Среди казаков-фермеров есть не только мужчины, но и молодые девушки, уже выигрывающие гранты на развитие хозяйства.

Быть или не быть? Вечный этот вопрос не миновал нынче и казаков. В том плане, что можно ли казаку быть еще и фермером? С Константином Белинским – атаманом станицы Амурско-Уссурийская – мы с полчаса обсуждали только эту тему.

Логика была такая. Раньше казаки только служили, и хозяйство у них было лишь подсобное – для семьи, для питания. А если так было раньше, то так должно быть и нынче, чтобы соблюсти традицию. Ведь нынешние казаки преемники прежних.

Сила традиций

Однако нынче почти все казаки (по крайне мере у Белинского) работают. А казацкая служба идет в нерабочее время, вроде общественной нагрузки. Ну, и какая здесь логика? Нет ее. А если к этому добавить еще и неработающих казаков (скажем, пенсионеров)? Имеют они право быть фермерами или не имеют? Вроде бы не имеют. Потому что раньше…

Но ведь сейчас не «раньше». Теперь другое время на дворе, другие обстоятельства и совсем другие общественные и экономические отношения. Стало быть, и казацкие понятия должны быть другие? Константин Белинский не возражает. А что тут попишешь, если все его станичники живут в городе, все работают, да и сама станица городская. А в свободное время на охрану границы ходят, в добровольной народной дружине общественный порядок стерегут.

Но тут опять неувязка между «раньше» и «теперь». Прежде казак держал коня в своем хозяйстве. Теперь у казака тоже должен быть конь. Но где его держать, если у казака в наличии нет хозяйства? Не менять же городскую квартиру на деревенскую хату!

Мужики выход, конечно, нашли. В селе на подворье организовали небольшую ферму, где и содержали десяток коней. Не лучшее, конечно, место. Но куда деваться? Еще завели немного мелкой живности, чтобы за работу на ферме рассчитываться натуральными продуктами – денег-то нет. А потом подвернулся случай. Однажды в гостях Константин Белинский познакомился с Ириной Коровиной. Молодой, красивой, грамотной, целеустремленной, хваткой девушкой.

В общем, сошлись у них интересы. Ирина хотела завести свое хозяйство, оформить статус  семейной фермы и получить грант на строительство и на покупку животных. Оставалось немного – найти землю. Но с землей в пригороде великая проблема – попробуй найди, да еще чтобы удобная, да еще чтобы пригодная, да еще чтобы тебе ее продали. А у родственников Белинского на Уссурийском острове была земля, часть которой могла отойти фермерскому хозяйству, если оно возьмет под опеку казацких коней. Примерно на такой схеме и поладили.

Атаман в юбке

Ирина Коровина написала заявление и вступила в станичное казачье общество «Амурско-Уссурийская». Теперь она официальная казачка. Но теперь для меня опять же дилемма, как ее называть: казачка-фермерша или фермерша-казачка? Впрочем, судя по этому казусу, вопрос «быть или не быть?» должен быть исключен до тех далеких пор, пока казачество не станет самодостаточным. Потому что нынешняя действительность  прямо говорит о том, что незанятым или малозанятым казакам суждено заняться фермерским делом. А с другой стороны, любой фермер вправе стать казаком, даже не имея казацких корней. Не бросать же ему в таком случае свой бизнес.

А с Ириной Коровиной вообще интересная история. В родове ее матери и отца казаков не было. Не знала она ни историю, ни уклад их жизни. И Белинский ее не агитировал. Он, бывало, рассказывал, а она просто слушала. И дослушалась. «Казацкий мундир себе сошьешь?» - спрашиваю.  Нет ответа. Ирина его не знает. Зачем ей мундир? Казаки в мундирах на границе или в добровольных дружинах дежурят, на торжественные мероприятия ходят. А ей куда? Она управляет фермерским хозяйством – мундир ни к чему. 

«А на коне гарцевать будешь?» Вот тут ответ есть. В хозяйстве работает специальный человек – инструктор по обучению лошадей, называется «берейтор». Он всех учит на ферме верховой езде, в том числе Ирину. И самый главный вопрос: «А в казаки-то зачем пошла?» И тут есть ответ. Оказывается, для молодой женщины казачество – это, как она говорит, состояние души. Есть у нее интерес к некой свободе, образу жизни, укладу, связанному с независимостью и работой на земле. Так она объясняет свой порыв.

А во главе всего этого стоит все же своё дело. Казачка Ира зарегистрировала семейную ферму и в прошлом году получила от государства грант в 9,2 миллиона рублей. Сейчас она должна за эти деньги построить ферму, купить бычков и начать производство мяса уже в 2018 году. Так как на реализацию бизнес-плана фермерского хозяйства дается всего два года.

Задумка должна получиться. Уже отсыпана дорога к ферме, подведено электричество. Сделаны два загона для коней и небольшая левада для их тренировки разным видам езды. Строится помещение для скота. Уже есть договоренность на покупку живности. В апреле на ферму прибудут телки и бычки. Строится также административное здание. Пока на ферме нет хороших условий для рабочих и специалистов. Но они будут.

К лету в административном здании образуются небольшая кухня, технологический цех под молочные продукты, столовая, кабинеты для управляющего и зоотехника, две комнаты отдыха. Работы и сейчас, и впереди еще много, и все идет своим чередом. И не на голом месте. Ирина по образованию экономист, поэтому все давно рассчитано и просчитано наперед.  И на случай хорошей погоды, и на случай плохой, и на случай пасмурной. Так всегда старики учили: начинаешь дело – предполагай три варианта. Сейчас это называется по-другому: бизнес-прогноз, консенсус-прогноз и так далее.  Но это сути не меняет.

Ирина растит в себе бизнесмена. Как может. Однако характер у нее цепкий, дотошный и упорный – для бизнеса  вполне достаточный. Потому что в его мире выживают самые мотивированные. Посмотришь на Ирину: с виду небольшенькая, хрупкая. А по сути – атаман… в юбке. Вот такая история.

Фото: Раиса Целобанова  

Сейчас берейтор не настолько распространенная профессия, как раньше. Например, в XIX веке в российской армии специалисты по обучению лошадей и верховой езде были в каждом кавалерийском полку, пешей артиллерийской бригаде и в каждой конной батарее.

По материалам газеты "Казачий вестник"