Задачу в традиционно кубанском стиле, любящем «миллионные» директивы, поставил перед своими подчиненными вице-губернатор, атаман ККВ Николай Долуда на селекторном совещании. По мнению Долуды, нужно, чтобы в крае жил миллион казаков, «как это было на кубанской земле до 1917 года». Однако, поставив перед казаками столь амбициозную задачу, на том же совещании Долуда выяснил, что пока существующая численность казаков как-то не особо способствует свершению всего громадья атаманских планов.

На заседании Совета атаманов были озвучены следующие цифры: 150–200 человек в хуторских обществах, в станичных — от 300 до 400, в районных — 1,2 тысячи казаков. Всего же в рядах ККВ сейчас насчитывается порядка 45 тысяч казаков и размножить их до миллиона без овладения технологией клонирования представляется совершенно фантастической затеей.

На сайте Кубанского войска недавно появилась статья, посвященная данному совещанию, где, в частности, утверждается, что численность «потомственных казаков» на Кубани оценивается в несколько сот тысяч – достаточно оптимистический подход. Там же приводятся данные общей статистики, в которых заявляется, что: «По данным Всероссийской переписи населения края 2010 года, в крае проживало 5,2 миллиона человек. Из них 4,5 миллиона русских. Почему речь идет именно о русских? По неписанным правилам казаком должен быть православный человек. Православных больше всего среди русского населения».

Иными словами, «недостающих» казаков предлагается набирать из числа русского населения Кубани. А как же тогда тезис о том, что казаки – «особый народ», неоднократно озвучиваемый с самых высоких трибун края? В статье указывается, что «часть родовых казаков» скептически относятся к самой идее создания обществ, «куда могут вступить люди, не родившиеся казаками, но разделяющие идеологию, цели и задачи служивого народа». Из дальнейшего текста статьи очевидно, что в казаки будут записывать исходя, прежде всего, из пресловутой «идеологии». Ядром которой, по всей вероятности, будет обязательность казачьей службы, членство в казачьем обществе и формальное православие.

 «Казачество не народ, а идеология»; похоже именно такое направление «возрождению казачества» станет доминирующим в последующие годы. В статье указывается, что «рост численности казаков отмечен во всех отделах войска», но тут же уточняется, что «в основном это отставные офицеры Вооруженных Сил, правоохранительных органов и люди с активной гражданской позицией, есть и молодежь». Надо полагать, именно на этот контингент, вне зависимости от его происхождения, направлено предложение «активнее пропагандировать казачью идею, его реальные дела, максимально используя все коммуникационные средства: СМИ, интернет». Опять же, «казачья идея», а не казачьи корни, причем, идея, распространяемая пропагандой. У кого как, но у меня возникают параллели не с дореволюционным казачеством, а с куда более близкими по времени периодами нашей истории. Высказывается также определенная надежда на рост рядов войска после принятия поправок в краевой закон «Об обороте земель сельхозназначения», согласно которым «казачьи общества имеют возможность получать землю без участия в торгах». Но, опять же, возможно, это и обусловит определенный приток в указанные общества, но вызван он будет даже не идеологическими, а экономическими, чтобы не сказать, меркантильными, причинам. Что в свою очередь опять-таки будет способствовать расширению ККВ за счет людей без казачьих корней, привлеченных в войско исключительно сложившейся конъектурой.

Да, такими ухищрениями рано или поздно можно будет увеличить численность войска: если не до миллиона, то, по крайней мере, до нескольких сот тысяч. Но возникает вопрос: много ли казачьего будет в тех «казаках», помимо ношения «кубанки» и формального членства в местном обществе?