Но пока они воевали в Сибири, Русь неузнаваемо изменилась...

Год назад умер Иван Грозный. Начавшееся столь помпезно и ярко царствование Ивана Четвертого обернулось страшным разорением для русской земли. Ливонская война, растянувшаяся на 25 лет, и опричнина истощили человеческий и материальный ресурс государства. Русь отдала Ливонию, белорусские земли и выход к Балтике. Все эти 25 лет крымские ханы нападали на русские земли - жгли города и уводили десятки тысяч людей в полон.
Тиран умер, оставив после себя пепелище...

На трон сел его сын Федор Иоаннович, как о нем говорили - «простой умом», что на современном языке означает слабоумный. Бразды правления тотчас же взял в свои руки шурин царя, бывший опричник Грозного - Борис Годунов. Человек сильного государственного ума, интуиции, он стал делать первые попытки вывести государство из тупика.

Чего нельзя было допустить, так это новой войны.

Казаки прошли Каму, вошли в Волгу - через несколько дней им открылись родные Жигули, Самарское урочище... Несколько стругов с отрядом Матвея Мещеряка шли по Волге, по родным местам, и казаки наблюдали, как вдоль берега их сопровождают ногайские отряды. Не было еще в здешних местах смертельнее врагов друг другу, чем казаки и ногайцы! Но теперь степняки изменились - с поражением Руси на западе ногайцы ощутили свою силу и высоко подняли голову...

Ногайская орда была осколком Золотой Орды. Основной их территорией считалось пространство от Черного моря на западе до Аральского моря на востоке и от Волги на севере до Яика на юге. Но ногайскую орду раздирали внутренние распри. Часть мурз выступала за союз с русскими, другая - за войну с ними. Так орда раскололась на Большую (где восторжествовала промо-сковская партия во главе с Измаилом) и Малую, попавшую в притяжение Крымского ханства и особенно враждебную Руси.

Но крепка ли была «дружба» Москвы и Великой степи в лице Большой орды? Вряд ли!

Большая ногайская орда хоть и была разбита внутренними противоречиями, но тем не менее в короткий срок могла выставить 100 тысяч конных воинов, а дав время на сборы - и 200 тысяч. Это была великая сила против ослабленной Руси, которая во время Ливонской войны и после ни в коем случае не желала ссориться с ногайцами. А времена лояльного Измаила давно прошли. Трон в Большой ногайской орде занял князь Урус - ногай-полукровка. Говорили, его мать была русской полонянкой. Радуясь жестоким поражениям Руси, которую он ненавидел, Урус в 1578 году так и сказал русскому послу: «Твой государь на Москве, а я государь в ногаях, на своей земле». Это было равнозначно полному размежеванию сторон.

Крымское ханство в эти же годы продумывало новый «великий поход» на Московию, желая отомстить за поражение при Молодях в 1572 году и раз и навсегда сжечь, разорить и подчинить себе земли русских.

Именно в это время и возвращались ермаковские казаки, возглавляемые Матюшей Мещеряком, на родную Волгу.

Сибирские герои перезимовали, отъелись, отдохнули. Но что было делать дальше? Одни пошли в ополчение, чтобы вернуться в Сибирь уже с московскими воеводами. Других больше калачом не выманить было с Волги! Хватило сибирских приключений!

Но лютовать в ногайских землях более было нельзя.

Казачьи походы на Сарайчик в 1577-78 гг., незадолго до Сибирской эпопеи, нанесли огромный ущерб русско-ногайским отношениям. Ногайский хан Урус жаловался русскому послу: «Приходили деи государевы казаки сего лета и Сарайчик воевали и сожгли, не только что людей живых секли, и мертвых из земли вынимали и гробы их разоряли. И нам то стало за великую досаду».

Тогда Москва окончательно и поделила казаков на «своих» и «воровских». Первых брали на службу, вторых ловили и беспощадно казнили, желательно на глазах у ногайцев, чтобы те рассказывали дома о справедливом московском царе. Большинство казаков именно в те годы сделали выбор: Ермак стал «своим» казаком, Барбоша остался «воровским» и ушел далеко на Яик. Иван Кольцо, разоривший Сарайчик, и многие другие, сильные и смелые, долго решали, но выбрали Москву. Они сложили буйные головушки в далекой Сибири и тем самым облегчили работу московским воеводам. По правде говоря, для Москвы было бы выгодно, чтобы все казаки геройски пали в Сибири и остались только в легендах. Живыми они мешали!

Но куда было деть удаль молодецкую героям Сибири, оставшимся на Волге? Матвей Мещеряк все еще считал эту реку своей! Но Богдан Барбоша, «дикий казак», настоящий «воровской», Москвой не прирученный, сказал другу:
- Вот увидишь - они и до Волги доберутся! И до тебя, коли тут останешься!

Он говорил о московских воеводах - и так оно и случилось.

Наступила весна 1586 года, затем лето, и Матвей Мещеряк со своими братками на стругах двинулся по Волге. И тогда они увидели то, о чем уже слышали, чего опасались и никак не желали в это верить. На впадении в Волгу реки Самары московиты возводили большую серьезную крепость. Оплот! И назвали ее по имени малой реки - Самарой! Сотни стрельцов охраняли крепость. Были тут и «правильные» казаки, уже служившие только Москве.

- Новый царь ставит по Волге новые остроги, - скажет Матвей Мещеряк. - Более эта река не наша!

В нескольких десятках верст от Сарайчика Яик превращался в Кош-Яик, что в переводе означает «два Яика». Он делился на два рукава, оставляя в центре грандиозный лесистый остров. Именно там все чаще прятались казачьи ватаги. Кош-Яик был чем-то вроде Тартуги - пиратского острова в Карибском море, куда заходили все корабли под флагом Веселого Роджера. Поняв, что на Волге им делать более нечего, полтысячи казаков (по другим данным - 700) под предводительством Матвея Мещеряка сядут на струги, войдут в реку Самару, дойдут до ее истока, там перетащат корабли на речку Камыш-Самару, приток Яика, войдут в Яик и пристанут к берегу пиратского острова. Казаки решат основать на острове свою крепость - настоящую, с крепостными стенами, башнями и валами. Свое казацкое государство! И они это сделают! В этом же году казаки совершат наглый набег на Сарайчик, возьмут в полон триста человек, в том числе похитят и сестру князя Уруса. Ногаи слишком поздно поймут, что их главный враг решил поселиться у них под самым боком! Ногайцы соберут огромную армию, подойдут к Кош-Яику и начнут осаду. У них даже будут пушки. Казаки под предводительством Матвея Мещеряка (возможно, и Богдана Барбоши) решат стоять насмерть. В одну из ночей казаки сделают отчаянную вылазку и перебьют много ногайцев, захватят пушки, а потом, поняв, что победа за ними, будут долго преследовать степняков. А ведь среди них был и сам князь Урус! Резать будут басурман без жалости и сожаления и без оглядки на Москву.

А в Москве, узнав об этой стихийной битве, схватятся за голову. Подобный инцидент никак не входил в планы Москвы по урегулированию мирных отношений с ногайцами!.. У нас есть все основания полагать, что князь Урус потребует головы отдельных казаков - по крайней мере двух из них! - за прежний мир. Богдан Барбоша скоро уйдет с исторической сцены, и мы так и не узнаем, что случилось с воровским атаманом. Возможно, он затеряется в Великой степи или остановится на Тереке, только бы не попасться московитам, которых не любил так же, как ногайцев. Единственной памятью о нем в Самаре останется Барбошина поляна, где у Богдана в лучшие времена было свое лежбище.

И совсем иначе сложится судьба Матвея Мещеряка.

Осенью 1586 года из Москвы в свободный кош-яицкий городок приедут московские послы и прочитают грамоту. Суть ее такова: царь прощает казакам все их прегрешения, если они вступят в отряд крымского царевича Мурат-Гирея. Тот перешел на русскую сторону и хотел с помощью Москвы взять Крым. Пункт сбора - Астрахань. Матвей Мещеряк тотчас согласится и, собрав дружину, покинет кош-яицкий остров. Большинство историков считает, что Мещеряк вначале прибыл в Самару и уже оттуда двинулся к Астрахани. Но это не суть важно. Главное, что в дороге его настигнет грамота, обязывающая оставить войско и вернуться все в ту же Самару, что Матвей Мещеряк и сделает. И едва за ним и его ближними людьми закроются ворота крепости, как князь Засекин прикажет арестовать казацкого атамана.

Обвинения будут все те же - избиение и грабеж несчастных ногаев.

Уже в остроге, чувствуя недоброе, Мещеряк будет искать ходы к спасению. Он подбивает казаков к восстанию против воеводы и находит сочувствующих среди охранников из литвы и казаков. Он даже находит возможность послать весточку в кош-яицкий городок и попросить подмоги! Взять Самару штурмом и перебить стрельцов. Заговор был раскрыт. На дыбе казаки признались во всех смертных грехах. Тогда князь Засекин, не имея права решить судьбу такой личности, как Матвей Мещеряк, самолично послал гонцов в Москву, и они вернулись с известным в истории приговором: «Матюшу Мещеряка, да Тимоху Болтуна, да иных их товарищей пущих Государь велел казнить пред ногайские послы смертною казнию.» Когда могучий волжский казак, ставший разменной картой в русско-ногайских отношениях, поднимался на плаху, он сто раз вспоминал Барбошу, бежавшего от Москвы на край земли и звавшего его с собой.

Так ногайский князь Урус отомстит казаку.

В марте 1587 года за городской стеной Самары будет повешен Матвей Мещеряк - последний великий атаман Волжской казачьей вольницы. 

Автор: Дмитрий АГАЛАКОВ, член Союза писателей России