Недавно в Интернете появился текст законопроекта «О развитии российского казачества». Его принятие станет исторической вехой для казаков России. Закон позволит всем казачьим войскам развиваться более равномерно, первым делом увеличивая свои ряды. Ведь сейчас только в одном Таманском отделе ККВ казаков в два раза больше, чем Волжском войске.

Сразу после появления текста законопроекта в сети появились критические высказывания, в первую очередь, касающихся основных понятий.

Казак – это...

Камнем преткновения стало определение «казак». В законопроекте сказано: «Казак — лицо, являющееся прямым потомком казаков или причисляющее себя к таковым». На наш взгляд, это определение слишком расплывчато. Что касается потомственных казаков, то здесь все понятно, а вот формулировка «лицо, причисляющее себя к таковым», не совсем удачное и требует уточнения. Для того, чтобы причислять себя к казачеству, должны быть какие-то основания. Каким образом человек, изъявивший желание вступить в казачье общество, может доказать, что он «причисляет себя к казачеству»? Если следовать букве закона, то достаточно сказать, что в его роду были казаки. А если таковых не было? В ХКО «Красный кут» Екатеринодарского районного общества, где я состою, нередко приходят люди, у которых в роду не было казаков. Причем они этого не скрывают. Как быть в этом случае? Отказать в приеме в хуторское общество? Как же тогда мы увеличим свои ряды?

Эта дилемма характерна для всего Кубанского войска. Получается: либо человек изначально поставлен в условия, когда ему приходится лгать, что само по себе нехорошо, либо ему показать от ворот поворот? На наш взгляд, нужно дополнить определение «казак» словами: «…либо разделяющий идеологию, цели и задачи российского казачества».

Помнится, одна из наших публикаций вызвала критику в краевой прессе. Дескать, казачье происхождение приносится в жертву идеологии. А что в этом плохого? Идеология казачества состоит в служении Отечеству, в готовности защищать его, в воспитании у детей чувства патриотизма, сохранении обычаев, традиций и культуры.

Если взглянуть правде в глаза, то сейчас в казачьи общества вступает больше офицеров Вооруженных Сил, МВД в отставке и людей с активной жизненной позицией, нежели потомственных казаков. Некоторые из них, наслушавшись баек, считают, что им негоже быть рядом с теми, у кого в роду не было казаков. Дескать, что они знают о казачестве? Часть считает, что казаки, охраняющие общественный порядок, дискредитируют казачество, которое никогда не осуществляло полицейских функции. При этом они как бы не замечают, что казачество должно меняться в соответствии с меняющимися условиями реальности. Кому, как не казакам, известно, что происходит в конкретном районе, городе, хуторе. Не раз казаки проводили собственные оперативные мероприятия, выявляя наркопритоны, скопления незаконных мигрантов. Кубанцы видят их работу, и 80 процентов из них с одобрением относятся к деятельности казачьих дружин.

Есть из родовых казаков те, кто заявляет: мол, Долуда загнал казаков в казарму. Им не по нутру дисциплина и порядок. Позвольте, но в таком случае это будет не войско, а какая-то махновщина.

Получается, что в казачьи общества вступают люди, лишенные таких предрассудков. Родовые казаки пока остаются резервом, а тянут лямку другие.

Казак на службе

В тексте законопроекта есть определение «казак на службе».

«Казак на службе — гражданин Российской Федерации, состоящий в казачьем обществе, внесенном в Государственный реестр казачьих обществ, и принявший на себя в установленном порядке обязательства по несению государственной или иной службы».

Критики законопроекта говорят: как тогда называть казаков, не состоящих в казачьих обществах, но проходящих службу в Вооруженных Силах, МВД, ФСБ. Или как называть казаков, несущих службу, но состоящих в общественных организациях.

Во-первых, те, кто служит в армии и силовых структурах и считает себя казаками, могут не напрягаться, так как выбрали для себя военную карьеру и службу в органах правопорядка. Им никто не запрещает считать себя казаками.

Во-вторых, никто не мешает им вступать в казачьи общества, как это сделали военнослужащие ВКС, дислоцирующиеся в Крымске. К слову, был удивлен, когда на отчетном сборе атамана Таманского отдела в зале увидел людей в военной форме.

Что же касается казаков общественных нереестровых организаций, то априори они не могут нести государственную службу. Ее несут только казаки, состоящие в реестре, что прописано в Федеральном законе «О государственной службе российского казачества». Таким образом, казаки общественных организаций, не включенных в реестр, не могут нести государственную службу. Так что критикам не стоит лукавить.

Российское казачество

Еще один предмет спора — определение «российское казачество». В законопроекте сказано: «Российское казачество — исторически сложившаяся этнокультурная общность граждан, проживающих на определенных территориях, имеющих самобытную культуру, традиционный хозяйственный уклад и форму одежды».

По этому поводу критики утверждают следующее, что казачьи общества создаются по территориальному принципу. При этом весьма часто в местах, никак не относящихся к местам традиционного проживания казаков. Проще говоря — где угодно. Традиционную форму одежды казаки, особенно в крупных городах, подчас не носят по причине отсутствия таковой или вследствие нежелания лишний раз «светиться» в обществе, где усилиями СМИ вокруг казаков создан негативный ореол. «Определенная территория» таким образом, совсем неопределенная. А казаки, волею судьбы, находящиеся вне традиционных мест проживания служивого народа и не имеющие традиционной формы одежды, по закону уже не могут относиться к российскому казачеству.

Во-первых, казачьи общества входят в состав казачьих войск, которые исторически располагались на юге России, на Урале, в Забайкалье, Сибири. Казаки где-то получали земли от российского императорского дома, как это было на Кубани, где-тозавоевывали, как это было в Сибири, где, оседали, как в Иркутской области. Исключение — Центральное казачье войско. В Москве, Воронеже, Твери и Владимире их было мало.

Во-вторых, возможно, в Москве казаки не носят форму. На Кубани форму носят, причем с гордостью и не только взрослые, но и казачата.

Что же касается самобытной культуры, то милости просим на Кубань, где есть сотни творческих коллективов, в репертуаре которых традиционные вокальные и хореографические композиции. Один только Кубанский казачий хор под руководством Виктора Захарченко чего стоит!

Резюмируя все вышесказанное, мы считаем, что обсуждение законопроекта «О развитии российского казачества» — дело нужное. Однако хотелось бы, чтобы этот процесс был конструктивным, а не сводился к огульному критиканству. Давайте действовать по принципу: критикуешь — предлагай!