— То, что происходит сегодня в Терском Казачьем Войске, свидетельствует в очередной раз, что Войско живо. Все эти процессы, в том числе и проблемные, как раз и свидетельствуют о том, что это реальное общество с реальными людьми, с личностями, с реальными казаками, не набранными случайно, которые борются за своё мнение, за свою позицию, которые отстаивают свою культуру, свой язык, свою веру.

С другой стороны, для меня очевиден факт, что у самих членов казачьих общин просто катастрофически не хватает единства. Вероятно, мы за долгий период жизни в обществе без каких-либо нравственных границ позволили себе существовать по принципу «каждый сам за себя». Это начинается с повседневной жизни, когда нам всё равно, как живут соседи, даже если это бедные, пожилые люди, и заканчивается это казачьими общинами.

Многие из них самодостаточны, но как быть с Войском? В итоге образуется вакуум, который притягивает людей, желающих воспользоваться ситуацией, назвать себя возможными лидерами. А на поверку оказывается, что это обычные политиканы, которые переодеваются в казачьи мундиры, чтобы преследовать свои личные политические или экономические цели.

— Каким может быть рецепт от появления подобных проходимцев у руководства Войском?

— Очень важен принцип, заложенный в самом Уставе. Он гласит, что выдвигаемые на руководство ТКВ лидеры должны происходить из казачьих общин. Быть неотъемлемой частью этих общин. Их, попросту говоря, должны знать. Смотрите, как происходит у нас в Церкви постановка человека в священники. Мы же не берём для этого человека с улицы! Хотя это может быть вполне приличный мужчина, хороший семьянин, с хорошим голосом, слухом, неплохо читающий по-церковнославянски… Нет, мы говорим о жизни этого человека внутри Церкви, внутри конкретной церковной общины! Он должен иметь соответствующее духовное образование, хорошее свидетельство от настоятеля того прихода, в котором он воспитывался. Главный критерий — его должны знать в Церкви, где все мы, так или иначе, знаем друг друга. Только тогда епископ может решить, что этот человек достоин священства…

Тот же принцип заложен и в казачьи общины. Претендующий на атаманство должен стать не пришедшим в данную конкретную общину, а вышедшим из этой общины! Это как в семье: сын, это тот, кто родился у отца и матери, а не любой мужчина.

Конечно, можно пригласить человека для решения конкретных задач, стоящих перед общиной, перед Войском. Как сегодня модно говорить, есть люди, имеющие хороший опыт в менеджменте, в решении каких-то экономических вопросов. Ну и пусть они тогда занимаются сугубо экономической стороной деятельности! Вот мы в Церкви приглашаем порой разных специалистов, например, юристов или строителей. Конечно, для такой работы священники не всегда подходят, у них нет соответствующего образования, специальности. Но такие люди не могут претендовать на звание священника! Поэтому, если Войску предлагают такие кандидатуры со стороны, нужно чётко определиться, чтобы они выполняли свои роли в чётко ограниченном поле. В рамках договора, контракта. Но не претендовали на пост атамана.

— Каким должен быть, по-вашему, атаман Войска?

— Это должен быть человек свой для всех. Батька. Чтобы он не оказался чужим среди своих и своим среди чужих. Это самый главный принцип. Я посмотрел на список кандидатов: в их числе есть достойные люди. Они известны мне, как епископу, на протяжении многих лет своей позицией, своим настоящим казачьим духом, желанием поддержать традиционную для нашего региона казачью православную культуру. Очень надеюсь, что братья-казаки покажут именно в этот момент свою солидарность, соборность, говоря языком церковным. И изберут себе настоящего атамана, отца.

— Многие из казаков, даже атаманов, боятся административного давления. Мол, кого бы ни избрали, нам всё равно навяжут сверху…

— Знаете, сильный человек — это тот, кто, во-первых, может всё внимательно выслушать, но, во-вторых, знает сам, что ему нужно. Посмотрите на любящего отца или мать. Если они потеряют своего ребёнка в толпе, то в многоголосье криков всё равно безошибочно узнают его голос. Это родство позволяет не заблудиться. Позволяет друг друга находить. Вот в преддверие Большого Круга раздаётся это многоголосье, среди которого нужно услышать голос действительно родного человека. И по духу, и по вере, и по примерам собственной жизни.

— Каким должно быть Терское Войско? Вообще терские казаки?

— Когда у меня спрашивают, какой я веры, отвечаю: «православный». И это обозначает не просто факт моего крещения. Это — определенный образ действия в разных ситуациях. Как православный христианин я в той или иной ситуации поступлю так, а не иначе. И окружающие понимают, что для православного человека вполне естественно в пост не пойти в ресторан, начать воскресный день с молитвы в храме. Научить ребёнка держать в руках молитвослов прежде, чем пульт от телевизора. Потому что православие — это принцип жизни. Вот такой же принцип должен быть у казака.

Когда говорят — «это казак», за этим должны следовать очень чёткие принципы жизни. Это хранитель своей православной веры, национальной культуры, языка, национальных традиций. Хозяин в доме не по принципу «что хочу, то и ворочу», а по принципу примера. Хороший семьянин, отец четырех, пяти детей. Человек, который не будет дозваниваться в какие-либо органы, бегать по кабинетам, чтобы защитили его семью. Который сам встанет на защиту семьи. Казак — в моём понимании человек чести. Не потому, что он подписал контракт на госслужбу, охрану правопорядка, получает за это деньги. Нет, потому что он просто живёт так и так воспитывает своих детей.

— Много Вы знаете таких казаков?

— Немало. Потому что всё, мной названное — не утопическая идея. Я вижу их на богослужениях. Они никогда не кичатся своим выбором, казачьим духом. Они так живут. Стоит на службе мужчина, держит за руку сына, стоит жена и держит на руках маленькую девочку — и ты понимаешь, что перед тобой казачья семья. Когда я выхожу на амвон и в самый ответственный момент богослужения поминаю Святейшего Патриарха, имена тех людей, которые трудятся в храме — и христолюбивое казачество — я понимаю, что молюсь о людях, которые стоят со мной в храме. А не только о тех, которых мне хотелось бы видеть. Глядя в их глаза, я и произношу эти слова: «христолюбивое казачество».

— Значит, казаки выжили несмотря ни на что?

— Да. Только мне бы хотелось предостеречь от современного понимания толерантности, как основы нравственного релятивизма. Сегодня мы понимаем, что это явление несёт за собой систему, в которой отсутствуют какие-либо ценности. Люди борются за то, чтобы оставаться людьми. За нормальные семьи, где папа и мама — это мужчина и женщина, где взаимоотношения друг с другом держатся на традиционных ценностях. То же и в современном казачестве. Понимание современных взаимоотношений не должно предполагать отказа от традиционных ценностей. Относиться толерантно, терпимо к греху нельзя. Грех надо всегда называть грехом.

Я вижу, что сегодня есть попытки современных архитекторов внутриказачьих взаимоотношений внести эту мысль. Дескать, «казак — не обязательно православный человек, казак — не обязательно человек с казачьими корнями, казак — не обязательно человек, который говорит на русском языке». Я с такими «архитекторами» за один стол не сяду. Они не строят, а разрушают.

Для меня архитекторы дома, в котором мы живём — это наши предки. И никаких перестроек нашего дома сегодня не требуется. Он крепко стоит, потому что стоит на костях предков. Поэтому я хочу сказать молодым казакам: ребята, нужно чётко понимать, какого мы духа. Именно среди казаков родилось это слово для людей, объединённых одной верой, одной присягой: «Креста на тебе нет». Это не про свободный выбор ценностей, как сегодня говорят. И мы должны прекрасно понимать, что сегодня эти вещи у казаков должны быть просто незыблемы.

Многие люди, играя на теплоте национальных чувств, пытаются манипулировать многими в достижении своих интересов. Когда тебе говорят: «Ты русский, ты должен защищать свою семью», — это действительно так. Но когда тебе скажут «»Ты русский, значит, ты должен требовать перемены нынешнего государственного строя», — это уже другое. Я не вижу никаких предпосылок менять сегодняшнюю Конституцию, сегодняшнюю государственную власть. У нас есть такие возможности, которые дают полную свободу для духовной жизни, для самоорганизации, в том числе и казаков. Мы должны защищать эту возможность. Поменять её — то же самое, что поменять свою свободу.

— Итак, казачье общество сегодня — живой организм?

— Если бы это было не так, казаков бы не пытались расколоть, не провоцировали бы. Не было бы позорных событий, подобных тем, что были в станице Рождественской. Ведь СМИ даже не интересовались позицией казаков, в их интересах было раздуть грязь, оскорбление человеческого достоинства. К сожалению, то же самое можно отнести к другим вещам, которые будоражат казачье общество. Здесь я советую братьям-казакам чётко определиться, куда они идут и с кем.

Никогда нельзя договариваться с врагом. Никогда в истории России мы не видели блага от договора с врагом. Давайте вспомним Брестский мир, после которого произошла кровопролитнейшая Гражданская война. Поэтому, если есть люди, которые ненавидят наш образ жизни, наш дух, наши традиции — с такими людьми нельзя договариваться. Нужно просто жить по своим принципам. И тогда те, кто рядом, пусть сами выбирают — хотят ли они жить на нашей земле, рядом с нами.