Казачий этнос

О казачестве можно говорить только в контексте времени. Одно дело вольный казак времён Степана Разина, и совсем другое – служивый казак-землепашец в царской романовской империи. “Советские казаки”, чудом уцелевшие после большевистского геноцида и Второй Мировой войны, уже точно совсем другие казаки, чем они были до революции 1917 года.

XX век раскидал казаков и по всей России, и по всему миру. Нашего современника – того казака, который напрочь забыл и свою казачью родословную, и казачьи песни, и дорогу в православный храм, называть “казаком” можно лишь с явной натяжкой.

Постепенно к нам приходит понимание, что для возрождения казачества нужно не только красиво рассуждать о его славном героическом прошлом, но и ясно представлять себе будущее казачьего народа. Невозможно копировать старые казачьи традиции: дореволюционные погублены, советские порочны. Нужен реальный трезвый взгляд на свое прошлое и настоящее.

В годы горбачевской гласности стало возможным называть всё своими именами. Стали широко известны доподлинные материалы и документы о большевистском геноциде казаков, лживо названного “расказачиванием”. Был принят ряд законов, причисляющих казаков к “репрессированным народам” по аналогии с чеченцами, калмыками и крымскими татарами. Но тогда самозванные казачьи атаманы полагали использовать звание “репрессированного народа” лишь для получения неких льгот, предусмотренных жертвам политических репрессий. Мол, стоит добиться признания казаков «народом», и тогда власти нам “всё дадут”.

Во что вылилось новоявленное возрождение казачества? Было выпито море водки под лозунгами о казачьем возрождении и единстве. Казаки надели папахи и штаны с лампасами, и пошли развесёлые песни-пляски да размахивание шашками. “Казаками” стали называться все, кому не лень, вплоть до откровенных бандитов. Всех уже достали речи о былом величии и военной славе казачества, а полицейские функции самоназванных казаков не на шутку стали пугать даже симпатизирующее им население.

Сейчас мы вынуждены вдумываться в значение затёртых до банальности слов, когда пафосность и истеричность не прибавляют словам убедительности. Люди изрекают: “казачество”, “демократия”, “справедливость”, “законность”, “реестр” совершенно не представляя сути того, что за этим стоит. Слова гремят, как пустые цыбарки, в которые можно нагрести чего угодно. Кругом лишь самодовольное невежество и словесное бахвальство, а по сути – пустота. Вместо здравого смысла людям пытаются навязать пустые абстракции, манипулируя “игрой в слова”.

Главной нынешней бедой российского общества является непонимание ситуации и отсутствие реальных знаний о том, что происходит в России (а вовсе не о том, кто виноват). Только после всестороннего уяснения ситуации можно принимать решение о том, что делать и как делать. Ставить нереальные цели, как привлекательны они ни были бы, и как ни были бы красивы их формулировки, не только бесполезно, но и очень вредно.

Впрочем, взаимное непонимание бывает искренним, а заблуждение – не всегда злонамеренным. Однако таким упёртым людям уже ничего не объяснишь – они уже давно “всё” знают, их не остановишь – они глухи и невменяемы. Поэтому не надо стесняться по несколько раз объяснять и повторять снова и снова очевидные банальности. Истины всегда банальны, оттого они и зовутся “истинами”. Но оттого, что они банальны, они не перестают быть истинами.

Казачий этнос

Нынешняя власть, впрочем, как и её предшественница из недавнего советского прошлого, старательно избегает дискуссии на тему: «Казаки – это кто? Народ или сословие?». Но пока не будет внятного ответа на этот вопрос, а точнее – признания казаков народом таким же, как славяне, татары, евреи и другие народы, то каждый новый закон, указ или постановление будут только запутывать проблему, заводя все благие намерения по “возрождению” в тупик и порождая всё новые неразрешимые ситуации.

Однако стоит признать казаков “народом”, как всем станет ясно, что большевики и вся советская власть геноцид казаков проводили не над сословием, а над народом. А это, как говорят юристы, “совсем другая статья”! Это – уже преступление против человечности, это – статья, по которой нет срока давности. Как нет прощения Турции за массовую резню армян сто лет назад, как нет оправдания гитлеровскому холокосту евреев. За преступления против человечности виновные (и их наследники) уже не могут отделаться каким-нибудь указом о компенсациях репрессированным народам.

Следует заметить, что термин “этнос” в России долгое время вообще не существовал. В ходу были такие понятия, как “племена”, “малые народности”, “туземцы”. Известный историк Л.Н. Гумилев, говоря об “этносе”, имел в виду сообщество людей, которое «противопоставляет себя всем другим таким же коллективам, исходя не из сознательного расчёта, а их чувства комплиментарности – подсознательного ощущения взаимной симпатии и общности людей, определяющего противопоставление “мы – они” и деление на “своих” и “чужих”». По Гумилеву “этнос” постоянно преобразуется в зависимости от изменения уровня “пассионарности” – наличия внутри этнического сообщества количества людей, обладающих повышенной тягой к действию. Фактически люди-пассионарии (элита) из аморфного этноса исторически создают солидарный народ.

Слову “народ” особенно не везёт в русском языке. Каждый, кто пускается в рассуждения о “народе”, как своём, так и чужом, имеет в виду что-то весьма туманное. А выражение “простой народ” уже давно стало инструментом недобросовестных политических спекуляций. Вспомните текст “старого” советского гимна: «Нас вырастил Сталин на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил». Вопрос: кого это – “нас”? И какому “народу”?

Историю казачьего этноса следует отсчитывать с того времени, когда Святой апостол Андрей Первозванный на Кавказе, в северном Причерноморье и Приазовье стал обращать в христианскую веру племена, населяющие древнюю Скифию. Понятие “скифы” – собирательное, на рубеже тысячелетий во времена апостольских деяний там жили разные племена – и многочисленные, и малочисленные. Среди них следует выделить сарматские племена аланов (предков современных осетин), которые всегда славились как неустрашимые воины. Черкесы, кабардинцы и лезгины вообще слыли буквально за “головорезов”. Адыги (дзиги или джиги) и абхазы считались самыми красивыми людьми на Кавказе.

Кроме сарматских (кавказских) племён на землях Скифии оседло жили представители германских племён (остготы), греки (эллины), а также немногочисленные прикарпатские и днепровские славяне. Кроме них в древние века по землям Скифии катились волны кочевых племён – гунны, огузы, печенеги, ногайцы и многие другие.

В дальнейшем во времена Азовской Руси (княжества Тмутаракани в X – XIII веках) предки казаков стали “русьскими” (русскими), то есть влились составной частью в Киевскую Русь, вместе с другими племенами, населявшими эти земли, ранее принадлежавшие Скифии и Хазарии. Все они признавали подданство киевскому князю и духовную власть русской православной церкви, сначала Киевской, затем Владимиро-Суздальской, позже Московской митрополии.

При оккупации Руси татаро-монгольской Ордой (13-16 века) 10% всего мужского населения Руси на основе “тамги” (“дани по людям”) привлекалось на службу Орде. Это была ямская (транспортная) повинность – почтовые и грузовые перевозки, обслуживание паромных и понтонных переправ. Привлекались “русьские” и для службы в военизированных отрядах, выполнявших карательные операции для непокорных. Все эти люди, находясь на службе в Орде, вынуждены были использовать государственный язык Орды – татарский.

Другая часть населения Киевской Руси при татаро-монгольском нашествии ушла “в партизаны”, то есть скрылась от притязаний Орды и их русьских князей-наместников в кубанских, донских и днепровских понизовых плавнях. Именно они стали зваться “казаками” – вольными людьми, которые дани Орде не платили и не шли к ней в услужение. Так появились “бродники” – вольные люди, предтечи донских низовых казаков и “чёрные клобуки” – предки запорожских “козаков-лыцарей”. Позже на Руси в фольклоре и литературе “казакам” (это слово явно из тюркского наречия) стали звать всех вольных и никому не подвластных людей, независимо от их этнического происхождения.

Начиная с времён царя Ивана Грозного и даже немного ранее, праказачьи племена существенно “ославянились”. Те ильменьские и верхневолжские славяне (“беглые холопы”), которые устремились на юг, на земли Казачьего Присуда, стали “оказачиваться”, то есть приобретали и укрепляли в себе дух вольнолюбия и свободы. Слияние природных казаков со славянской “прививкой” дало тот чрезвычайно крепкий сплав, который сейчас называют “русскими казаками”. Такими мы видим казаков на известной картине Ильи Репина – грубые лица, мощное телосложение. Таких казаков обычно называют “черкасня”, намекая на кавказские (индоевропейские) корни их происхождения, что характерно для казаков нижнего Дона.

Последующие добавки татарской (туранской) крови привело к тому, что со временем стал заметен и другой внешний облик казака – с мелкими (“бабьими”) чертами лица, стройный телом. Таких казаков стали называть “чига”. В своем большинстве “чига” населяет верховые донские станицы.

Со временем “черкасня” и “чига” перемешались в казачьем народе. Например, в шолоховском “Тихом Доне” показано, как в одной семье Мелеховых из двух сыновей горбоносый Григорий – типичная “черкасня” (“турка”), а его родной брат Петр – типичная светловолосая курносая “чига”.

Мелихов из "Тихого Дона".

Подъесаул Карасёв М.Ф. с отцом (подъесаул Карасёв Ф.Григ.) и сыном (Карасёв Алексей М.) Новочеркасск, 1917. Обратите внимание на лица и внешний вид, в том числе на главном фото вверху. Казаки были действительно достойными представителями казачьего воинского сословия. (Подборка фото к статье - КИАЦ).

В обличии “черкасни” и “чиги” казаки пришли на Кавказ и на Волгу, в Сибирь и на Дальний Восток. Фактически новообразованный сибирский этнос представляет собой сплав казаков (“челдон” – человек с Дона) и поморов (устюжан) с туземными племенами Сибири. Поэтому известная присказка «Казаки от казаков ведутся», обычно закрывающая дискуссию об этнических корнях казачьего народа, требует уточнения – кто от каких казаков происходит “по крови”? И решить его не просто без генетической экспертизы.

Помимо “крови” на этнические корни влияет и “почва” обитания. Жизнь природных казаков связана с реками – тихий Дон и грозный Днепр, светлая Кубань и буйный Терек. Зародившись на Дону и Днепре, казаки чуть позже срубили свои городки и православные храмы на Волге и Яике. Потом казаки шагнули за Урал и поплыли по Иртышу и Тоболу, по Енисею и Амуру. Казак в челне, а не казак на коне – вот символ казака-первопроходца! Заметим, что кочевые племена в отличие от казаков речных судов не используют совершенно.

Только к XVII веку казак крепко сел в седло и его отличительной особенностью жизни стала тесная связь со степью. Бескрайняя ширь степей, вольный ветер, напоённый запахом степных трав, формировали ментальную особенность казаков – неистребимую тягу к свободе, к воле.

Этнические (как почвенные) признаки казачьего племени тесно связаны с понятием “Казачий Присуд”. Казачий Присуд – священное понятие для казака. Это земля, на которой рождались и жили предки казаков, земля, за которую была пролита казачья кровь. Казачий Присуд – это историческое право казачьего народа владеть теми землями древнего Дикого Поля, на которых власть казачьего Круга (или козацкой Рады) защищала интересы казаков

Иногда вместо “Казачьего Присуда” говорят про “Казакию”, имея в виду конкретную территорию, обозначенную на средневековых европейских картах там, где теперь располагается южная часть современных государств России и Украины. В зависимости от контекста термин “Казакия” обычно означает гипотетическое государственое образование, существовавшее в 16 – 17 веках и населённое самыми разнообразными племенами.

“Казакия” появилось в Диком Поле после того, как распалась Золотая Орда. Распалась Орда – перестали платить деньги тем, кто был задействован в ямской службе, в обслуживании переправ, служил в вооружённых отрядах. Тюркское название “орда” в “Казаки” было заменено на польское слово “войска”, что является достаточно точным переводом этого особенного военного и политического образования.

Основной ячейкой “Казакии” была казачья станица во главе с атаманом, которая при нападении врагов мгновенно преобразовывалась в кавалерийский полк. “Казакия” вела постоянную борьбу и с могущественным Крымским Ханством – осколком Золотой орды, и с польско-литовской Речью Посполитой, и с Московским царством.

С крушением Орды и возникшим безвластием бывшие ордынцы, среди которых было много татар, стали сливаться с вольными (внеордынскими) казаками. На Руси таких “казаков из татар” стали звать “Мамай-казак”. Во времена Запорожской Сечи “Мамай-казак” был известен как правдолюбец и защитник угнетённых. Недавно, уже в 21-м веке, в Киеве на площади Независимости установили бронзовую скульптурную композицию: сидит под дубом Мамай-казак, скрестив ноги по-турецки, в его руках непременная бандура, рядом осёдланный конь Белогрив. Заметим, что припев государственного гимна современной Украины звучит так (на русском языке): “Душу и тело мы положим за нашу свободу/И покажем, что мы, братья, казацкого рода”.

Особенно чтут казака Мамая на Кубани. Во многих казачьих хатах висит писаный маслом его портрет (в стиле лубка) – с висячими усами, на бритой голове оселедец, завёрнутый за правое ухо, во рту трубка. Рядом обязательные атрибуты вольного казака – бутыль горилки, колода карт, кремневый пистолет.

Этнические свойства людей до последнего времени были неизменны и весьма устойчивы. Нужны были века, чтобы их поколебать. Однако индустриализация и урбанизация приводят к тому, что все народы планеты стремительно теряют свои изначальные свойства и признаки. Глобализация и развитие информационных технологий убыстряют этот процесс. Тем не менее, национальная культура, язык, музыка и этническая кухня остаются, несмотря ни на что, неизменными.

Х Х

Казаки всегда упорно защищали земли Казачьего Присуда, и всегда сопротивлялись всем попыткам завоевания их земель. В их сознании навсегда сохранялась твердая уверенность, что эти земли никем не подарены, а присуждены им в удел самим Богом. Когда у казаков не хватало сил отстоять свой дом, они снимались с мест и всем народом переходили в другие земли, с тем, чтобы при первой возможности возвратиться в основную колыбель казачьей народности.

Настоящий погром казакам учинил Пётр Первый во время восстания на Дону атамана Кондрата Булавина. Царские войска шли по Дону истребляя всех поголовно. Женщин и детей бросали в колодцы. Не трогали только самых дряхлых стариков. Как писал царю князь Долгоруков, командующий карательными войсками: “Те и сами исчезнут”.

После подавления мятежного восстания на Дон стали назначаться из Петербурга не только верховный атаман, а также прокурор и архиерей. Выборными оставались только хуторные и станичные атаманы. Казачье самоуправление стало отходить в область легенд и преданий.

Игнату Некрасову, сподвижнику Кондрата Булавина, удалось увести в Турцию несколько тысяч казачьих семей. Там они жили обособленной общиной, сохраняя древлеправославную веру и казачьи устои.

Одновременно царь Пётр жестоко расправился с казаками на Украине. Когда гетман Мазепа перешёл на сторону шведов, подручный царя Меньшиков в городе Бутурине уничтожил свыше 15 тысяч жителей – от грудного младенца до старца.

Полвека спустя Екатерина II с подачи её сподвижника Григория Потёмкина окончательно ликвидировала казачество на Украине. Часть казаков с семьями ушла в эмиграцию за Дунай, часть переселилась на Кубань, которая стала для них второй родиной.

Но более всего казачий народ пострадал от большевиков в 20-м веке. Дело в том, что советскую власть поддержало лишь 10% казачьего сословия. Во время гражданской войны казаки подверглись геноциду похлеще, чем армяне от турок или евреи от гитлеровцев. Была уничтожена половина казачьего населения Дона, не менее трети кубанцев и терцов. Уральские казаки были уничтожены практически поголовно.

Сотни тысяч казаков, спасаясь от неминуемого уничтожения, эмигрировали за границу. Казачьи общины (станицы) долгое время существовали во Франции, Болгарии, Сербии, в Китае. Сваливать геноцид казачества на еврейскую верхушку большевиков (Свердлова, Троцкого, Сокольникова – эти фамилии их партийные псеводимы) – значит грешить против исторической правды. Ответственность за уничтожение казачьего народа лежит на всех коммунистах – русских и нерусских.

С особой изощрённостью была проведена коллективизация на казачьих землях. Если в среднем по России раскулачивали каждое десятое крестьянское хозяйство, то среди казаков раскулачиванию и выселению подлежал каждый третий двор.

Казалось бы, всё – конец казачеству! Перерезали ему главную становую жилу, и никогда больше казак не поднимет вольную голову. Остались лишь “казаки”, годные разве лишь для съёмок послевоенного комедийного фильма “Кубанские казаки”. Но вот в 1962 году – расстрел в Новочеркасске, в казачьей столице. Новочеркасское восстание вошло в историю как символ неистребимости вольного казачьего духа. Советская власть стреляла в людей, осмелившихся выйти на майдан в знак протеста против её бесчеловечных действий.

Х Х

На крутых изломах истории и возникают эти жгучие вопросы: “Казаки! Кто мы?”, “Откуда мы?”, “Зачем мы?”. Нужно иметь незаурядное мужество, чтобы ясно, без прикрас ответить на них. Конечно, вопросы задавать легче, чем искать ответы на них, всегда что-то остаётся недосказанным.

Сто лет минуло с той кровавой гражданской войны, но и сегодня вы найдёте упёртого “красного” и неистового “белого” казака. И не будет между ними никакого братания и целования – не надейтесь! Следует осознать, что единение “белых” и “красных” невозможно! Не может быть примирения между добром и злом, честью и бесчестием, свободой и холопством. Нужно не примирение “белых” и “красных”, а осознание всеми казаками трагедии, которая их постигла. И покаяние тех, кто хоть малой стороной повинен в этой трагедии. Без усилий над собой, не прося Божьей помощи, нельзя укрепиться в праведном сознании.

В 2007 году в станице Еланской, что в 15 км от станицы Вёшенской, усилиями активиста казачьего движения В.П. Мелихова был открыт мемориальный комплекс “Донские казаки в борьбе с большевиками”. Многое из увиденного в этом музее вызывает чувство ужаса и негодования от того, что творили большевики на казачьей земле. Но увиденное не только отрезвляет сознание, но и заставляет всех задуматься о судьбе казачьего народа.

В составе Российской империи казаки в общем перечне российских племён занимали 5 место (после великороссов, малороссов, татар и белорусов) с численность около 4-х миллионов, что было сопоставимо с численностью поляков, евреев, грузин и гораздо больше, чем, например, была численность армян, греков, калмыков, чеченцев в то время.

В советское время казаки потеряли право называться отдельным народом. Впрочем, так произошло и с некоторыми другими племенами и народностями. Например, в общем перечне национальностей не стало великороссов, малороссов, русинов, поморов.

При переписи населения 2002 года казаки снова были выделены в отдельную строку в списке “Национальный состав населения России”, состоявшем из 182 названий. Тогда в России насчитали 140.028 казаков и казачек, больше всего их проживало в Ростовской области. Однако на исконных казачьих землях – на Дону, на Кубани, на Тереке – потомственных казаков, в лучшем случае, 10 – 15% населения. Следующая перепись 2010 года показала снижение численности казаков примерно вдвое. Сказалась личная позиция директора Института этнографии и антропологии академика Тишкова, который выступает категорически против признания казаков отдельным этносом.

На самом деле, казаков в России гораздо больше, чем показывает перепись. Это происходит оттого, что при проведении переписи казакам и казачкам прямо советовали записываться “в русские”, а если этот вопрос не всплывал, то автоматом так записывали русскоязычных жителей бывших казачьих земель. Если приплюсовать ещё тех, кто считает себя “казаками” из числа проживающих в настоящее время на Украине, в Казахстане и Средней Азии, численность казачьего этноса сопоставима с цифрой “миллион”. По неофициальным данным, на постсоветском пространстве и дальнем зарубежье к казачьему этносу причисляет себя порядка 5 – 7 миллионов человек. Каждый вольнолюбивый человек мечтает стать казаком.

Казаки сегодня – унижаемый и уничтожаемый народ, расказачивание продолжается. Сейчас земли казачьего Присуда – мерзость запустения: полуразрушенные дома, останки православных храмов, заброшенные могилы предков. Спасти казачество как этнос – означает спасти то, что ещё можно спасти. Основной ячейкой (молекулой) казачьего народа, как в городе, так и на селе, должна быть казачья семья. Вывод простой: не уважается семья – гибнет весь народ.

Казаки – неотъемлемая часть «Русского мира»

Если казака спросить: “Разве ты не русский?”, он с гордостью ответит: “Нет, я казак!”. Если невзначай назвать казака “мужиком”, то он страшно обижается: “Я не мужик, не москаль, и не хохол. Я – русский по закону и вере православной, а по природе я – казак”.

Человек рождается tabula rasa (“чистая доска” по-латыни). Потом окружающая среда формируют записи на этой “доске”, хотя наследуемый генетический код фиксируется там намертво. В каждом человеке присутствует несколько базовых признаков, определяющих его национальность: “кровь” (расово-племенные свойства), “почва” (этническо-бытовая принадлежность), “культура” (язык, музыка, религия, образование). Затем уже идут, как надстроечные признаки – гражданство, сословность (или классовая принадлежность), мировоззрение, профессиональная принадлежность. От этой многослойности и возникает вся путаница в определениях! Гражданство человека выдают за его национальность, а этничность отождествляют с расовыми признаками.

Национальную принадлежность человека определяет не цвет кожи, не кучерявость волос и форма носа, это – этнические признаки (скорее, расово-племенные). Национальность человека определяется его духовной культурой. Это – язык и вся система нравственных ценностей, влияющих на коллективное поведение. Вот и выходит, что национальность человека – это, прежде всего, то, что определяется общими традициями, образованием, воспитанием и чувством взаимной солидарности, а вовсе не результатом “анализа крови”.

Казак – это состояние души русского человека. Вольный (свободный) человек – это и есть казак. Казачий идеал – жить “по своей воле”. Хочешь быть казаком – стань вольным! Если препятствуют обстоятельства – преодолей их! Недаром писал Л.Н. Толстой: «Русский народ казаками желает быть».

Понятие “честь” доминирует в образе казака. Одно из главных и непременных свойств казака – чувство собственного достоинства. Казаки всегда были горделивы (даже заносчивы). В отличие от других российских этносов казаки всегда чувствовали себя более независимыми, более зажиточными, более храбрыми, более организованными.

Целые нации гибнут, если люди душевный комфорт начинают ценить выше, чем честь и достоинство. “Честь не потеряна – ничего не потеряно. Честь потеряна – всё потеряно”. Современные казаки забыли простую вещь: свобода может быть обеспечена лишь личным мужеством, а вовсе не государственными указами.

Основной опорой национального самосознания является язык. За две тысячи лет своей истории язык казачьих племен менялся неоднократно. В самом истоке это был “скифский язык”, на котором общались готские и сарматские (кавказские) племена общего индоевропейского корня. Письменность этого периода была руническая, все священные храмовые книги раннего периода апостольского христианства были выполнены особым скифским алфавитом, названного “антикумом”.

После того, как на территории бывшей Скифии с X века образовалось княжество Тмутаракань (Азовская Русь, как провинция Киевской Руси), племена, его населяющие, стали ускоренно переходить на древнеславянский язык. Священные книги со скифского “антикума” переписывались “кириллицей” на церковнославянский язык русского православия.

Во времена Золотой Орды низовые донские и запорожские казаки вплоть до начала XIX века говорили и по-русски (по-славянски), и по-татарски (по-тюркски). Многие тюркские слова и выражения остались в казачьем диалекте до настоящего времени. Впрочем, такое двуязычие было характерно для всей Руси.

Казачья народная речь делится на несколько диалектов, из которых одни больше, а другие меньше отличаются от великорусского (русского) и малоросского (украинского) языков. Казачья Кубань всегда была двуязычная: там говорили как на украинском (малоросском), так и на русском языке. Ещё в 20-е годы XX века добрая половина кубанских казаков считала себя украинцами и говорила на своеобразном кубанском диалекте – “балачке”. Перепись 2002 года практически уже не обнаружила людей, которые сознавали себя украинцами (всего 3%). Кубанцы так и говорят: «Мы не русские и не украинцы. Мы – пэрэвэртни».

В бою казаки никогда не кричали “ура!” (“ура” – переделанное славянское заклинение “чура”). Казаки шли на врага “лавой”, подбадривая себя диким воем (гиканьем), они делали это с такой неимоверной силой, будто “черти с них кожу драли” (выражение А.Н. Толстого). От такого леденящего душу казачьего гиканья враги цепенели. Откуда унаследована такая лихость у казаков и склонность к бесшабашной джигитовке? Скорее всего, от кавказских джигитов (дзигов), уж никак не от степенных славян. Так и говорят про казаков: “С виду – обычные русские люди, а присмотришься – абреки какие-то”.

Казаки нашего времени пользуются современным русским языком, что и сформировало устойчивый русскоязычный казачий этнос. В настоящее время язык казаков мало отличается от языка русского (великорусского, московского). По статистике 95% населения современной России своим родным языком считает русский язык. На свете живёт много народов, утративших свой исконный язык. Тем не менее, традиционное казачье приветствие “Здорово дневали!” остаётся своеобразным паролем, открывающим двери в казачьи землячества, существующие во всех крупных городах России.

Помимо родного языка, другой составляющей особого этнического чувства является крепкая приверженность “своей” музыке, что существенно отличает казаков и от славян, и от татар. Музыка – неотъемлемая и важнейшая часть этнических признаков. Так и говорят казаки: «Я тебе сыграю песню, и ты сразу всё поймешь, что к чему». Редко где найдёшь такую музыкальную красоту мужского хорового пения, как у казаков. Чистые голоса улетают из вольной степи прямо в поднебесье, к Богу. Казачья песня способна сплачивать, объединять, песня направляет людей в одно русло.

Помимо языка, религия всегда выступала символом национальной принадлежности. Своими нерушимыми канонами религия связывает людей в единую общность. Как буддизм создал китайскую (ханьскую) нацию, а ислам – арабов, так и русскую нацию создало православие. С одной стороны, любая религия – это стройное учение о догматах конкретной веры; с другой – свод традиционных правил о нравственном и бытовом поведении: как следует вести себя, как и когда играть свадьбу, как хоронить усопшего, каким именем нарекать новорожденного, что и когда можно есть. Любая религия – основа не только духовной, но и материальной культуры народа, где существуют чёткие и ясные традиционные противопоставления: “можно – нельзя”, “принято – не принято”, “чистое – нечистое”. Следует иметь в виду даже не религию, а шире – религиозное мировоззрение.

На основе православия исторически возник разноэтничный “Русский Мир” – особая многомиллионная православная цивилизация. Говоря о русском православии, мы имеем в виду нечто трудноуловимое. Некие общие ценности? Несомненно! Общая история? Конечно! Общее умонастроение и свойства характера? Обязательно! Приверженность монархии? Вполне приемлемо!

Те инородцы, которые оставались вне православия, хотя и были подданными российской короны и говорили на русском языке, “русскими” не считались. Тем самым, “национальность” определялась добровольным признанием триединый формулы “Самодержавие-Православие-Народность”, хотя последний член этой формулы всегда пребывал в неком смысловом тумане.

Тысячелетняя практика православия, несмотря на исторические расколы и большевистский террор, убедительно показала: православная (в данном контексте русская) религия продолжает оставаться необходимым национальным символом и становится мощным средством единения. Когда люди молятся вместе в общем храме, молитва приобретает совсем другую силу. Православная религия своими нерушимыми, канонами и обрядами связывает людей в солидарную русскую нацию, весьма разнообразную по своему этническому составу.

У казаков особое отношение к православию, их отличает особая религиозность, недаром казаков называют “воины Христовы”. Так повелось со времен апостола Андрея Первозванного, когда скифские воины стали защитниками христианской веры, христианских храмов и братьев-христиан. Апостольскими стараниями Андрея Первозванного скифские племена приобрели зачатки христианской культуры.

Этнический казак, говорящий и думающий по-русски, казак, который является православным христианином – это, конечно же, настоящий русский человек. “Русский” – это надэтническое понятие, а не некий славянский тип. Вот и выходит, что казак – это «русский человек под увеличительным стеклом» (выражение писателя Бориса Алмазова). И возрождение казачества возможно только при укреплении всего “Русского мира”.

Большевики-коммунисты, захватив власть в России, во многом преуспели: произошло перепрограммирование людей в совершенно новую нацию – в “советский народ”, “гомо совектикус”. Вытеснив православие, почти на целые сто лет Россию захватила другая “религия” – “научный коммунизм”. Свой воинствующий атеизм советские люди стали считать признаком учёности. По-другому и быть не может: страна воинствующего материализма, в которой три-четыре поколения были воспитаны в атеизме, не может в одночасье стать верующей, то есть вернуться в традиционную православную веру, отбросив веру навязанную – коммунистическую.

Сильные, волевые люди, которые не смогли уйти за границу, были расстреляны или сосланы. Казачьи традиции были уничтожены под корень, само имя казака – стёрто. Те этнические казаки, которые уцелели после большевистского геноцида (гражданская война, коллективизация, репрессии, “промывание мозгов”), стали в своей массе “советскими гражданами”, насильно “крещёными” в коммунистическую веру. На казачьих землях стала утверждаться новая “совковая культура”, складывались новые уклады жизни, игнорирующие традиционный казачий уклад.

Россия (под названием СССР) в ХХ веке была грандиозной коммунистической империей. Но цена построения этого величия была чудовищной, советская империя была построена на гнилом фундаменте – на безбожии, на лжи, на страхе, на крови и рабском труде. В СССР достижения в области технического прогресса и индустриализации уживались с чудовищными преступлениями против человека.

За годы лихолетья и геноцида православные принципы изрядно выветривались и искажались под чуждым влиянием. Основную массу казаков сейчас можно обозначить как “неверующие православные”. Если они и бывают в церкви, то случайно, и выглядят там лишь декоративным элементом. Современное православие похоже на старый казачий мундир, который посыпанный нафталином лежит в сундуке. И выбросить жалко, и приспособить некуда. Разве что годится для какого-нибудь торжества, как искусственная елка на Рождество. Сейчас казаки в лучшем случае просто “участвуют” в религиозных мероприятиях, как живая нарядная декорация, когда формальное становится важнее сущностного.

Многие считают, что с распадом СССР и кончиной советского народа-строителя коммунизма мы автоматически вернулись в дореволюционное (досоветское) состояние. Ничего подобного! Мы просто стали жителями (населением) нового государства – некими аморфными “россиянами”, которые пока существуют безо всякого национального стержня.

Продолжение здесь.

Е.В. Косов, профессор, писатель,
автор книг «Казачья воля» (2011 г.), «Быть русским. Русский национализм – разговор о главном» (2005 г.), «Национальные интересы и либеральные ценности» (2015 г.).
Казачья община в Серебряниках (Москва)