит, дядь-Федя на эти самые дощечки.... Взохнул. С облегченьицем!!! Да раненько радоваться стал.... Кочета-то он забыл в закуток загнать! Да и некогда ему в тот миг было! Стало быть кочет подстерёг его в самом что ни на есть безпомощьном состоянии. Спокойненько так встал вначале на исходной. После без разгону, без прицелу и безо всякой жалости, думаю. Исполнил, что хотел. Отомстил! Прямохонько в лобешник, меж глаз клювом своим, что кулаком, знаешь, ка-ак врежет!!! Так, значит, дядь-Федя там, внизу и очутился.... Покудова выкарабкивался из трясины вонючей, одно что не с головой ... весь... в дерьме. Вот тебе и не птица! Скажи, какой человек сможет так отомстить обидчику? Это суметь ещё надобно! И расчитать! И чтоб прям меж тех дощечек!!! Вот такое вот простецкое устройство! Также, я думаю, и на судне каком-нито. Выстреливались за борт две дощечки.... И на те вам, пожал-ста! Пользуйтесь.
- А вот про Ленина, хотите? Вот пойманные раки уже и кипят в котелке. Андрей с Андреичем поставив палатку хлебали крепкий чаёк. Николавна намазывает ни минутки не стоящего спокойно внука мазью от комаров... . Загодя похохатывая Василь Иваныч начал свою очередную побасенку... . Байки его правдивы, всегда основываются на событиях исторически достоверных, случившихся когда-то, имевших место в его полной интересных, забавных и поучительных сюжетов жизни. В 93-тем, как-то вечерком, приезжает Пал Саныч и говорит: - Сколько этот идол будет нам светлым будущим грозиться? Это он про памятник Ленину, что стоял в маленьком скверике перед входом в клуб гвоздильного завода. Мы в то время уже задумывались о занятии этого красивого, сталинского стиля здания, правда начавшего уже приходить в запустение и негодность из-за от нерадивости или же, наоборот, от продуманных действий новых хозяев. Да, сейчас там уже пустырь, окруженный бетонным забором. Видно кому-то всёж приглянулся участок в центре станицы... . Вот и стоит он выжидает, со всех сторон, вроде как, замурованный, когда же надоест жителям мусорная свалка под боком и начнут они строчить письма в администрации. Вот тогда-то и объявится «настоящий» хозяин, который на полном основании, законно, по желанию местных жителей построит себе какой-нито ночной клуб или там бассейн. А что? Надо же ему чем-то за детишек своих в Лондоне учителям платить? А бассейн он тоже деньгу приносить будет... . Короче говоря история с этим Клубом длинная, запутанная … и ещё не скоро закончится, мне кажется. Так вот и собрались мы... . Семь бед — один ответ. На Москвиче, на 408-ом подъезжаем ночью, часов в одиннадцать, к этому самому памятнику. Привязываем его за шею завозом к форкопу... . Дёрнули... . Глухо шлёпнувшись оземь, памятник развалился на пять-шесть частей. Легко сдался. Без сопротивленья. Только штыри , да один ботинок на пьедистале остались. За три хода мы с Пал Санычем отвезли его и потопили в Донце... . И всё... . Наутро сплю. Уже и в пояснице заныло от безделья, от кровати — ан нет, валяюсь! Спокойно... . К обеду - на тебе, милиция! Поехали и всё тут! Куда? Зачем? Там узнаешь! Делать нечего, еду. Привозят к клубу, а там... . Районное начальство в лице Будулая! Партия - в лице первейшей нашей секретарши, красавицы и просто - Алевтины Черешенко! И всякие там, инструктора, да инспекторы вокруг них крутятся, вертятся! Ну и конечно же без начальника РОВД Сорокина Миши — ну никак не обошлось! Но гляжу, что-то не то..., не на первых ролях он выступает-то. Да и Будулай с «Вишенкой» тоже... . Жмутся вроде. Вона что! Городские здесь! Сам генерал от милиции Фирсов ко мне с расСпросами... . Что, мол, как так случилось? Куда мы его, значит на нас свержение вешает, задевали? Признавайся, кричит, а то хуже будет! Статью называет! Сроком грозит! Чего делать? Отмазыватся надо. Гляжу из наших я один. Значит не рухнулись вовремя, проспали. Теперича вот в догонку слюни пускают. Меня как атамана, вродь как обязанного знать всё и вся, на «ура»допрашивать приперли... . Ну и я значит, так, по-простецки, дурака им и валяю. Обошел вокруг постамента. Головой покачал. Не знаю, мол, и всё тут! Фирс распаляется, велит «воронка» подогнать! Руками семафорит, как гаишник на площади Советов... . Поймал, заметил — ухмыляюсь! И ещё пуще пристаёт! Говори, мол, что знаешь!!! Что народ говорит? Что сам думаишь? Не то вон он, «воронок»-то! Запрет так, что никакие казаки не выручат! В дурдом! В Ковалёвку! А я отмахиваюсь, пустое, мол! Мало ли чего народ брешет. Такое и на ушко говорить стыдно, не то что прилюдно, при начальстве, массам так сказать... . Помявшись — продолжаю... . Два пальца у него, у Ленина, кажен год отваливались... . Раньше клуб работал, так художник ихний, Константин Федорыч, завсегда пальцы эти обратно прилепливал... . Вот. А теперь — клуб закрыт, художника нет... . Вот он затемно ещё, бабка Мотрёна, соседка моя Богачёва, грит видала... . Гляжу — тишина вокруг меня! Мало сказать угрожающая... . Однако делать нечего. Продложаю... . Вот он, Ленин знать, затемно ещё поднялся и повдоль, по Кузнечной улице... . Благо ни людей, ни машин — рано ведь ещё. И в сторону города... . Бабка Мотрёна, с Чекмарихой вместе, грят в центральную больницу..., а тама на и площадь Ленина. Чего, мол, тут одному достаивать... . К брату свому... . К Ленину, тож... . Что тута началось! Фирсов — слова сказать не может!
Красный весь, что тот клоп — токо что не лопается! Злость из себя изрыгнуть не
может! Подавился! Кашляет! Ему адъюнт по хребту кулаком стучит... . Еле
вздохнул, оправился. Короче махнули на меня рукой... . Больше никуда не тягали, не вызывали. А на станице … . Другого Ленина, от управления бочкотарного завода, директор тамошний кудысь подевал, говорят на дачу в Покусаево увёз. Вот так окончилась у нас эра коммунистическая. Фирсов — со временем слинял и следа не найдешь. Можь в Альпах где, или на Майами... . Будулай, старый теперь уже — депутат и свадебный генерал по совместительству. Черешенка Алевтина — очень высоко летала, в Москве. Теперь в хорошем чину в Сибири числится. Кучкин - … Бог с ним, приболел грят... . Живы все. Только Клуб вот жалко... .когда-то на танцульки, к девчатам туда бегали. А Кузя с Губою в эстрадном на гитарах лобали... .
ВЫБОР
…Вчетырёх вкатили, втянули агроменное бревно на козлы... Теперь можно и передохнуть... Присесть на, приготовленное к ошкурке, другое бревнышко... Подставть щеку ещё теплому, не жгучему покудова солнышку... Засмалить пахучую люльку. Семён, тот уже и мошну достаёт... Вот зараза... пальцы... ладони все в смоле. Табак... Тьфу!... Тютюн ... прилипаит.... Тьфу!!! Над было обдирать его, бревнище, наверху что ли ? Тогда хоть не измазались бы в сочившейся, старающейся залечить свежую рану, живице - крови столетней сосны. Теперь уж неча горевать, поздно. Васька взялси подправить зубья большой долевой пилы, которой мы начнем распиливать это бревно на плахи и доски. Из него, бревна этва, получится две плахи, четыре двухдюймовых и две полуторные доски. Придется попотеть. Один из нас, наверно Илья – он здоровше, залезит на козлы и будит вытягивать трехметровую пилу вверьх. Следом тот кто споду — будет тянуть её к сибе, вниз. Кажут, что при тренированных мышцах и умении за день можно это бревно порезать... Не знаю, получится ли? Где его взять-то это умение? Может потом, со временем, и это бревно, с которым только что еле справились, будет само собой укладываться на двухсажонной высоте. И пила , которую Сёмка с Васькой пытаются приласкать терпугом, сама будет летать вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-...шшссс, вниз-псссш-ш... И опилки.., обсыпающие с головы до ног, западающие за ворот, просыпающиеся до... до исподнего. - Слышь, Вась. А где же, в наше-то время, такую соснищу нашли? Нешто у нас, в области Войсковой? Далёко? Василь - он у нас за старшого. В артели, у Тимофеича, с самой ранней весны. Ничего, вроде, нормальный парень. Молод ишшо. Поди и броитца раз в неделю, наверно. Хотя мы эт-ва ищо не видали Четвертый тока день как сговорились и начали работать. Ну, да ладно, молодость не порок. Старым еще успеет стать. Он и Тимофеич-то, не такой уж какой есть, не старый. Эт вид сурьёзнай ему борода даёт, года прибавляит. Ан по всему видать – мастер додельный. Вон топориком помахивает быд-то родился с ним. Топор у него тоже... у нас таких не бывайит. Наши топорики так, для затески жердин всяких. Плетень, там, или клячь для бредня справить. Ветки еще яблоневые иссечь, после обрезки, для растопки печи... А этот. Топорище – от земли - без малого не по-пояс. Опущенная рука враз ложится ладонью на положенное место, под самой пятою топорищша. Сподобилси я-то, попробовал, приложился... Тесать - прям удовольствие, спина не гнётся вовси, прямая остается, а топор, носком лезвия, враз до низа бревна достает. Похоже они, Василь с Тимофеичем, земляки. Разговаривают одинаково. -У нас. Вверху, за Павловском. Шипов лес есть. Там Гвазда моя еще рядом. Родычи мои. И Бутурлиновка... Там корабельный лес еще не перевели. Дубы все уж. Мож еще на Хопре, на Червлёном яру и остались. Да и то врят... А сосна вот она, приплыла. Можно было бы пиленого лесу прикупить. Да хозяин наш... Жила. Вот и будем теперь сами пластать. Оно бы и ничего вродь, да времь идет. А на нашу работу нынь спрос пошел. Вон Тимофеич наш второго заказчика уже отшил. Хто-тось подхватит халтурку. Пару небольших стружков сшить... Хорршо наш поболь будит. Почти стоко ж за работу взяли, как за те два. Давай, чтоль начинать? Ты, Сём, давай под низ, а я – наверьх полезу. Пронесло... хучь начинать не мне. Крайнюю доску само трудно отрезать. Пила все время хочит в обапыл уйти, в тонкую долю-то. Ёё надо подворачивать, подкручивать к серёдке бревна. Оно конешно за это за все, за работу, старшой отвечаит - Васька. Но всеж, после эту кривую доску надо будет вперед стругом, а-после и рубаночком стружить... Ток эт уж на месте, когда она в борт встанит иль там в днище место своё найдет. Так что лучше чтоб она ровная была, полегче посля будет. Васька начал с торца большой лучковой. Пропилил с вершок. Потом подхватил здоровенную долевую пилу, вставил её в пропил..., слегка потянул вверьх, для Сёмкиного замаху... И... зашуршала пила , запела негромкую свою песнь. В един миг прошли с аршин, уперлись в перемычку козловую... Мы с Илюхой подошли, уперлись рогачами снизу. Васька сверху топориком потянул... и... огромное бревнишще сползло за перемычку, освободив место для пилы, чтоб ей дальше идтить можно было. Ну, штож ... пошли штоли шкурить? Пусть пилют... Кажется
приступили к делу. Всю зиму толкли воду в ступе. Спорили, рассуждали,
доказывали... Чертили, рисовали, читали, слушали и заслушивали... Ругались,
обзывались, соглашались и мирились... А что с того? Всё без толку. Все наши
споры всё равно не разрешаемы. Никто не видел, никто не знает точно каким оно
было, это знаменитое судно.... Но, как всегда в каком ни-то обществе, начались разговоры... Тому чтоб тенёк рядом был – отдыхать что ли сюда собирается ходить? Другому – спуск кажется не таким... А чего спорить? Лучшего, чтобы отвечало всем прихотям, места не найти. К тому ж, лучшее - враг хорошего. Ну, решили? Здесь! Подровняли кое-где площадку: там бугорок небольшой снесли, а тут – наоборот ямку засыпали. Принесли два одиннадцати метровых столба. Благо станичники-электрики прошлый год целый десяток приперли... на празднике седлушками для зрителей служили. Поперечин четыре положили. Все друг к дружке подогнали и выставили по уровню. Смех. Взрослые люди, называются специалистами, кой-кто конструктор, инженер, а водяным уровнем немогут работать... Да ладно, мы по простетски, по-плотницки их научили. Вот. Вся эта городьба называется – стапель. На нем весь "корабль” строиться-собираться будет. Поэтому всё должно быть ровно, по уровню, тютелька в тютельку, в размер. Чем точнее выставится конструкция стапеля, тем проще и легче будет строить корпус судна. Вот теперь-то, думаю, и начнутся главные споры и разборки в нашей разношерстной бригаде. Главное, что мы с Валеркой никак не можем усредниться. Найти общий знаменатель, так сказать... А ведь по-любому, весь груз постройки лодки ложится на меня, горемыку. Ну так и всё! Раз тянуть мне, так и отвечать мне, а раз так то и строить "по-моему”! Казалось бы... Дело в том, что чертежей настоящего казацкого струга нигде нет. Эти лодки были на столь народными, что строились в каждом хуторе по-своему. Хоть и с небольшими, но явными местными признаками. Я считаю споры о каком-то отвлечённом, усреднённом "струге” - несостоятельными. Немогут они привести к толковому результату. Один будет своё мнение защищать, другой своё, третий ... иностранное, которое привнёс в наше, как говорят "южнорусское” судостроение государь великий – Петр-I. И дело в том, что каждый будет прав! Лодки эти строились всегда для какой-то определённой цели, диктующей какие-то конструктивные особенности, совсем при этом не обязательные для иной цели использования. Хотя общие закономерности, свойства, внешние отличия в нижнедонском казачьем струге без сомнения были и должны быть! Он должен отличаться от волжского, каспийского, тем паче от сибирского. Так же как и от поморского коча, балтийского когга. Нижнедонской струг приспособлен к частым выходам в море, к мелководью Азовского моря и Донской дельты. Ну, вот. Завёлся. Хорошо что теперь у нас есть третейский судья – заказчик. Предоставим ему решать какой нужен для выполнения его нужд струг. И кто в таком случае будет его строить как старший. Чей проект, или чьё толкование проекта, более подходит его взгляду на будущее судно. И это, я считаю, справедливо.... А у нас ещё много впереди разговоров и споров по ходу работы. К этому надо относиться как к неотвратимой и неизбежной реальности. Как к повинности, которую нельзя сбросить, а донести до конца просто необходимо. Заказчику необходимо судно для прогулок по дельте, с короткими, непродолжительными автономными плаваниями по морю. Его гости и будут составлять экипаж судна, они сами и гребцы, и рулевые, кашевары, и ... все остальные должности предусматриваемые штатным расписанием казацкого струга. Третий день не работаем, а так... . Василь переточил, направил весь инструминт: топоры, ножовки, долота, стамески... Долго возился с буравом на пол-дюйма, наконец он стал лезть в дровиняку ровно и скоро, без особого на ниго нажиму. Сёмка крутится возле, вроди как при деле: то колесо точила крутит, то водой его поливает. Мы, с Илюхой, собрали-пожгли всю щепу-стружку, обкосили вкруг помосту бурьян. Ныне вот приладили жердину-щоглу с флюгаркой на завершье. А ветра то и нет! На удивление перед Святой Пасхой установилось вёдро и безветренно. Обычно ветер верховой, да с моросью, да холодно... . А тут... . Стоп! - Илюх! А не посеять ли нам с тобою огородик? Кубыть нам тута ещё месяца с два! А мож и поболя. Вон вишь - Тимофеича который день думы терзают. Можь чего не того сгородили, али не так исделали... Так молчит. Чертит вон чегойт. Бубнит под нос... Молится штоли? Аль песню тянит? А!... Пусть думаит. Нужны окажимси - кликнит. Вась, мы тута огородик посеим. Травки там какой-никакой, хучь укропу тогож, к ракам. Огурчики. Не достанитца нам, так хто нить полакомитца... . Я к бабке Матрени, семян каких-нито стрельну. Илюшь, бири лопату-та! Периверни дёрну... . Тимофеич, когда мы связали матицу и поставили водорезы с этими ... темирарями, велел Василю, штоб занял нас какой-нито работой. А ёго не затрагивали, покудова не кликнет. Да штоб Сёмка отиралси неподалёку, для помощи, мол, штобы не шукать. Сам ходит по отмосткам вокруг будущего струга с аршином... . А то жердь возьмет... . По отвесу её установит... . Нити от неё в разные стороны, кубыть паук сети, растянет... . Страшное эт дело – отвечать за всё. Да, уж. Тута и заказчик забегал надысь. Покрутилси, повертелси... мешать мастеру, отдергивать от расчётов не стал. И утёк опять по своим дилам-надобностям. И дьяк от попа приходил. Тот напрямую, к Тимофеичу с распросами когда, мол, окрамлять закладку будим батюшка, мол, спрашиват. На што Тимофеич иму сказывал, што кажен день перед "к начал” читаит, а большой молебен кода справлять ишшо, мол, не знаит. Вот как поставим осередний тагун, с ножками, вот тады и гулять будим. Интересно эт как ж "гулять”? Ить нидель то страстная на носу... Тады уж посля Пасхи небось. Ох, ишшо ниделю маитьца без работы. Значит ныни огород, а на завтри, поутру - рыбалка. Хучь кака там рыбалка! Нынь утром, ток посерело, хуторские, семирниковские малые начирпали полну кайку чихони. Выгребли немного вверьх, из Донца в Дон и бережком, по-над опечиком, прибрав бабайки, сплавляются... . А сами в ту пору в два сака, эту самую чихонь, чирпают, словно капусту из щей. Щас мухи ищо нет, прохладно. Они рыбу навялят, а каку в корень в тузлуке оставют. Зимой, сам видал, ею печи топють. Не всегда... . Так, кады за дровами лень иль непогода... Тото станица здеся Гниловской зовется. Рыба здесь прёт по весне так, что сама себя на берег выталкиваит. И давит сама себя. А потом ею давленой, да битой воронье давится. Аж-ныть каркать не могёть. На него палкой, аль камнем замахнёшьси, а он и взлететь ленится, отбегаит. А ишо тут через кажин двор – рыбоспетный заводик, тож запах не из галантерейных будить... Отпрошусь-ка я на завтри-ка в город. В Ростов. А што? С Илюхой сходим. А мож и Васька..., он тута всё знаит. Мож и отведет, и познакомит с кой с кем? Вот бы тольки, Тимофеич свои дела не порешал, бы тольки. - Баба Мотря! Наплюхай шкалик, а? Работы нету, Тимофеич всё одно не дает уроков. Сам покуда разбираитца. А мож тибе чем помочь? Покуда времь есть. Во! Ныне хуторские чихони начерпали. Давай и мы с Илюхой тебе, баб Моть, а? Кайка-то твоя цела? Сак? Сак мы подлатаим. Ну вот, сговорились. Вот бы тольки, Тимофеич свои дела не порешал, бы тольки. Во! Шабашка подвалила между делом. Кака разница в город иль здеся... Тольки, Тимофеич свои дела не порешал, бы тольки. А на станице ишо и лучше – назад издалёка возвращаться не надобно... А другой раз и Ростов сгоняем, на баб-Мотриной кайки... . У ней и парусок, кажись, под стрехой подвязан. Во! Срастаитца! Ля-ля-ля... Ни туда ни обратно гресть не надобно! Низовочку б ишшо тольки дождаться! ...А ведь как страшно... . Нет. Не страшно. Это какое-то другое состояние... . Ожидания? Впереди - неизвестность. Каждый шаг – на ощупь... . Так бывало по молодости, в начале самостоятельной работы. К тому времени многое уже сделал, многое сам расчитал, нарисовал, начертил... . За то, сделанное спокоен. А вот... .Приступая к новой, не деланной еще покуда работе, чувствуешь Божий промысел. Только он даеёт ощущение правоты, верности избранного пути, метода, решения... . Руки ещё не знают что делать, не помнят... . Ими командует подсознание, напрямую, мимо разума. А ты вроди как со стороны смотришь. Это раздвоение чувств и ощущений... . Не пугает, нет. Оно настораживает. Обостряет чувство ответственности... . Во! Нашел! Ответственность! Она заставляет каждый рез, каждый шуруп продумывать. Простчитывать результаты каждого, даже минимального, действия. Так вот думаешь, гадаешь... . А решение приходит зачастую не от разума и расчета. Оно приходит из ниоткуда. Это должно быть "так”, таким! Таким и никаким "другим”. Уже после, когда приходится доказывать правоту действий, находятся теоретические выводы подтверждающие верность уже существующего ответа. Эти выводы не искусственное "подтягивание” фактов, цифр... . Нет! Это земное обоснование мечты. Это практическое осуществление полета фантазии.Наверное это и есть процесс творения. Вначале – Божье озарение. Затем – способность его понять принять, осмыслить и осуществить. Порядок этот, видимо, неизменен от Адама. Сегодня – другие материалы, иные измерения. Суть остается прежней. Первична мысль, она материальна. Остальное – мясо. Оно нарастёт. В Ростов я так доси и не попал... Тот раз, как только вернулси, Тимофеч скликал всех... . И начали... На другой день после обедни уж и молебен на закладку судна батюшка Алексий справили. За ними в раз на бабымотриной кайки гресть пришлоь. Хорошо ветра вовсь не было. Но вода струёй доброй идёт. Весна! Измахалси бабайками-то весь, супротив напору-то... Батюшка еще трендюлину выписали. Пять десятков земных поклонов бить заставили покудова, мол, сбираютси они. Унюхать сумели духан от бабымотриной самогонки... И што? Пост ишо не строгий. А работникам можно. А он... У-у-у... И дькон. Я поклоны бью, а он... за брюхо держитси, изошелси в смехь весь. Ему-то ничего. А ить на клироси он... Ему так можно ... грешить. -А? Чево? Задумалси... Да не ори ты, Вась. Хорошо. Иду вже. Василю с Сёмкой опять рук не хватаит. Они чистовую доску на правом борту уже пришивают. Придавили, а гвоздь забить - рук не хватаит. Навроди как скобу с клином забить не могли. Ко мне когда надо повернуть щоглу - так не докличишси. Я стружу по циркулю мачту (по анжинерному так кажитца про щоглу говорят), а в ней ить деяток сажон, и в одиночку... Ха! По честному на фик они мне нужны! Я приспособу соорудил так, что щогла, собранная из четырёх штук дерева, чуть ли не сама вертитца так как мне надо... Хорошая будит лёгкая, прочная щогла. Щас, как
ребята пришьют последние, чистовые, доски, мне надо будит выстрагивать
накрытину, вершаюшщую всю бортовую зашивку. Да к концу, дело-то. Скоро уже и
на-воду спускать будем. Заказчик бегаить, гостей водить, довольный! Чего уж
там. Хорший, красивый струг получатца, уже получился. Побежит он по волнам
морским... Хозяин погонит его в Таганрог. Навроди как пашаничку заморе возить.
Жалко, такому бы в туретчину, да за ясырём... Эх, прошло то времьчко! И Тимофеич нидовольный тож ходит. Он чего тады задумывалси на три дни? Он струг этот на скорость прощитывал, для бега, для бою. Прогонистый, изогнутый, такой как чаичка на волнах играть будит. И как курносый осетр неуловимым и быстрым замышлен. Под парусом-ветрилом должон уверенно идтить, не крениться опасливо и не пугать этим своих артельщиков. Ввичиру вчира забегал к бабь-Матрёни... . В трудах вся... . Вдвух с дочкой это самое ветрило и шьють. Не бабье это конешно дело, но большим мастерам заказчик зажал рубликов платить. Заказчик утвердил мой проект. Т.е. не мой, а тот, что защищал. Однако мне строить... . Валерка злой. Психнул. Закрылся в мастерской. Теперь недели две – ни слова, ни пол-слова. Скорее всего возьмется дописывать, заброшенную за суетой вокруг давней мечты – струга, картину... . Как раз и настроение в тему. Там изображается небольшой кораблик среди гигантских волн. Будет на нас поглядывать сверху из окна. Стапель враз видно. А то и пропадёт куда... . К супруге уедет. Или к отцу. В таком случае не меньше месяца... . Скушно будет. Погрызться нескем... . Объявится когда струг будет на выходе или, вовсе уж, на воде колыхаться. Станет неподалёку, чтоб видно было, не прячется, мол. Оценивает. Из-под руки всё что можно высмотрит... . Вид делает. Вроде не видали как в бинокль через окно разглядывал. Потом нехотя, делая одолжение поднимется на борт. Присядет на кормовом чердаке. На месте кормчего. На другое он не согласен. Ведь он дипломированный штурман, как-никак. Да и книг по судостроению-истории перечёл несчесть. Всё-всё, детально взвешивая на достоверность, осмотрит. Найдёт обязательно несхожести с нашими прежними задумками. Ухмыльнётся. Покажет жалеющим взглядом. Что, мол, "митроша”- недоглядел? Ну да ладно. Сгодится. Хлопнет ладонью по планширю – Когда в поход? А все же неправильно ты его сделал. Кайка!!! Неправильно! Ах, мне эти правила: константы, аксиомы; - придуманы они не нашими предками, чужими; - введены силою "великим” Петром! Сколько раз в истории обвиняли мой народ в неправильности. Не так живешь, казак! А у нас есть каноны. Общечеловеческие, человечные и Божии. Совесть – нерушима! Остальное можно и даже необходимо делать легче, проще, лучше! Авторитетами нам не были Буонапарты ... и Крюйсы, там , с Бопланами. Бивали, знаем! Валерка расчитывал стругна основе волжской будуры. С длинным, прямым килём. Круглоскулый. Голландского типажа. Такая конструкция требует сложной, кропотливой, не плотницкой, скорее столярной работы. Мои же мысли основываются на том, что в лесах под Воронежем, Ельцом и сотнях других лужков на берегу Дона – не было полноценных условий для тонкой работы. Прошу заметить, что здесь нет ни слова о невозможности нашими предками исполнить таковую. Просто всё, что наши предки делали, творили – было функционально. Для выхода – камзол, для работы – фартук. Во дворце – канделябры, а в курене – свеча.Каждая вещь имеет свою цену, оправдывающую затраченный труд. Струг - здесь главный атаман – лучший, но один из многих. Струг – рабочая лошадка. Наша казачья рабочая лодка. Которая и накормит, а порой и жизнь спасёт. Красоваться - не перед кем. Женщины? Они ждут дома. Ждут дорогих подарков, котрые из-за моря струг везёт. Щоглу ставили вчетырёх. Илюха с Сёмкой - на вервях и Василь с рогачём. Я дак токи приподнял. Тимофеч дажь ни подошёл, как сидел на брёвнышке, так и сидит. Вона толь-к привстал как бы взял долю груза на плечи. Мне понравилось - щогла аж щелкнула, когда я её подтолкнул вбок, штоб пяткою в гнездо села... . Стук! И всё. Подбил клинья сбоку, от лавки гребной... . -Всё. Тимофеич,видал?!? Стоит!!! Сём, бросайте верви. Всё уж, никуда ни денитца. | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |