Казаков в России многие недооценивают. Мол, время казачества давно ушло, а современные казаки - лишь фольклористы и реконструкторы.

У этого мнения есть объективные причины. Казаки в дореволюционное время несли военную (в армии) и административную (в казачьих областях) службу. Имели четко определенные права и обязанности. И ни у кого не возникало даже мысли о сомнениях в "серьезности" казачества. Казаки были полезной и органичной частью имперской военной системы, и отношение к казакам в патриотических кругах было не просто уважительным, а буквально почетным. Казаков общество воспринимало как ту часть населения России, заслуги которой были неоднократно подтверждены в самых кровопролитных и отчаянных сражениях.

Возродившись после советского безвременья, казачество в России никаких особенных прав и обязанностей не получило. Юридически — это были просто группы граждан, которые имеют право на общественные объединения. Некоторое время после распада СССР казаки не представляли собой заметного для государства явления, где-то чем-то занимались, где-то с кем-то воевали, жили как умели, объединяясь как могли на принципах добровольности. Старейшей общероссийской казачьей организацией является Союз казаков России, существующий более 30 лет. Деятельность Союза казаков не содержала активного соработничества с государством, а сама организация представляла собой нечто среднее между культурной автономией и военизированным сообществом. Подразделения Союза казаков по собственной инициативе принимали участие в различных военных конфликтах, в частности, в Приднестровье, в Сербии, на Кавказе. Сейчас деятельность Союза казаков менее активна, но кое-где по России и ближайшему зарубежью структуры Союза казаков продолжают существовать и действовать. В настоящее время самой активной всероссийской общественной казачьей организацией является Союз Казаков-Воинов России и Зарубежья (СКВРиЗ), имеющий региональные отделения в большинстве субъектов Российской Федерации, а также подразделения, объединяющие казаков, проживающих на территории иностранных государств. СКВРиЗ — большая и достаточно авторитетная в казачьем мире общественная организация, ее деятельность приносит заметные результаты. Существует также довольно много самых различных самостоятельных казачьих общественных организаций, которые так или иначе проявляют себя в общественной жизни, однако их цели, как правило, не имеют отношения к тем вопросам, которыми казаки занимались в дореволюционное время.

Не так давно в России в отношении казачества были приняты законодательные решения, регламентирующие его деятельность на федеральном уровне. В ряде субъектов РФ уже тоже приняты региональные законы, определяющие права и обязанности казаков в рамках добровольно ими на себя принятых обязанностей государственной службы. В юридический оборот введено понятие Государственного реестра казачьих обществ, приняты регламенты, касающиеся регистрации казачьих обществ и включения их в Государственный реестр. Сегодня в России существует двенадцать реестровых войск, объединенных во Всероссийское казачье общество.

Российское государство уделяет определенное внимание казачьей теме, создан Совет по делам казачества при Президенте РФ, а текущая деятельность казачьих обществ в регионах отнесена в ведение структур Федерального Агентства по делам национальностей (ФАДН). В казачьих областях традиционный казачий компонент включен в культуру и образование, казаки несут службу по охране порядка и различных инфраструктурных объектов, становится заметной казачья природоохранная деятельность, довольно много внимания в казачьих обществах уделяется патриотическому воспитанию и начальной военной подготовке. По данным на 2019 год в России действует 150 казачьих кадетских корпусов и общеобразовательных организаций со специальным названием, в 3351 школе открыты казачьи классы, работает 57 средних профессиональных образовательных организаций с казачьим компонентом.

В сегодняшнем российском обществе современное казачество уже занимает определенную заметную нишу, но все же до "старого" казачества ему далеко. При рассмотрении казачьих объединений в России с определенного ракурса замечаешь, что значительная часть российского общества относится к казакам без особой теплоты и приязни, вообще не понимая, для чего государству так нужны казаки, и зачем оно с ними столько возится, выделяя на это средства и ресурсы. Общество плохо или недостаточно знакомо с казачьей реальностью и практически не имеет возможности в эту реальность заглянуть. Отсюда рождаются всевозможные домыслы, слухи и стереотипы, которые активно использует в своей деструктивной деятельности антироссийская пропаганда. Надо отметить, что у многих атаманов существует определенное убеждение, что против казаков существует некий сговор среди либерального журналистского сообщества, который очень мешает обществу видеть в казачьем мире все как есть и делать выводы самостоятельно. Против казаков ведется последовательная и нацеленная на конкретные аспекты казачьего мира работа, ее видно, слышно и она точно есть. При этом казаки, убежденно считая себя в целом государственниками и выражая свое решительное согласие государству служить и его защищать, иногда ждут от государства излишнего внимания к своим проблемам, в том числе и в медиапространстве. Государство реагирует как может и государственные СМИ, все же казачью повестку отрабатывают в позитивном ключе. Но подача информации по этой повестке опирается в большинстве сюжетов на очень поверхностные поводы. Составить впечатление внешнему наблюдателю по публикациями федерально и регионально подчиненных СМИ — невозможно. Там за редким исключением будет лубок, попса, какие-то фестивали с танцами, но никак не то, чем казачество действительно живет.

Ситуация в отношениях казаков и остального российского общества начала меняться с обострением военных угроз вокруг России, особенно с началом военных конфликтов на территории постмайданной Украины. Начиная с 2014 года, военная активность самых разных казачьих сообществ (как донбасских, так и российских) была массовым явлением, много казаков погибло, о боевых подвигах некоторых казаков и атаманов, в том числе и ныне здравствующих, среди казаков и военных Донбасса ходят легенды. Казаки знают своих героев и помнят о них.

С установлением относительного порядка на территории Донбасса активность казачества на его территории схлынула, оставив после себя новую реальность в отношениях государственных структур с казаками. Далеко не всё в этих взаимоотношениях было безоблачным, некоторые поистине трагические эпизоды в отношениях между установившейся властью и казаками в самопровозглашенных республиках до сих пор не получили соответствующей оценки. Однако есть и крупные успехи в этом направлении. Так например, в ЛНР были созданы военные казачьи подразделения, зарекомендовавшие себя, как самые боеспособные, эффективные и надёжные, успешно действующие и сейчас, самым заметным и результативным из которых является 6-й отдельный гвардейский казачий мотострелковый полк имени Матвея Платова 2-го армейского корпуса Народной милиции ЛНР под командованием первого героя ЛНР, гвардии полковника Владимира Полуполтинных.

Опыт боевого участия казаков в ЛДНР дал основание для выводов и в России: казакам открыли доступ к формированию казачьих частей в составе армейского резерва первой очереди (что исторически и есть самое казачье дело). Текущий опыт реализации этого направления с участием казачьих обществ вопрос отдельный, можно по-разному относиться к его результатам с точки зрения численности в разных регионах, но сам факт прохождения казаками подготовки на базе регулярных военных частей действительно был, и казаки эту подготовку проходили, став кадровой опорой в том числе и для формирования некоторых действующих боевых казачьих подразделений.

С началом Специальной военной операции из казаков-резервистов, имеющих военные специальности и прошедших военную подготовку, был сформирован ряд военных подразделений, таких как «Кубань», «Таврида», «Ермак», 1-й Крымский казачий батальон, а также отряды «Дон» и «Терек», на базе которых в настоящее время через боевое слаживание формируется сводная казачья бригада «Дон». Кроме участия в собственно казачьих отрядах, очень много казаков участвует в спецоперации в составе регулярных подразделений Минобороны и Росгвардии, воюет в составе ЧВК. На вооружении некоторых казачьих подразделений, кроме стрелковых видов оружия имеются системы высокоточного артиллерийского огня, серьезная бронетехника, другое высокотехнологичное оружие и средства обнаружения. В своем подавляющем большинстве казачьи подразделения имеют высокую степень оснащенности средствами индивидуальной бронезащиты, казаки экипированы не хуже (а иногда даже лучше), чем военнослужащие обычных регулярных военных подразделений. Причем довольно часто эта экипировка приобретается не на государственные деньги, как собственно это и было в дореволюционные времена, когда казаку государство было обязано выделить только денежное довольствие на время его службы, фураж для коня, оружие и боеприпасы к нему, а остальное он покупал сам. Разумеется, сегодняшняя реальность не предполагает в полной мере повторения старой схемы взаимодействия с казачьим военным потенциалом, процесс привлечения казаков на военную службу в настоящее время отлаживается и в недалеком будущем приобретет какую-то внятную и понятную всем заинтересованным сторонам форму.

Казачьи отряды активно участвуют в боях, есть потери, без которых, увы, не бывает побед. Очень бы хотелось донести до некоторых военных руководителей на местах, что казаки исторически являются военно-гражданской элитой, по сути профессионально-сословной «гвардией» российского общества, и отношение к ним как к вспомогательно-второсортной структуре, с потерями в которой можно не считаться — недопустимо. Когда казакам дают возможность нормально воевать без технических и военно-бюрократических препон, то казаки воюют не хуже элитных частей Минобороны, мы видели это на Донбассе раньше, видим и сейчас. Очень хочется надеяться, что восприятие казаков среди высоких военных чинов будет меняться прямо пропорционально боевым стараниям казаков, а не в обратном направлении, как это иногда, что греха таить, раньше случалось. Казакам свойственна высочайшая военная мотивация, на войне это одно из их самых больших достоинств. Казаки быстро учатся военному делу и схватывают все на лету. Если дать казакам современное оружие в нужном количестве и сжато компенсировать недостающие звенья военной подготовки, то результативность казачьих подразделений будет претендовать на самые первые места среди показателей в отчетах, эта закономерность подтверждена фактическим опытом.

Казаки, находящиеся в тылу, очень активно и массово включены в поддержку Спецоперации. От казачьих организаций и на фронт, и на освобожденные территории идет поток собранной ими гуманитарной помощи. Характер добровольной гуманитарной помощи от казаков массовый — счет отправленного идет тоннами. Казаки помогают беженцам, раненым, и семьям, оставшимся без кормильцев. Среди всех общественных групп казаки, пожалуй, проявляют наиболее высокую поддержку СВО, и это несмотря на ощутимые военные потери в своих рядах. Можно даже сказать, что с ростом потерь эта поддержка только растет — казаки заинтересованы в том, чтобы боевые действия были закончены как можно скорее, но единственным способом для этого считают победу.

К сожалению, результативная боевая работа казаков в СВО, равно как и гуманитарные действия казачьих организаций в тылу, крупной прессой практически не замечаются. Успехи казаков в ходе СВО прессой освещаются слабо. Казаки плохо видны в СМИ как по объективным причинам, из-за недостатков работы собственных информационных служб, так и по причинам негативной предвзятости к казакам со стороны некоторых больших и малых российских СМИ, которые привыкли размещать о казаках только однобокую, дискредитирующую их информацию. В результате этого в обществе складывается мнение, что поддержка СВО со стороны казаков не так активна, некоторые журналисты и блогеры позволяют себе озвучивать мнение, что участие казаков в СВО носит недостаточно массовый характер. Главная причина этого даже не только и не столько привычная либеральная предвзятость к казакам сама по себе, объективно сегодня казаки мало заметны в информационном поле из-за не налаженных информационных связей между боевыми казачьими подразделениями и массовой информационной средой.

Помимо недостатков собственных информационных служб, казаки отмечают низкий интерес со стороны крупных СМИ к казакам как развивающейся части военной системы России. Главная причина этому — информационная "нишевость" казачества. Военные действия казаков, в основном, интересны самому казачьему сообществу, активно отслеживающему деятельность казачьих отрядов через специализированные интернет-группы, в которых публикуются заметки, очерки и репортажи непосредственно с мест событий. Закономерно редко эти репортажи получают выход на широкую аудиторию, и то только в том случае, если казаки сами проявляют настойчивые усилия для выхода такой информации на крупных информационных площадках. Казаки — обособленное сообщество, склонное к некоторой информационной самоизоляции, поэтому общество вынуждено заполнять информационный вакуум, в итоге чего он заполняется всяким ряженым или безумным мусором, который в отличие от настоящих казаков себя как раз склонен себя выпячивать и всячески продвигать. Если казакам нужно, чтобы остальное общество знало о них правду, то им самим об этом необходимо позаботиться, потому что если они этого не сделают, то об этом «позаботятся» другие. Пришло время понимания того, что информационный фон, который состоит из многоголосья, имеет слишком большое значение, чтобы его игнорировать. Казакам необходимо как участвовать в нем своим голосом, так и научиться грамотно отвечать на опорочивающие попытки. Можно уверенно говорить, что «общественное мнение» для государственных органов сегодня является весомым аргументом для принятия управленческих решений. Главная причина того, что подвиги казаков в ходе Спецоперации не освещаются должным образом в СМИ, а порочащие казаков вбросы довольно частое явление — неадаптированность казаков к жизни в широкой информационной среде.

Другая весомая причина "незаметности" воюющих казаков в информационном поле заключается в том, что многие казаки с первых дней СВО добровольно заключили контракты на службу в регулярных подразделениях Минобороны, не сообщающих о наличии в них казаков. Есть данные, что казаков-контрактников в составе «неказачьих» подразделений в разы больше, чем в подразделениях, формируемых как именно казачьи. Казаки честно служат в этих отрядах, но именно как казаки там практически никак не определяются, хотя бывают редкие исключения, здесь все напрямую зависит от воли конкретного командира, от его личного отношения к казакам. Стоит отметить, что далеко не все командиры регулярных подразделений МО положительно относятся к казакам как к явлению, не понимая и не разбираясь в его сути, а в некоторых случаях, особенно внутри подразделений смешанного состава, дело доходит до серьезных конфликтов между казаками и военным начальством. Корнем таких конфликтов в большинстве случаев является не относящиеся к военному делу вопросы, а глубоко укорененная личная неприязнь к казакам, корни которой уходят в банальные стереотипы, впитанные еще из советской пропаганды, или ее современных интерпретаций, переложенных на современный лад многими доброхотами-популяризаторами  левого толка. Не секрет, что офицеры российской армии нередко являются убежденными атеистами и поклонниками необольшевистских идеологических нарративов, а казаки в подавляющем большинстве - православные христиане со взглядами консервативно-правого толка, часто имеющие монархистские взгляды на вопросы перспектив государственного строительства. Плюс к этому, многие казаки неписанные законы своего сообщества зачастую ставят выше, чем навязываемые им жизненными обстоятельствами порядки, что нередко рождает противоречия при совмещении иерархических систем, так как группа казаков, попавшая в неказачье подразделение в любом случае, будет позиционировать себя как отдельное сообщество, по аналогии с национальной диаспорой. В итоге возникает «конфликт авторитетов», при котором казак будет постоянно выбирать кого ему слушаться в первую очередь — атамана или старшего казака из ватаги, или командира не казака. Разумеется, при этом будут возникать разногласия и конфликты, командир подразделения будет вынужден «ломать» систему приоритетов в казачьем «анклаве» в своем подразделении, что закономерно будет иметь достаточно жесткие формы, так как иных способов привести систему к контролю в условиях дефицита времени у командиров часто нет, и любое неподчинение они автоматически воспринимают как угрозу, выявляют зачинщика и давят проблему теми способами, к которым они привыкли. Кроме того, среди командиров подразделений встречаются люди просто поверхностные, которым некогда и незачем вникать в особенности личного состава, так как выработанная годами привычка относиться к своим подчиненным как к расходному материалу не способствует установлению доверительно-братским отношениям с подчиненными, к которым привыкли казаки внутри своих ватаг и  территориальных сообществ. Особенно жестокие разногласия возникают в ситуациях, когда в полностью казачьем подразделении командиром ставится человек, не знакомый с казачьей спецификой. Как правило, такие люди стереотипно относят казачьи коллективы внутри подразделений к неформальным сообществам по типу АУЕ со всеми вытекающими последствиями. В этом случае неизбежны глубочайшие и жесточайшие противоречия между казаками и руководством подразделения, что может приводить к фатальным потерям для боеспособности подразделения, поэтому руководить казаками человека, не понимающего обычаев, специфики и уклада жизни казаков, ставить нельзя (если, конечно, задача не парализовать работу подразделения, а реализовать казачий боевой потенциал). Если же командиром казачьего подразделения будет назначен казак, либо человек, тепло относящийся к казачьей традиции и готовый принимать казаков такими, какие они есть, то результаты будут видны сразу же, успехи боевой работы казаков при правильном к ним отношении видны, как правило, не заставляют себя долго ждать, военная мотивация казаков традиционно находится на высочайшем уровне, как бы не пытались это опровергнуть, например,  некоторые «легендарные командиры ополчения».

Собственные традиции казаки будут ставить всегда выше, чем какие-то навязываемые им другие модели взаимоотношений, в этом, собственно, и есть смысл и суть казаков. В казачьей среде одним из важных компонентов жизненного уклада является чувство собственного достоинства и уважение друг к другу с соблюдением определенных рамок в словах и действиях, которые не принято соблюдать в обычных армейских подразделениях. В любом случае, «притирка» казаков к не казакам в смешанных военных коллективах будет всегда. При этом казаки себя сами определяют как этно-религиозное военизированное сообщество, в их среде выбранный ими командир (атаман) или назначенный им походный атаман имеет все функции военного начальника, приказы которому может отдавать только атаман более высокого ранга из казачьей иерархии. Казаки в сообществе привыкли подчиняться только казакам. Ломка такого уклада на любом уровне травматична для атмосферы в коллективе и на результатах военной работы неизбежно скажется плохо, поэтому казаку лучше всего проходить военную службу именно в казачьем подразделении, где командиры всех уровней именно казаки. Тем не менее, сегодня казаков вне казачьих подразделения много, и они как-то вынуждены приспосабливаться к обстоятельствам. Получилось так, что движимые любовью к Отечеству казаки одними из первых после начала СВО пошли на службу через военкоматы, а когда стали формироваться отдельные собственно казачьи отряды, основной актив уже находился на фронте, заключив контракты. Положение вещей таково, что не разбирающемуся в казачьих делах наблюдателю непонятно, сколько на самом деле казаков воюет в СВО, вследствие чего он может сделать вывод, что их не так много (потому что для стороннего казак — это, как правило, только тот, кто в кубанке, в лампасах и под казачьим знаменем, а еще лучше на коне и с шашкой). Казака и не казака, одинаково одетых в стандартный комплект боевой экипировки Минобороны, отличить можно только по шевронам, да и то не всегда. При этом распоясавшиеся писаки, привыкшие видеть в казаках лубочный стереотип на уровне карикатур ранней советской пропаганды, не отказывают себе в удовольствии поизгаляться над казаками, которые якобы «не хотят идти воевать». В результате сотни и тысячи казаков, воюющих на фронте за российские интересы получают моральный удар в спину, который чувствительно воспринимается казачьим сообществом. Казаки, занимающиеся непосредственно боевой работой не будут заниматься контрпропагандой, у них другие задачи. Однако нельзя допускать того, чтобы казаки-воины, честно несущие свою ратную службу, оставались без прикрытия на информационном фронте. Нам необходимо добиться прорыва пускай не блокады, но плотины на пути адекватного освещения боевой работы казаков для её широкого освещения в информационном пространстве. Казаки заслуживают уважительного к себе отношения, так как храбро воюют за интересы Отечества. Не проходит и дня, когда бы в казачьих чатах и пабликах не размещалась информация о погибших боевых братьях. Казаки воюют храбро, внутренняя предрасположенность к достижению победы на грани предельного риска у казаков в крови. Если умело пользоваться этой особенностью и дать казакам нормальное современное оружие в достаточном количестве и грамотном функциональном сочетании с характером поставленных задач, то можно получить великолепные результаты, когда казачьи подразделения повсеместно будут иметь высочайшие боевые показатели на уровне лучших регулярных частей МО.

Стоит отметить такое явление, когда уже сформированные и обкатанные в боях казачьи подразделения, например бригада «Дон», настолько хорошо себя зарекомендовали, что иногда военкоматы пользуются их авторитетом и наглядной агитацией для увеличения притока соискателей контрактной службы, причем эти же военкоматы часто перенаправляют пришедших в качестве отклика на казачий компонент людей в неказачьи подразделения, что само по себе неправильно. Однако Спецоперация имеет достаточно продолжительные сроки, и казаки, закончившие контракты в "неказачьих" частях, смогут после ротации влиться в собственно казачьи, усилив их за счет своей базовой казачьей закалки и приобретенных боевых навыков.

Как уже было сказано выше, боевые успехи казаков сегодня востребованы, общество ждет сообщений о боевых действиях казаков, они должны стать постоянным и неотъемлемым компонентом текущей российской информационной повестки. Пришло время говорить о необходимости актуализации таких элементов казачьей жизни, как именно казачьи военные репортеры, или как принято говорить — военкоры. Казачеству нужны свои военные корреспонденты, которые будут рассказывать о казаках не только самим казакам в блогах и чатах, но и всему обществу через многомиллионные аудитории крупных СМИ.

Не стоит забывать также и о пророссийских казачьих группах на Украине. При том, что эти группы и организации за восемь лет власти украинских нацистов были лишены руководства, самых активных членов и загнаны практически в подполье, казаки одними из первых вступают в контакт с русской армией и административными структурами на освобожденных территориях. В Запорожской области казаков, с большой радостью встретивших освобождение, оказалось настолько много, что стало возможным сформировать из них казачьи дружины в большинстве населенных пунктов освобожденной территории. Конечно, статус дружинника — это не очень серьезно. Дружинник не имеет ни оружия, ни особенных полномочий, и как следствие воспринимается жителями и властями вроде пятого колеса в телеге: "да что там эти казаки!" Конечно, иронизировать и насмехаться над казачеством легко, но намного труднее, входя на освобождённые территории, сразу найти сообщество, лояльно настроенное к России и готовое деятельно сотрудничать по всем актуальным направлениям — от охраны общественного порядка, до определения оставшейся на местах агентуры противника. Местные жители хорошо знают, кто чем дышал за прошедшие восемь лет. Помимо этого, казачьи сообщества на местах представляют собой серьезный кадровый резерв для формирования администраций. Хочется верить, что казачий потенциал среди пророссийски настроенной части населения на освобожденных территориях не будет распылен и утерян, и на них сразу и безотлагательно будут формироваться казачьи структуры, прежде всего по образцу системы современного российского казачества, которому государство доверяет во многих регионах осуществление охранной и хозяйственной деятельности. Конечно, для этого придется преодолеть некий юридический вакуум переходного периода, но этот вопрос может быть весьма оперативно разрешен при определенной аппаратной воле.

Тем, кто по духу и взглядам готов и ждет освобождения, сегодня очень нелегко, они уже давно числятся в списках СБУ как коллаборанты, им постоянно угрожают. Некоторых из них подвергают безосновательным допросам, арестам и даже пыткам. Могу сказать вот что: жизнь у нас одна, и бессмертных в ней нет. Если кто-то считает, что можно арестовывать, пытать и убивать людей только за их слова и убеждения, то у него явно отсутствует понимание того, что у любого явления всегда две стороны. Рано или поздно может прилететь и ответка. Не какая-то там абстрактная, а вполне конкретная, с именем, фамилией и домашним адресом. И это не моё персональное убеждение, сегодня так думают абсолютно все, от кого-то хоть в чем-то серьезном зависит процесс освобождения исторических российских территорий. Поэтому я, неплохо зная изнутри тонкости службы в силовых ведомствах, могу порекомендовать исполнителям на местах не устраивать «охоту на ведьм», или не слишком в этом стараться, если даже будут давить сверху. Когда придет Россия (а она уже идет) большие начальники убегут, но тем, кто останется нужно будет как-то устраиваться в жизни. Подумайте об этом. Кстати, в России казачьи структуры имеют проверенный опыт опоры в своем кадровом составе на сотрудников силовых структур и правоохранительной системы. Нельзя сказать, что этот опыт безупречен, но из песни слов не выкинешь, там, где нет признающих свою потомственность родовых казаков (или их крайне мало), казачьи структуры с определенным успехом вбирают в себя отставников. По этому поводу, кстати, могу привести одно из интересных наблюдений, о котором я слышал: в составе корпуса высших офицеров и генералов Минобороны СССР до 74% были потомками казачьих родов хотя бы по одной линии. Не могу отвечать за полную истинность этого исследования, но информация получена из очень осведомленных источников.

Да, казаки — не единственные, кто воюет за Россию в составе военных подразделений. Да, казаки — не единственные, кто со стороны освобождаемого населения приветствует возвращение России на свои исторические земли. Тем не менее, казаки существуют как данность, фактор казачества звучит в информационном пространстве, и казаки в нем уже заметны. Необходимо принимать самые серьезные меры по трансляции настоящей казачьей реальности всему обществу для замены дурных стереотипов, навязанных либеральным информационным фильтром. Общество должно видеть казаков такими, какие они есть, и само делать выводы без манипуляций и подленьких инфоподстав. Казаки как часть российского общества заслуживают по своим делам гораздо более лучшего к себе отношения и имеют огромный потенциал для дальнейшего развития, которое при его полноценной встроенности в структуру общественно-государственного устройства может стать фактором значительного усиления нашего Отечества, любимой и благословенной Богом России.

Алексей Селиванов

На фото : Тренировочный лагерь добровольческой казачьей бригады "Дон".

Справка КИАЦ:
Об авторе. В 2008 году был избран главным атаманом Международной общественной организации «Верное Казачество». В настоящее время - заместитель начальника Главного управления полиции Военно-гражданской администрации России по Запорожской области. Подробнее...