«Я с каждым часом чувствую живее, что отличительное, существенное свойство варварства – беспамятность; что нет ни высокого дела, ни стройного слова без живого чувства собственного достоинства, что чувства собственного достоинства нет без национальной гордости, а национальной гордости нет без национальной памяти».

(Из письма П.В. Киреевского Н.М. Языкову от 17 июля 1833 года.)

I. «От героев былых времён не осталось порой имён…»

2 июня 2017 года, в пятьдесят пятую годовщину печально известной Новочеркасской трагедии, в самом центре казачьей столицы – у Камня-на-Крови – во время митинга традиционно не был помянут человек, чьё имя неразрывно связано с событиями 1962 года – генерал Шапошников.

Генерал-лейтенант Матвей Кузьмич Шапошников, советский военачальник и Герой Советского Союза, получивший Золотую Звезду за форсирование Днепра в 43-м, во время выступления рабочих в Новочеркасске в 1962 году, находясь в должности первого заместителя командующего войсками Северо-Кавказского военного округа, отказался выполнить приказ об атаке демонстрантов танками.

«Никто поделать ничего не смог. Нет, смог один, который не стрелял…» Командующий СКВО генерал армии И.А. Плиев отдал приказ Шапошникову двинуть подчинённые ему танки на демонстрантов, тем самым не допустить прохода рабочих по мосту через реку Тузлов. Матвей Кузьмич отказался выполнить приказ со словами: «Не вижу перед собой такого противника, которого следовало бы атаковать нашими танками». Во избежание случайных инцидентов Шапошников также приказал мотострелкам разрядить автоматы и карабины и сдать боеприпасы. На вопрос, что было бы, если бы он подчинился приказу, и танки, стоявшие на мосту, атаковали демонстрантов, генерал Шапошников ответил: «Погибли бы тысячи».

Тысячи, слава Богу, не погибли, хотя кровь и пролилась. И чтобы тысячи наших граждан никогда не гибли от рук своих же соотечественников впредь, мы просто обязаны помнить о запредельной себестоимости Поступка генерала Шапошникова. Особенность людской памяти состоит в том, что она не сохраняется сама по себе, её необходимо трепетно беречь – для осознания прошлого и извлечения исторических уроков. Есть мнение, что именно память о Новочеркасской трагедии определила мирный исход событий девяностых: свидетель расстрела, один из мальчишек с городской площади Новочеркасска, не исполнил преступный приказ у Белого Дома в августе 1991-го. У каждого в жизни случается свой Новочеркасск, но не каждый выходит из него Шапошниковым. Генерал Лебедь сумел...

Герой Советского Союза М.К. Шапошников был уволен из армии в 1966 году – в первый же пенсионный день – и подвергнут полному поли­тическому забвению. В квартире генерала прошли обыски, были изъяты его дневники, черновики писем, которые, как выяснилось, наивный пенсионер отправлял в тогдашний Союз писателей, стремясь хоть таким образом донести правду о Новочеркасской трагедии. Его исключили из партии и категорически запретили какие бы то ни было выступления, даже ветеранские в школах. Реабилитировали генерала только в 1988 году – за шесть лет до смерти. «Был он болен. Выходил на прогулку ежедневно. С кем ни встретится, любил поздороваться душевно…» Матвей Кузьмич прожил 87 лет, пользуясь в свои последние годы огромным, поистине всенародным уважением жителей Новочеркасска и Ростова-на-Дону.

Опальный генерал послужил прототипом героя фильма «Разыскивается опасный преступник» (1992), а также одного из героев телесериала «Однажды в Ростове» (2012). В перестроечные годы о нём много писали в центральной прессе, затем всё как-то реже и реже…

Сегодня в Новочеркасске нет ни одного памятника генералу Шапошникову, улицы его имени, не значится он и в Почётных гражданах казачьей столицы (в советское время он был Почётным гражданином латвийского города Валмиера, который освобождал, но после распада СССР – всё в прошлом). Шествующие по улицам города колонны «Бессмертного полка» легко обходятся без портрета Матвея Кузьмича – человека, ценой собственной судьбы пятьдесят пять лет назад спасшего тысячи новочеркасцев от, казалось бы, неминуемой гибели…

II. «Не для меня придёт весна, не для меня Дон разольётся…»

6 июня 2017 года исполнится ровно восемнадцать лет со дня подлого расстрела атамана Геннадия Петровича Недвигина. Это много. Родившиеся в этот день казаки уже этой осенью пойдут в армию – выросло целое поколение. Конечно, Недвигина ещё хорошо помнят в городе, ещё в ходу рассказы о его едва ли не круглосуточных приёмах новочеркасцев в старинном особняке на Атаманской улице в бытность Геннадия Петровича депутатом областного заксобрания, но …сколько так будет продолжаться? Да, есть спортивный турнир имени атамана, во время проведения одного из которых я лично слышал, как юные дзюдоисты, глядя на баннер с изображением Недвигина, тихо перешёптывались: «Слышь, а кто это?»

«Вот так и живём, вернее, существуем, под илом забвения родной истории, в полном равнодушии, если не сказать жёстче. Подумайте об этом, казаки, когда будете в очередной раз неспешно прогуливаться по новочеркасским улицам имени Урицкого, Каляева, Желябова и прочих террористов. Задумайтесь, отчего в нашем городе – несмотря на стародавнее решение Войскового Круга (!) – так и не появилась улица имени Атамана Г.П. Недвигина и кому по зубам в «межгалактической» казачьей столице почтить память легендарного атамана новейшего времени переименованием одной-единственной улицы? Кому – нам? нашим детям? внукам? правнукам? Кому мы завещаем выполнение решения Донского Круга на пятнадцатом (!) году с момента злодейского убийства своего атамана?», – это слова из моей публикации 2014 года с говорящим названием «Манкуртизм». Признаться, особых иллюзий «достучаться до небес» у меня тогда не было – просто сказал то, что был должен. Однако, после того как некоторые печатные и электронные московские СМИ поместили данный материал на своих страницах, а в интернете вокруг публикации развернулась острая полемика, забрезжила надежда на торжество исторической справедливости, но…

Но, не тут-то было! Новочеркасский депутатский корпус, следуя заветам седой старины, отреагировал на эту «столичную шумиху» удивительной несгибаемостью в духе: "Царствуй, царь-государь, в стольной Москве, а мы, казаки, - на Тихом Дону". Так, решениями Городской Думы казачьей столицы, к примеру, только в 2016 году на карте города появились улицы Административная и Батальонная, переулки Артельный, Кадетский, Походный, Ямской и даже Хлебный, бульвар Патриотов и Передовой бульвар... Не правда ли, завораживает? Сколько поэзии, сколько культурно-исторической, смысловой «нагруженности» в этих бессмертных имяреках! Ну как тут «протиснуться» Недвигину? Браво, господа сенаторы!

Улицы Восточная и Северная, переулки Западный и Южный – в своё время казачья столица сполна воздала компасу, увековечив все основные направления сторон света в своих топонимах. Кроме того, новочеркасцы необратимо примирены с цикличностью бытия улицами Утренней и Закатной, имяреки коих, согласитесь, не могли не появиться в городе, где переулок Кривой «уравновешивается» переулком Прямым, а переулок Безназванный изящно «оттенён» добрососедствующим с ним переулком Безымянным. Уверен, сон разума всенародно избранных «называльщиков» способен ещё не то родить!..

…Лет десять назад, размышляя о названиях наших городских улиц, ныне покойный краевед В.Н. Репников писал: «Очень трудно понять, чем руководствовались, отменяя или оставляя то или иное название. <…> Не понятно также упорство, с каким сохраняется память о 26-ти Бакинских комиссарах. Я думаю, что была бы вместо этого улица им. 15-ти Магрибских визирей, то и жили бы на ней, не особо углубляясь в подробности того, кто хотя бы они такие!»

Post scriptum

В прошлом году, проходя по переулку Кривопустенко мимо расположившихся на лавочке студентов, дегустировавших, кажется, «сок кипучих, искромётных виноградников донских», я услышал фразу: «Хохлы там на Донбассе наших «гасят», а мы им здесь таблички вешаем!..» Я невольно обернулся и спросил у автора данной сентенции, знает ли он, что за человек был Василий Григорьевич, за какие такие заслуги его именем назван переулок в центре Новочеркасска. Мой нечаянный визави немного смутился, а потом скорее не ответил, а неуверенно предположил: «Э-э, писатель, блин, что ли?..»

И мне пришлось терпеливо и подробно поведать ему и его товарищам о более чем двухсотдневной оккупации казачьей столицы фашистами, о зверски замученных и убитых, угнанных в Германию на принудительные работы людях и, конечно же, о члене подпольного горкома ВКП(б), заместителе председателя исполкома горсовета Кривопустенко, по сути дела – фактическом руководителе подпольного парткомитета в оккупированном городе. О том, как он был предательски выдан, арестован гестапо, мужественно перенёс страшные пытки, но не выдал соратников по подпольной работе.

Сидели долго. Во время рассказа ребята то перебивали меня эмоциональными и не всегда печатными репликами, то лезли с наивными, почти детскими расспросами, а то, вдруг, совершенно затихали и подолгу смотрели, не мигая, в одну точку… Меня же ничуть не оскорбляло и совсем не задевало их невежество, я понимал: Новочеркасск для них, приехавших из Георгиевска первокурсников, был – пока ещё – абсолютно чужим городом.

Чужим – для них. А для нас?

Александр Писаревский

Сообщение отредактировал Анатолий Болтенко

Фото сделаны в Новочеркасске во время событий 1962 года.