Споры о месте и роли казачества в современной России не прекращаются   больше четверти века. Если на заре возрождения казачьих традиций среди самих потомков казаков витали идеи о полном возвращении казачьего уклада и самоуправления, то спустя некоторое время стало ясно, что полностью воссоздать казачий быт и традиции в многонациональной, поликонфессиональной, а самое главное  — политически разнообразной стране не так-то просто. 

Казачье движение пережило бурный период строительства от многочисленных клубов и организаций до реестровых казачьих войск и Казачьей партии России. Еще в 90-е годы между казаками России пролег незаметный для стороннего наблюдателя раздел на так называемых «белых» и «красных». «Белые» казаки принимали демократические перемены в России, не претендуя на особую роль в обществе. Так называемые «красные» казаки стали со временем государственниками, апеллируя к дореволюционному значению казачьих войск в России как охранителя государства от внешнего врага и внутренних смут. 

Бурно развивалось казачье движение и в небольшой Адыгее. Поначалу общественных организаций было много. Какие-то из них стремились к государственному признанию, какие-то ограничивались культурно-просветительской работой с опорой на православие. Со временем казачье движение оформилось в республике в виде реестрового Майкопского казачьего отдела Кубанского казачьего войска и регионального отделения Союза казаков России. Во всех этих событиях принимал деятельное участие и Павел Романов.

Павел Анатольевич РОМАНОВ родился в 1964 году. Окончил Днепропетровский мединститут. Кандидат медицинских наук. Принимал участие в ликвидации последствий землетрясения в Армении в 1988 г. С 1990 г. служил в Закавказском военном округе, в Западной Грузии и в зоне армяно-азербайджанского конфликта начальником медпункта, врачом спасательной парашютно-десантной группы.

С 1992 г. был врачом-спасателем Адыгейского поисково-спасательного отряда. Работает заведующим эндоскопическим кабинетом в гарнизонном госпитале,  врач-отоларинголог, член медкомиссии республиканского военкомата, кандидат медицинских наук. Был одним из инициаторов возрождения казачества в Адыгее, возглавлял православное казачье братство во имя архистратига Михаила, с ноября 2016 года — атаман Адыгейского регионального отделения Союза казаков России. 

Народ или сословие?

— Мнения о происхождении казаков и их роли в современном обществе разнятся. С чем это связано?

— На мой взгляд, с неопределенностью отношения власти к казакам. Если хотите, власть до сих пор не очень понимает, кто такие казаки, чего они хотят. Отсюда и споры внутри самого казачества, его разобщенность. Одна из причин кроется, по-моему, в прошлом. Есть идеи о том, что казаки — это чуть ли не потомки хазар, сарматов, бродников, касогов, и это отдельный этнос смешанного происхождения.  Другие теории говорят о том, что казачество — это изначально парамилитарные формирования, поставленные государством на службу. «Масла в огонь» в свое время добавил и закон о реабилитации казачества, где казаки названы в числе других репрессированных народов. Отсюда и почва для историко-политических баталий.

— А вы как считаете, кто такие казаки?

— Не буду глубоко копаться в истории. В современной России, на мой взгляд, казаки — это потомки тех казаков, которые произошли от «вольницы» — славян, селившихся по берегам Дона, Воронежа, Волги, позже Днепра под властью Золотой Орды. Перенимая воинский опыт монголо-татар, других соседних народов, сохраняя православную веру, русский язык, создавая традиции самоуправления — именно так возникало казачество. И лишь позже, когда места жительства первых казаков вошли в состав Русского государства, власть увидела в них боеспособную силу для охраны внешних границ. И феномен казачества в таком виде не единичен в истории. Мы знаем о так называемых «граничарах», служивших на австрийско-турецкой границе, «пятигорских хоругвях» в Речи Посполитой, гайдуках на Балканах и так далее. Но только в Российской империи казачество получило большое развитие.

При этом российское казачество всегда отличалось тем, что благодаря навыкам пограничной жизни могло находить общий язык и сосуществовать с другими государствами. Это, кстати, заметно и сегодня: человек из Центральной России совершенно неадекватно воспринимает жизнь на Кавказе, да и местных славян он может считать как «не совсем русских».

— Где ваши корни?

— В станице Тверской Белореченского района. Но родился я в сибирском Томске. Когда мне было семь лет, родители переехали в Майкоп. Здесь я окончил школу №15, отсюда уехал учиться, служить Родине в армии. К казачеству примкнул в 1993 году, вскоре мы создали в Майкопе казачье православное братство при Свято-Воскресенском храме. В 2011 году братство влилось в состав отделения Союза казаков России. В отделение входят организации казаков Майкопа, Гиагинской, есть землячества майкопских казаков в Москве, Минске, Санкт-Петербурге и даже Китае. Всего в отделении числятся сегодня около 500 человек. Много работаем с молодежью. Для этого создали учебно-казачий взвод «Рубеж». Наладили хорошее сотрудничество с властями республики, города, Майкопским казачьим отделом, национально-культурными организациями, поддерживаем патриотические клубы и объединения, принимаем участие в создании  в Адыгее ячеек «Юнармии». Предложили провести ко Дню боевого содружества горцев и казаков в годы Первой мировой войны совместный конный поход молодых казачат, черкесов, армян, потомков тех, кто более века назад защищал Отечество.

Из боя не выходим 

— Много сегодня говорится о «государственной службе» казачества.

— Союз казаков России — это общественная организация, прежде всего. Поэтому мы, опираясь на исторический опыт, который говорит нам о том, что казаки были защитниками рубежей Отечества и очень неохотно исполняли полицейские функции внутри страны, не стремимся найти свою нишу во властных или правоохранительных структурах. На мой взгляд, в этом нет необходимости.

— Тогда в чем суть современной казачьей идеи в вашем видении?

— Прежде всего, в сохранении казачьих традиций, обычаев, корней, православной веры, воспитании молодых патриотов Родины. В современном мире, где ценности семьи, веры, любви к предкам и Отечеству подвергаются чуть ли не остракизму, работы в этом направлении непочатый край. 

— Как вы относитесь к выражению «ряженые казаки»?

— Негативно, конечно. Это наследие бурных 90-х годов, когда в казаки могли «записаться» любые проходимцы и авантюристы, которые видели в казачестве лишь возможность для обогащения или реализации своих замыслов. Безусловно, это еще и следствие того самого неясного отношения власти к казачьему движению, ведь вспомните, сколько говорилось о том, что, дескать, получат казаки землю, в станицах будут главами избирать атаманов и так далее. Но ничего этого не произошло. 

Мир слишком изменился за столетие. В том числе и российское общество. В результате многих трагических событий прошлого века, репрессий, войн корни казачества оказались подрубленными. Во многих казачьих станицах «природных», коренных казаков почти не осталось, сменилось население. Поэтому некоторые казаки воспринимают казачью идею только как возможность покрасоваться папахой и бешметом и «погордиться» предками на гуляньях. Но справедливости ради хочу отметить, что это явление понемногу уходит в прошлое, в том числе из-за смены поколений. В казачьи организации приходит идейная молодежь, которая уже знает, чего она хочет.

— Для кубанского казачества давней проблемой было разделение на так называемых «черноморцев» и «линейцев». Исчезли ли эти особенности?

— Окончательно нет, конечно. Кубанское казачество — это во многом уникальное явление. Оно было создано волевым решением из двух разных по происхождению войск — Черноморского, объединившего потомков запорожцев и малороссиян, и Кавказского линейного, в котором доминировали потомки донских, волжских, уральских, терских и оренбургских казаков, переселенных на Кавказ. И отличия в языке, фольклоре, быте между потомками «черноморцев» и «линейцев» заметны до сих пор. Хотя за более чем 200-летнюю историю совместной жизни они во многом стираются. При этом изначально линейные казаки были «государственным проектом». Если Черноморское войско долго сохраняло свою полуавтономию, то линейные казаки были четко вписаны в военно-служивую систему империи. И это тоже наложило на их традиции свой отпечаток. Маленькая деталь: атаманы черноморских станиц выбирались казаками, а линейных — назначались полковыми командирами. При этом линейцы более черноморцев впитали элементы горской культуры в одежде, обычаях, кухне. Та же черкеска, как писал адыгский поэт Исхак Машбаш, «всему Кавказу подошла», в том числе и казакам.

— А что объединяет кубанских казаков сегодня?

— Вера православная, ибо казак не может быть неправославным. Это завет предков. Но, к сожалению, надо признать, истинно верующих, воцерковленных казаков сегодня крайне мало. Храмы строить не так уж трудно, были бы деньги, а вот сделать так, чтобы в них шли люди, особенно молодежь, непросто. Наблюдается и другой феномен — среди казаков больше городских жителей, чем сельских. Хотя всегда считалось, что село — хранитель корней и традиций. 

— Как относитесь к новым «воинствующим безбожникам» из числа либералов, кричащих о «вмешательстве церкви» в повседневную жизнь?

— Отрицательно, конечно, но без ответного фанатизма. Такие люди не понимают, что в угоду ценностям гедонизма и общества потребления они, прикрываясь своим правом на атеизм, следуют заветам тех, кто боролся с религией сто лет назад. И как мы знаем из истории, ни к чему хорошему это не привело, лишь только к отрыву от своих корней, утрате нравственных и моральных ориентиров. Такая бурная деятельность, кроме того, несет дополнительный раскол в общество. Об этом нужно помнить в год столетия Февральской и Октябрьской революций. Полемика с представителями кругов, для которых слово «свобода» означает «вседозволенность», — это часть нашей работы. В свое время нам удалось, причем в сотрудничестве с мусульманским духовенством, ветеранами военной службы предотвратить в Майкопе концерты одиозных «звезд» российской эстрады.

— Запреты могут помочь в воспитании нравственности?

— Не думаю. Запретный плод, как известно, сладок. Только воспитание, личный пример родителей, старших способны заложить у молодежи крепкий фундамент традиционных ценностей.

— Так происходит и в вашей семье?

— Безусловно. Я женат, воспитываю сына. Он окончил с золотой медалью лицей, сейчас учится в Санкт-Петербурге.

— Ваш духовный и моральный авторитет?

— Наш Спаситель. Иисус Христос.

— Что сейчас любите читать?

— Увлекся мемуарами деятелей «белого движения» времен Гражданской войны. Это новый взгляд на известные события. Мы мало уже знаем о тех временах. Главный вывод — еще одного такого раскола Россия может не пережить. Да и пример Украины перед глазами. Идеология разрушения очень заразительна, поэтому мы обязаны беречь от нее нашу молодежь.

— Ваш девиз?

— Из боя не выходим!