Около месяца назад взяться за перо и высказать точку зрения относительно того, являются ли казаки народом, меня побудила передача телеканала "Спас". Казалось, что материал, носивший научно-публицистический характер, не должен был вызвать массовый интерес. Однако большое количество откликов на него, начиная от восторженных и заканчивая ругательными, а также вопросы, которые ко мне поступили по поводу этой публикации породили желание продолжить начавшуюся дискуссию. Тем более, что она совпала с обсуждением проекта Федерального закона "О развитии российского казачества".

Логично, чтобы Федеральный закон положил конец дискуссиям о том, кто такие казаки сегодня, зафиксировав, что это - народ. Аргументы, которые привел в передаче "Спаса" атаман В.П.Водолацкий и дополнил автор этих строк, понятны любому обществоведу: если люди имеют общий язык, отличаются от соседей культурно-психологическими особенностями, проживают на определенной территории и ведут общее хозяйство, то совокупность этих людей представляет собой народ. Всеми указанными признаками обладали и обладают в настоящее время казаки. Парадоксальным образом и казачество как сословие Российской империи, в отличие от других ее сословий (крестьянства, духовенства, купечества и пр.), также обладало всеми этими признаками. Поэтому не вижу ошибки, когда, характеризуя понятия "казаки" и "казачество" и то и другое определяют как народ, тем более, что в обыденном сознании эти слова - синонимы, поскольку сословное деление нашей страны было отменено более ста лет назад советской властью.

Конечно, процессы интернационализации и глобализации, которые объективно действуют сегодня, обуславливают многие проблемы национальной идентификации людей. Помните знаменитое карамзинское, что в каждом русском живет татарин? Сказано это было в первой половине XIX века. Сегодня же, тем более, многие люди могут идентифицировать себя с несколькими народами. И это - нормально! Когда я служил в армии, у меня был товарищ, родители которого были русскими и жили в литовском Каунасе. Товарищ мой прекрасно говорил по-литовски и во многих ситуациях мыслил как литовец, называя себя литовским русским, то есть идентифицировал себя как представитель обоих народов. Также и с неродовыми казаками. Честно говоря, не знаю ни одного грузина - члена казачьих обществ, но вот с несколькими армянами-казаками знаком. В жизни они руководствуются казачьими ценностями, ведут себя как казаки, прекрасно знают казачий фольклор, активно участвуют в жизни казачьего общества, исповедуют православие. Почему их нельзя считать частью казачьего народа?

Но вернемся к проекту Федерального закона, в первых статьях которого, как это требует юридическая техника, должны быть даны определения ключевых понятий, используемых в нем. Как известно, в представленном проекте казачество определено как "исторически сложившаяся этнокультурная общность". Если сравнить это определение с определениями исторических форм общностей людей, то оно является частью определений таких общностей как племя, народность и народ. Исторически сложившаяся этнокультурная общность - это их признак.

Почему же такая аморфная формулировка попала в проект закона? Свою версию происшедшего на портале КИАЦ представил Сергей Капралов. С ней сложно не согласиться. Подчеркну лишь, что в настоящее время в эпоху глобализации мира с ее ориентацией на наднациональные сообщества, существует и противоположная тенденция - тенденция к усилению ориентации народов на укрепление своей национальной идентичности. Она характерна для всех народов современности и предопределяет то культурное обособление казаков, о котором говорил кубанский атаман, казачий полковник Иван Безуглый. Такое обособление, имеющее целью сохранение своей национальной самобытности в эру глобализации, естественно и общепризнано политиками и учеными во всем мире!

К сожалению, авторы законопроекта "О развитии российского казачества" уподобляются поведению страуса, прячущего голову в песок от решения реальных проблем. Очевидно, что признание казаков народом приведет к пересмотру большого количества законодательных актов. И это касается не только законодательства о реабилитации репрессированных народов, что потребует признать расказачивание геноцидом. Например, Федеральным законом "Об образовании в Российской Федерации" регулируется деятельность казачьих кадетских корпусов. Если признать казаков народом, то следует допустить возникновение русских, татарских и прочих кадетских корпусов, которые могут быть созданы по национальному признаку. И уж тем более проблемы создаст появление "нового" народа на Северном Кавказе, активизация которого, не дай Бог, породит новые противоречия в этом регионе. Рассуждая так, спокойнее жить, когда казаки определяются не как народ, а как некая аморфная исторически сложившаяся (а как еще она может сложиться, как не исторически!) "общность", которая в нужный момент может решать важные внутриполитические и даже геополитические проблемы, что неоднократно случалось на протяжении многовековой российской истории, а затем "за ненадобностью" быть "списанной", что также, увы, имело место.

Однако мнимое спокойствие сегодня, основанное на нежелании разрешать противоречия в жизни общества, всегда грозит большими бедами в будущем. Так, не дав казакам как народу на законных основаниях защищать свои интересы (экономические, политические, социальные, духовные), власть рискует получить незаконные и неконтролируемые проявления защиты этих интересов самими казаками. Причем, в самый неподходящий для себя момент. Поэтому представляется, что целесообразно на законодательном уровне урегулировать положение казаков как народа, откорректировав при этом законодательные акты, затрагивающие казачьи интересы, без ущерба для остальных народов России, чем "спрятаться" от проблем, предоставив им "решиться как-то самим собой".

Признание казаков народом в значительной степени может решить проблему "ряженых" - людей, которые вступили в казачество ради приобретения благ. Известно, что принадлежность к тому или иному народу сама по себе не предоставляет никаких привилегий. Поэтому "рядиться в казака" для стяжателей станет бессмысленно. Оно и хорошо - тем самым произойдет самоочищение казачества. Но как быть тогда с членами реестровых казачьих обществ, уже принявших на себя в соответствии с законодательством обязательства по несению государственной и иной службы? Конечно целесообразно, чтобы они продолжили свою службу. При этом надо четко понимать, что сущностью службы является то или иное служение (военное, правоохранительное, гражданское), предполагающее выполнение важных для общества и государства функций. И неказак их выполняет в том же объеме и в тех же формах, что и казак. Казачьей такая деятельность является с точки зрения их субъекта, а не сущности и содержания самой службы. Тогда целью казачьих сообществ станет подготовка казака к служению, в том числе и его воспитание, содействие в организации службы казаков, поддержание их этнокультурной идентичности и уникальной традиционной системы казачьего самоуправления, в которой содержится значительный потенциал для самоорганизации народа и поддержки местного самоуправления. При таком подходе определение "казачий - казачья" становится по сути своей именем собственным: "казачья дружина", "казачий кадетский корпус" и др., предполагающее наличие определенного казачьего компонента, связанного с ценностно-смысловыми аспектами жизнедеятельности казаков, несущих то или иное служение.

Предвижу недовольство отдельных казаков относительно сказанного выше - зачем очередной неказак пытается рассуждать о казачьих делах. Признаюсь, никогда бы не стал этим заниматься, если бы в свое время, работая в федеральной Академии повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования, не участвовал в организации инициированного Президентом нашей страны Всероссийского смотра-конкурса на звание "Лучший казачий кадетский корпус", в течение четырех лет возглавляя экспертную группу этого смотра-конкурса. Мы, кто занимался в то время смотром-конкурсом, в подавляющем большинстве не были казаками по рождению, но понимали, что главное, для чего проводится такое соревнование - поддержка развития казачьих кадетских корпусов. Поэтому наряду с конкурсными мероприятиями мы проводили курсы повышения квалификации для руководителей и педагогов казачьих кадетских корпусов и казачьих школ, готовили разнообразные методические материалы, которые до сих пор широко востребованы в казачьих образовательных организациях. Тогда же я познакомился с целой когортой настоящих педагогов-казаков, которые искренне стремились к возрождению казачьих традиций в обучении и воспитании, превращению казачьих образовательных учреждений в места, где дети и молодежь получают современное образование высокого качества. Ради поддержки этих людей мы и работали.

С появлением Первого казачьего университета Всероссийский смотр-конкурс на звание "Лучший казачий кадетский корпус" был передан Министерством образования и науки Российской Федерации в это учреждение - "свое" для казаков. Однако народная мудрость говорит: "Хочешь провалить дело - поручи его "своим" людям". Так и стало с этим смотром-конкурсом, о печальной судьбе которого неоднократно рассказывалось в публикациях на портале КИАЦ. Чтобы подобного не происходило, нужна консолидация всех заинтересованных в возрождении и развитии казачества сил, как родовых и неродовых казаков, так и неказаков, видящих в казачестве потенциал укрепления российского общества, и не стремящихся к удовлетворению за счет казаков своих корыстных интересов.  Эта консолидация возможна при наличии у казаков лидера всероссийского уровня.

Утверждая на законодательном уровне то, что казаки - это народ, в стратегическом плане мы решаем многие противоречия, присущие бытию современного казачества. В том числе это относится и к разрешению противоречий между реестровыми и нереестровыми казаками, о которых много говорилось как в комментариях к моему первому материалу, так и в контексте обсуждения проекта Федерального закона "О развитии российского казачества".

А.Б.Бакурадзе, доктор философских наук, руководитель экспертной группы Всероссийского смотра-конкурса на звание "Лучший казачий корпус" (2011 -2014 гг.) Конкурсной комиссии Совета по делам казачества при Президенте Российской Федерации.