|
Албазин.
|
|
| Игнатий | Дата: Воскресенье, 02.10.2016, 14:17 | Сообщение # 61 |
Группа: Аккредитованные
Сообщений: 671
Награды: 4
Репутация: 2
Статус: Оффлайн
| Я 17-й год Албазинский священник. Албазином я живу и дышу, как дышит святостью политая кровью казачьей земля албазинская. То. что я пишу - это плоды моих поисков и размышлений. Кто мне запретить может это? Тема открыта мною, а не Вами, уважаемый Алексеевский_АБ. Здесь плоды моих немощных трудов и любви к казакам-албазинцам, защитникам острога, многих из которых я отпевал через 330 лет после их гибели. И не смотря на Ваши запреты, уважаемый, мною посильно будут оставлено то, что наработано. Посвящено оно казакам-албазинцам и всему казачеству... Надеюсь послужит это и будущему прославлению в лике святых духоносного героя Приамурья иеромонаха Гермогена. Тема Албазина на КИАЦ живет и будет жить, позвольте мне самому решать, чем ее заполнять. Простите и меня Христа ради...
Первый этап пребывания иеромонаха Гермогена на восточных окраинах можно назвать – Илимским. Предположительно прибыл он туда в 1657 году. Установка вместе с Е.Хабаровым поклонного Креста и освящение его на месте будущего монастыря в Усть-Киренске датируется 1658 годом. С 1663 года иеромонах Гермоген официальный устроитель Киренского Свято-Троицкого монастыря, где и пребывал до ухода в Приамурье.
Документальных сведений о жизни иеромонаха Гермогена в промежуток времни с 1658 по 1663 годы, кроме вышеупомянутых событий пока нет. Илимский острог в то время хотя и был центром воеводства, но имел скромные размеры. Длина стен острога составляла всего 119,5 сажени. Как писал воевода Т.Шушерин, внутри острожных стен стро¬иться было практически негде, «потому что, государь, острог мал». 24 июля 1666 года в Илимском остроге случился пожар, от которого он весь сгорел. Новый острог гораздо больших размеров строился уже на другом месте.
В острожной Спасской церкви кроме «черного попа Ермогена» были еще священнослужители. Известно имя священника Амвросия Толстоухова. Иеромонаху Гермогену необходимо было исполнять свое миссионерское предназначение. Для этого он мог согласовывать свои действия с воеводой А.Ф.Пашковым.
В самом конце 1654 - 1655 гг. в Сибирском приказе был составлен пространный "Наказ Афанасию Филипповичу Пашкову на воеводство в Даурской земле". Одной из основных задач Пашкова было "... по сю сторону Шилки-реки на усть Урки-речки, или в Лавкаевых улусех и в Албазине городище, росмотря где пригоже, где не чает приходу воинских богдойских людей поставити острог и всякими крепостями укрепити... А в остроге устроити настоящую церковь, во имя Воскресения Христова, да два предела, Алексея митрополита да Алексея человека Божия, да устроить воеводцкой двор и съезжею избу, и на государевы на всякие запасы анбар, а на зелейную казну земляной погреб, и жилецкие дворы велеть строить".
Все служилые люди на Амуре во главе с О. Степановым передавались в подчинение Пашкова. По Царскому указу Архиепископ Сибирский и Тобольский Симеон должен был выделить Пашкову "к трем церквам антимис", двух попов и дьякона. В то же время воевода занимался строительством Нерчинского острога.
В начале лета 1658 г. А.Ф.Пашков послал казачьего пятидесятника А. Потапова с 30 служилыми людьми на Амур к О. Степанову с приказом ждать его "ниже Урки в Албазине городище". Однако отряд Степанова не успел присоединиться к Пашкову, поскольку 30 июня 1658 г. на Амуре, ниже устья р. Сунгари был атакован и разгромлен превосходящими силами маньчжуров. Предположим, что именно такой путь, назовем его официальным, для иеромонаха Гермогена в Даурию, в Албазинский острог и планировался первоначально. Неизвестно как бы развивались события в этом случае, но все пошло иначе…
Факты жизни старца Гермогена в период, когда он уже находился в Приамурье, говорят о его подвижническом подвиге. Он не сидел на месте, вел самую активную миссионерскую деятельность на огромных расстояниях от Албазинского острога. Подобно этому надо полагать он поступал и до 1663 года. Если у него были общие цели с А.Ф.Пашковым, указанные в Москве, то мог он доходить и до Нерчинского острога и не раз, тем более, что на Амур путь был закрыт.
Одной из странностей в поведении иеромонаха Гермогена было то, что при образовании монастырей, он кроме Свято-Троицкого Киренского монастыря нигде не испрашивал Указов на это, что категорически воспрещалось, как Патриархом Никоном, так и прочими светскими и духовными властями. С начала 80-х годов ему пришлось многократно оправдываться за это. Причиной такого положения дел он называл то, что монастыри открывались «не по указу», а по желанию и требованию казаков, скрывая свою духовно организующую роль.
Вполне вероятно, что это был своего рода протест против гонений на Патриарха Никона и его приверженцев, начатых с 1658 года.
Вероятно и то, что поступал он так и оттого, что, Указы, и Царские, и Патриаршие, и все прочее, необходимое для миссионерской деятельности у него уже были еще с момента отбытия из Москвы. Озвучивать он этого не хотел по понятным причинам, но совесть его была чиста и позволяла так поступать многие годы. Кстати, заметим, что и сам Албазинский острог был единственным «разбойничьим острогом» на востоке, основанным без «Царского указу».
Некоторая связь прослеживается с указами из Москвы для А.Ф. Пашкова и одним интересным поступком иеромонаха Гермогена, когда он во время строительства Киренской монастырской Свято-Троицкой церкви, в одном из ее пределов, освященного им в честь Алексия Человека Божьего, собственноручно вырыл себе могилу, где и был впоследствии погребен. И А.Ф.Пашкову в Указе говорилось о святом Алексие Человеке Божием: «А в остроге (Албазинском) устроити настоящую церковь, во имя Воскресения Христова, да два предела, Алексея митрополита да Алексея человека Божия».
Хорошие отношения сложились у иеромонаха Гермогена с Нерчинским воеводой Ларионом Толбузиным, сменившим А.Ф.Пашков в 1662 году, а затем и с его сыном Алексеем Толбузиным – первым и последним воеводой Албазинского воеводства. В 1664 году Ларион Толбузин писал в Москву: «...в остроге многие всяких чинов люди при старости живут, а обещания кладут в иноческий чин постричься...», испрашивая открытия монастыря. Этим было положено начало Нерчинскому монастырю Успения Пресвятой Богородицы. Возможно, не обошлось здесь без влияния иеромонаха Гермогена.
Мог доплыть по Лене иеромонах Гермоген и до Якутского острога, как это неоднократно делал Е.Хабаров в свое время. Там также отличились казаки. Известно, что в 1663 году служилые люди Якутского острога «изволили быть в Якуцком остроге монастырю во имя Спаса» и избрали Ивана Афанасьевича Овчинникова в чёрные священники и строители
|
| |
| |
| Стрельцов_АВ | Дата: Воскресенье, 02.10.2016, 18:00 | Сообщение # 62 |
Группа: Аккредитованные
Сообщений: 300
Награды: 8
Репутация: 5
Статус: Оффлайн
| Добрый вечер, о.Игнатий! Пишите про Албазин, читаем. Хотя многое спорно о чём вы пишите. А на Донцов не обижайтесь. У некоторых из них (как у москвичей, у которых их государство заканчивается МКАдом), вся история казаков заканчивается границей Дикого Поля. Ведь им и невдомек, что среди защитников Албазинского острога были и донцы.
На счёт знамени поинтересуюсь у Трухина. Если мне память не изменяет, известное нам знамя как Албазинское знамя, было получено Албазинцами во время учреждения Албазинского воеводства. Тогда вместе со знаменем албазинцы получили печать и герб. К Хабарову оно уж точно никакого отношение не имеет.
Не люблю начальников над собой
|
| |
| |
| Игнатий | Дата: Понедельник, 03.10.2016, 04:05 | Сообщение # 63 |
|
Группа: Аккредитованные
Сообщений: 671
Награды: 4
Репутация: 2
Статус: Оффлайн
| Спаси Господи всех поддерживающих тему!
Да, среди защитников Албазинской крепости были и ссыльные разинцы и немалое число. А то, что к истории отношение "интересное" у кое-кого, удивляться не приходится. Одно из духовных оружий, направленных против России - это или замолчать или перевернуть, оболгать, стереть формирующие духовно славные страницы истории нашего Отечества, а то и переписать, "отец лжи" не дремлет. Кто по легкомыслию, а кто и осмысленно... В конце прошлого года на конференции в Иркутске, на мое замечание, что иеромонах Гермоген мог как-то влиять на духовные процессы, исторические пути развития православия в Якутии, Якутском остроге, мне сказали представители оттуда, что история Якутии стала пересекаться с историей Приамурья только со времен святителя Иннокентия (Вениаминова) в 19 веке, а до этого ничего не было. Это ж целый мощнейший пласт истории освоения восточных окраин игнорируется, в 17 веке все взаимосвязано было. Также и иркутские исследователи своей истории в основном видят ее с 18 века.
По поводу "албазинского знамени", очень рад интересу казаков по этому поводу. Надеюсь, что вопрос сей как-то выделится, и все вместе мы более детально потрудимся в поисках истины. Казаки тогда придавали этому большое значение и сейчас нам посерьезнее отнестись надо. Хорошо было бы и профессиональных историков привлекать к подобным исследованиям на страницах форума – себя я к ним не отношу, наверное, понимаете это, хотя в нескольких конференциях принимал участие.
В истории освоения Приамурья 17 века очень много «белых пятен» и мое посильное участие – поднимать вопросы и по мере возможности прокидывать «мосточки» между этими «белыми островками», не претендуя на полную истинность своих утверждений, ее и не может быть, отсюда и «спорность», Андрей Витальевич. Если хотите, назовите такие исследования, подобные моим – своего рода, катализатором для научных исследований в данном направлении. Духовное видение, наверное, и это присутствует, как метод «духовной интуиции» у священнослужителя. И что в этом плохого, такой подход имеет право быть, как вспомогательный прием, подтекстовое содержание важно не в меньшей степени.
Вопрос об «албазинском знамени» мною не исследовался отдельно, мимоходом коснулся его для того, чтобы как-то проявить существующую, по моему мнению, тесную связь процессов на востоке с влиянием на ситуацию Патриарха Никона и иеромонаха Гермогена – здесь основная нить моих рассуждений. Но информацию по знамени черпал я из известных источников, что-то и цитировал. Копия «албазинского знамени» хранится в Областном Краеведческом музее в г. Благовещенске, духовное содержание там именно то, о чем я писал.
По-видимому у албазинцев было не одно знамя, тем более в разные этапы освоения Приамурья, некоторые расхождения во внешнем виде отражены при описаниях их в исторических документах. Но духовно-смысловое содержание на них явно схожее. Наполнялось это содержание однозначно, через казачьи традиции и с центральной части России, под влиянием общего интереса к происходящему, как со стороны светских властей, так и со стороны духовных. Особенно, если учесть могучий дух Патриарха Никона, четко проекцируемый буквально на все жизненные проявления в Российском государстве: духовные, политические, социальные, во время его активной стадии Патриаршества.
Пишите. Отвечаю не всегда вовремя, в частых поездках. Андрей Витальевич, даст Бог, на этой недели увижусь с Вами в Благовещенске, там и побеседуем с Владимиром Трухиным, надеюсь.
С наступающим днем Святителя Иннокентия (Вениаминова) – 6 октября!
|
| |
| |
| Игнатий | Дата: Вторник, 04.10.2016, 14:07 | Сообщение # 64 |
|
Группа: Аккредитованные
Сообщений: 671
Награды: 4
Репутация: 2
Статус: Оффлайн
| Некоторым подтверждением того, что иеромонах Гермоген не отсиживался в Илимском остроге в период времени после прибытия в острог до начала строительства Свято-Троицкого Киренского монастыря в 1663 году, но активно занимался миссионерскими трудами, может послужить следующее научное исследование:
"ОБРАЗЫ И КОМПОЗИЦИИ ДЕРЕВЯННЫХ ХРАМОВ. О деревянных храмах ХIХ века в Красноярском Урочище – городе с окрестными ландшафтами – в западном направлении, вблизи р. Маны и г. Дивногорска. Ямщикова Е.В. – лаборатория архитектурного наследия Приенисейской Сибири кафедры Градостроительства Сибирский федеральный университет, г.Красноярск.
«Гермагенов» ручей находится на подъезде к городу Дивногорску. Это редкое название из греческой мифологии давно интересовало нас, но без пользы было спрашивать народ Дивного, никто не мог ответить что-либо, поясняющее дорожный указатель. Главное, наверное, в любом поиске, как и в творческом научном интересе, это - правильно поставленный вопрос, даже если и только для себя – всѐ же ответ обязательно придѐт и часто весьма неожиданно…
Летнее открытие 2007 г.: В красноярском краеведческом музее (ККМ), занимаясь предпроектными исследованиями по реставрации церкви в Верхней Кежме – д. Мозговой, в июле 2007 года и пересматривая изображения всех деревянных храмов Енисейской губернии, нечаянно обнаружили стеклянные негативы Манского деревянного храма у мельницы в районе Нарвы. Тогда ещѐ и не чаяли, что здесь - истоки названия дивногорского ручья, а возможно и самого Дивного города. Запоминающийся образ Нарвской Троицкой церкви наподобие сказочного трѐхглавого Змея-Горыныча запечатлелся в памяти, а по прежним работам для Енисейской епархии в госархиве Красноярского края – (ГАКК, по ул.К.Маркса, 6), знали, что это была Манская заимка с мельницей и покосами загородного Успенского общежительного монастыря на Плотбище. Ныне он расположен ниже академгородка – рядом с археологической стоянкой «Плотбище».
В госархиве Красноярского края (ГАКК) мы в 2007 г. проводили разыскания с сотрудниками архива по объектам деревянного зодчества и храмам Енисейской губернии в связи с предстоящим затоплением Богучанского водохранилища, обнаружили поразившие нас факты. Большинство храмов было посвящено Троице и в каждом селении почти, а в городе непременно, был Троицкий храм. Так значимо было издревле в рус- ской культуре триединство, что шло от уважения к корням рода, укреплявшего Дух человека, дававшего приют бессмертной Душе и еѐ воплощению на земле с чувствами и мыслями – разумному телу верующего русского жителя деревни, села или города. Так каждая деревенская община, предполагая строительство церкви в своѐм приходе, предпочтение отдавала образу Триединства Животворящей Троицы Господней.
В г. Иркутске, где я собирала материалы аналогов по всему Приангарью - для проекта восстановления кежемского храма, этим же летом прояснилось про Нарву на речке Мана и Дивногорский скит Знамения. Воистину, подтверждается, что: «случай – это псевдоним Бога, когда он не желает подписывать своѐ имя…». Благодарение иркутскому подвижнику начала ХХ века, изучавшему деревянное зодчество Сибири, замечательному Ивану Иннокентьевичу Серебрянникову. Мы и ранее встречали в красноярском архиве упоминания о нѐм, в связи с его трудами по древним деревянным башням и храмам.
Он знаменит в научных кругах летописью о прибайкальской Сибири, а также и краеведческими редкими фотофондами в г. Иркутске. В Иркутском областном архиве меня сразу спросили: «Видели выставку, посвященную И. И. Серебрянникову в Молчановской публичной библиотеке?» - (Как раз проходившую в эту неделю…) И что же увидели? Чудеса! В представленных фото Киренского монастыря Илимского воеводства Иркутской губернии – образец нашего деревянного двухсветного скитского храма Знамения в Дивногорске (фото ККМ, № 1001) – строил ангарский монах Гермаген… Да и Киренский деревянный храм с тремя главами удивительно схож, что называется – «один в один» (см. фото ККМ, № о/ф. 10406/400; № 24457/1- 1934 г., ф. Калачѐв, Нарва, «у мельницы»…), с Троицкой церковью в Нарве – такого же яркого образа, как и церквушка на стеклянных негативах из нашего красноярского краеведческого музея на негативе 1934 г..
В 1888 г. в Дивном был отстроен «старый скит» Знаменский с деревянным храмом – от Успенского мужского монастыря -- для монахов-схимников. В ГАКК есть документы, подтверждающие, что Успенскому монастырю, кроме живописных угодий по двум берегам Енисея до Знаменского скита, были выделены дополнительно – позже, специально для пашни, покосов и мельницы – земли на речке Мана, это была дальняя монастырская заимка в Нарве. Манское Белогорье (и Нарва) по расположению хозяйственно было связано с Илимским воеводством Иркутской губернии и красноярские монахи Успенского общежительного монастыря пригласили Гермагена-плотника из Киренского монастыря срубить Троицкую церковь у мельницы в Нарве по образцу киренского деревянного храма, восходящему к северорусским образам...
Возможно, этот илимский мастер первым назвал места в устье Маны и далее на запад – «Дивными», а скитскую церковь на берегу срубил по образу киренской, точно повторявшую формы построенного им же киренского монастырского храма -- с шатровой колоколенкой и скромными наличниками, обрамлѐнными «ушками» по уг- лам. Стоит внимательно рассмотреть фото ККМ (Красноярского краеведческого музея) № 3244/92 и о/ф.10275/29, № 3173/150 и сравнить с иркутскими храмами XIX века - вы убедитесь в подобии образов. Вблизи мужского скита на рубеже ХХ века А народ дивногорский неспроста сохранил благодарную память о нѐм в назва- нии ручья, возможно Гермаген оставался здесь жить на долгое время...
Документов о строительстве 2-х дивных храмов пока не обнаружено в Красноярске – только фото музея. Это объясняется тем, что восточная часть Манского Белогорья, как и Приангарья в 18 и 19 веках относились к Иркутской губернии – Илимскому воеводству, поэтому там более сохранилось подтверждений о нашей истории. Вероятно у иркутян береж- нее отношение к своим истокам.
Картины В. А. Сергина «Вечер в верховьях Маны» и «Ледоход на Мане» показывают великолепие окружающих мест и понятно восхищение киренского монаха Герма- гена ... У каждого города есть своя идея развития, географическая специфика, пейзаж и световой климат. Например, в Дивногорье солнце приходит лишь к десяти часам утра, постепенно высвечивая горы и Енисейскую синь с северной стороны – в насыщенных цветовых переливах - особенная свежесть городского колорита. Это давно отметили художники и верно, поэтому так ярко представляют на зональных выставках свой любимый город в разных состояниях дивногорские мастера. Итак, история двух дивных храмов прояснилась из названия ручья Гермагенова.
Есть ещѐ одна загадка, не дающая покоя исследователям-дендрологам… В дендрарии вблизи «старого скита» вдоль берега Енисея… есть «аллея» из семи мощных древних кедров, ровно расположенных, которым по виду не менее трѐхсот лет… Кто мог их высадить на равном расстоянии друг от друга на одной чѐткой линии на берегу - три века назад или даже более того? Это какая-то тайна скита…".
|
| |
| |
| Игнатий | Дата: Воскресенье, 09.10.2016, 15:03 | Сообщение # 65 |
|
Группа: Аккредитованные
Сообщений: 671
Награды: 4
Репутация: 2
Статус: Оффлайн
| Соработничество Царя Алексия Михайловича и Патриарха Никона в середине 50-х годов 16 века сформировало в России уникальный узор властной структуры. Такого не было еще нигде в мире, не стало потом и на Руси, то есть, наблюдался, как бы, пик симфонии властей духовной и светской. Хотя принципы ее были сформулированы еще задолго до этого времени, в 8 веке Византийским Императором Юстинианом.
«Царство и священство – это два благодатных божественных дара, данных человечеству свыше. Происходя из одного божественного начала, они дополняют друг друга: священство охватывает сферу религиозной, а царство – мирской жизни. Забота о духовном обеспечивает светской власти благополучие государства, а молитвами духовенства укрепляется могущество царства».
«Концепция византийского учения о симфонии священства и царства описывает союз, согласие и взаимное соподчинение духовной и светской властей… В общем определении власти Царя и патриарха говорится о царстве как о правовой власти, преследующей цель благо подданных. Патриарх же есть образ живой и одушевленный Христов, словом и делом свидетельствующий истину. В задачи Царя входят доброе управление, а Патриарха – охранение верных в чистоте и благочестии. Цель Царя – благодетельствовать народу, а Патриарха – спасать души пасомых. Царь – благочестив и усерден в божественном, Патриарх – учителен, обличает неправду, защищает догматы даже перед лицом Царя. Царь защищает истины, провозглашенные Священным Писанием, Патриарх толкует правила святых отцов и древних Патриархов. Провозглашается согласие священства и царства».
Провозглашенное утверждалось жизнью и делами двух великих соработников, многими обстоятельствами бытия Руси того времени. Уровень симфонии и ее потенциал были как никогда велики. И неспроста мощно проявилась идея: Москва дерзнула стать наследницей великого прошлого и предвестником последнего – Царства Христова, как «Третий Рим, а четвертому Риму не бывать». Царь считал себя обязанным «пролить кровь свою» за освобождение порабощенных иноверцами братьев по вере, вплоть до Константинополя. Россия должна была стать и была уже защитницей, оплотом, средоточием, центром мирового Православия.
Высокие идеи, настрой и единые действия симфонии властей и народа в выбранном направлении, призвали к жизни не только церковные реформы за обрядовую чистоту и освободительные войны. Менялось очень многое в государстве, Россия вставала на путь, который должен был привести ее к высотам мирового лидерства, прежде всего - духовного.
Бурно проявленная тенденция увлекала высоко в духовные сферы, потому что иначе, как Божьим Промыслом это все не воспринималось. Милостью Божией и помощью должно было все совершаться. В умах и в жизни людей появлялись островки сокрального, дающие основу для осмысления и преодоления выбранного Русью пути, грозящие в будущем объединением в великое целое.
Таким островком можно назвать, прежде всего, создание уникального духовного центра около Москвы – комплекса монастыря Нового Иерусалима, символа осуществления третьего Рима новым Израилем. Это было в центре Московии. Но не возникало ли тогда же, через духовное прозрение будущего, желания создать нечто подобное сакральное на восточных рубежах Руси?
Сначала дадим некоторое определение сакральному: сакральное место - геоактивная зона с явным положительным воздействием на человека, местную флору и фауну. Обычно отличается красивым ландшафтом и
окружающими пейзажами. Встречаются также следующие названия: Божьи, святые, благодатные места. Принято считать, что именно сакральные места вызывают у людей способность что-либо предвидеть. Происходит слово «сакральный» от латинского sacralis, что означает «священный». Первоначальная семантика слова «сакральный» - это «отделенный, защищенный».
Были ли такие попытки сделаны по отношению к «Албазину»? Были или не были, но таковым Албазин стал, что можно с полной уверенностью сказать сейчас, по прошествии нескольких сот лет, анализируя его роль в прошлом, настоящем и будущем, как для Дальневосточного региона, так и для России в целом.
Проанализируем некоторые обстоятельства в середине 17 века, выдвинувшие его к той роли, которую он сыграл, как «древняя столица Дальнего Востока», центр Албазинского воеводства.
Вспомним, что первому воеводе нового воеводства Даурского Пашкову в Указе Царя в 1655 году прямо говорилось о его центре – Албазине. Также сказано было и о том, что должно было стать покровом и защитой Небесной: построить в остроге храм в честь Воскресения Христова, что и было осуществлено, но только по прошествии 20 лет, уже при других обстоятельствах. Воскресение Христово есть образ победы жизни над смертью, света над тьмой.
Два предела к церкви, которые также должны были быть возведенными – в честь Святителя Алексия, митрополита Московского и Преподобного Алексия, Человека Божьего. Эти два святых были Небесными покровителями Царя Алексия Михайловича и, родившегося в начале 1655 года наследника Престола Царевича Алексия Алексиевича. Уж, не означало ли это, что сама Царская власть брала под свою защиту и покров этот почти никому не известный Албазинский острог, которого, по сути, в то время еще даже и не было.
Может причиной этому было, по мысли Царя, указание на особое, будущее предназначение и великую роль острога Самого Господа Бога, прозвучавшее в названии его: Албазин – Албозин. Есть такое выражение: «почить в Бозе», то есть, в Боге, умереть, соединившись в вечности с Богом. Само звучание слова «Албазин – Албозин», могло напоминать славянскому слуху и об Алексие, и о Боге, то есть, об Алексие, Человеке Божьем.
А не брал ли под свое особое духовное окормление и покров Албазин так же Патриарх Никон, через изображение на знамени албазинцев молитвенника о земле Русской преподобного Сергия Радонежского, а также своих Небесных покровителей преподобных Никона Радонежского и Никиты, имя чье он носил до монашеского пострига?
Роль иеромонаха Гермогена, которую он сыграл в истории Албазина, явно прописана была на Небесах, великими людьми на земле и особыми обстоятельствами, послужившими к прославлению трех чудотворных икон, одна из которых – святая, чудотворная икона Божией Матери Албазинская.
Да и сам старец Геромген, помня Царское и Патриаршее благоволение, упокоился в пределе в честь Алексия, Человека Божьего, в построенном им Свято-Троицком храме Киренского монастыря на Лене, своими руками вырыв могилу, еще в 1663 году.
Не смотря на все перепитии исторических путей, именно в день святого преподобного Алексия Человека Божьего, 30 марта по новому стилю 1672 года, единственный в истории Сибири «воровской острог» стал государевым.
В Царском Указе о помиловании говорилось: «…В день святого ангела великого государя всея Руси повелеваем сжечь грамоту нашу о казни вора и грабителя Никифора Черниговского со товарищами. Воров тех милуем, и надобно их сыскать и отныне ворами не злословить, осыпать почетом и наградами. Никифора же Черниговского именем нашим, великого государя всея Руси, ставим приказчиком Албазина, а рать его именуем русским воинством царским и шлем жалованье две тысячи серебром. И пусть Никифор Черниговский с казаками те рубежи на Амуре-реке сторожит и на тех рубежах стоит насмерть…». Албазинским казакам была передана серебряная печать с двуглавым орлом и гадписью: «Печать великого государя Сибирския земли Албазинского острога».
Сохранила память казачья покров преподобного Алексия, Человека Божьего и в наше время. 30 марта с царских времен казаки Амурские и Забайкальские чевствуют его, как своего святого, Небесного покровителя.
К концу 80-х годов, когда начались мирные переговоры между Цинскими и Российскими дипломатами, непобедимый Албазинский острог стал символом пребывания России на Дальнем Востоке. Царским Указом русским дипломатам было дано конкретное распоряжение проводить переговоры именно там, и ни при каких обстоятельствах не сдавать Амурскую цитадель. В крайнем случае, сделав его пограничным пунктом между двумя Империями. Дипломаты сдали.., но казаки – нет!..
|
| |
| |
| Игнатий | Дата: Понедельник, 10.10.2016, 12:29 | Сообщение # 66 |
|
Группа: Аккредитованные
Сообщений: 671
Награды: 4
Репутация: 2
Статус: Оффлайн
| К сказанному о порученном Царем воеводе А.Пашкову по строительству церкви в Албазинском остроге, можно добавить то, что речь идет не просто о храме, а о соборе, в здании которого должны были располагаться три церкви. В связи с чем, можно предположить, что острогу предназначалось в будущем вырасти в крупный населенный пункт, административный и военный центр, а возможно и духовный центр с монашеской обителью.
Со времени прибытия иеромонаха Гермогена в Сибирь во второй половине 50-х годов, деятельность его распространилась на огромную территорию. Он закладывал основы духовной жизни на землях Красноярской, Иркутской, Забайкальских, Якутской и Приамурских епархий. Подобная масштабность деятельности была проявлена только спустя двести лет святителем Иннокентием (Вениаминовым).
В марте 1663 года настоятелем Илимской Спасской церкви Амвросием Толстоуховым по просьбе крестьян и промышленников Ленского волока была подана челобитная воеводе Л.Обухову, с просьбой о начале строительства монастыря неподалеку от Киренского сотрога. Строителем монашеской обители он просил назначить иеромонаха Гермогена. Позже с такой же просьбой обратился и сам будущий устроитель монашеской обители. В 1665г. от тобольского архиепископа Симеона поступила благословенная грамота.
Деятельное участие в обустройстве будущей обители проявил приказчик приленских крестьянских деревень, раскинувшихся от устья Куты до Чечуя, можно сказать, близкий друг иеромонаха Гермогена сын боярский Ерофей Хабаров. В том же 1663 году, он выделил деньги на строительство Троицкой церкви с Алексеевским и Владимирским пределами. Управитель Усть-Кутской волости большей частью проживал в Киренске, занимаясь хозяйственной деятельностью и монастырскими делами.
Наступил следующий этап в жизни иеромонаха Гермогена, длившийся два года – с 1663 по 1665 год. Заботы по строительству монастыря навряд ли позволяли ему надолго покидать Киренск. Обитель быстро возрастала, и, по-видимому, там с самого начала было достаточно монастырской братии. Докучали с монастырем духовенству и светским властям не только крестьяне и промышленники Ленского волока. Рядом с подвижниками духа всегда собиралось окружение из ищущих монашеского жития. Кто-то из монахов пришел с иеромонахом Гермогеном из центра Руси, кого-то, возможно, он уже постриг к тому времени.
Отношения устроителя обители с Ерофеем Хабаровым вошли в активную фазу не только через общие монастырские заботы. Объединяла их горячая заинтересованность в Даурских планах, которые как бы и отошли на второй план в связи с событиями 1658 года, но покоя явно им не давали. К тому же Киренск становится местом сосредоточения казачьей вольницы, стекающейся как с востока, в том числе из бывших сподвижников Е.Хабарова и Онуфрия Степанова, так и с запада.
Даурия была вожделенной для терпящих житейские нужды и притеснения светских властей казаков страной. Среди них было много и ссыльных, мечтавших обрести свободу через переселение в необжитые восточные земли. Вынашивались, созревали и обсуждались разные по способу осуществления планы переселения на Амур.
Иеромонах Гермоген, как духовное лицо, и Ерофей Хабаров, как представитель светской власти остужали горячие головы казаков, призывали к благоразумию, ожидая благоприятных событий и активизации деятельности Московского правительства по вопросам дальнейшего освоения Даурии. Можно только предполагать, в каком жутком брожении мыслей и страстей они оказались.
Казачья среда неоднородна, порой своенравна. Видимо, часть казаков были склонны принять ожидательные позиции своих наставников, сдерживая другую часть своих братьев-казаков, бунтарски настроенную, готовую в любую минуту обрушить планируемое в бездумный авантюризм.
Можно провести параллель с подобным состоянием казачьей массы в шестисотенном полку Афанасия Бейтона, набранном двадцать лет спустя по Сибирским городам и весям для помощи Албазинскому воеводству в грядущей войне с маньчжурами. Едва ли половина казаков добралась до Нерчинского острога. Большая же часть стала неуправляемой, избрала бунт и разбой, грабеж и насилие. Не только торговые люди и остроги, подвергавшиеся ограблениям, пребывали в страхе перед их напором, но и центры воеводств пришли в трепет, не имея возможности усмирить своевольных, несостоявшихся защитников Даурской земли. Натерпелся и сам будущий герой Албазинской обороны Афанасий Бейтон.
Можно предположить, что нечто подобное произошло и летом 1665 года во время ярмарки в Киренске. Приехавший туда Илимский воевода Лаврентий Обухов с охраной не церемонился ни с кем и ни с чем, грабил, насиловал, чувствуя себя всесильным владыкой. Видимо, он настроил киренских казаков против себя еще задолго до этого. Есть известие, что насилию со стороны воеводы подверглись так же жена казачьего пятидесятника Н. Черниговского, возглавившего поход казаков на Амур, и даже жена священника.
Этими событиями воспользовались горячие головы, уже решившие бежать на Амур и искавшие только удобный повод для этого. И возможность такая появилась. Напав на воеводу, после того, как он покинул Киренск, перебив охрану, они предали смерти и самого Л.Обухова. На захваченных стругах с воеводским товаром можно было отправляться в Даурию.
Совершилось страшное злодеяние. Группа непосредственных участников преступления спровоцировала своим поступком вынужденный уход и остальных казаков. При разбирательстве пощады ждать не пришлось бы. Наказанию могли подвергнуться все, тем более, если бы вскрылись давно вынашиваемые планы по переходу в Даурию. Кому то грозила и смертная казнь. Это было бегство.
Насильно ли был увлечен на Амур казаками иеромонах Гермоген? Наверное, он был против такого стечения обстоятельств, душегубства и обличал их в этом. Но все же решился с ними отплыть, взяв с собой все, что готовилось для подобного путешествия. Он знал о планах казаков достичь Албазина, и при предстоящем расследовании преступления властями, принуждаем был бы давать признания, навсегда отказавшись от возможности попасть в вожделенную Даурию. Казаки это понимали, боялись погони, и, вероятно, приложили какое-то усилие к тому, чтобы старец был с ними. Возможно, это были непосредственные разжигатели бунта, как бы оправдываясь, они говорили ему: «тебя, батька, оставить в Киренске – ты всех нас погубишь», как повествуется в «Житии» преподобного Гермогена Киренского.
Да и духовным властям, расследовавшим уход иеромонаха Гермогена на Амур, удобнее был вариант насильного его увода казаками, чтобы обезопасить себя от укоров светских властей в том, что черный поп стал участником злодеяния, единомышленником убийц воеводы Л. Обухова. Так что, они умышленно могли поддерживать эту версию.
Может быть, первоначально иеромонах Гермоген и колебался в принятии решения идти или не идти на Амур со взбунтовавшейся ватагой казаков, но, так или иначе, оказавшись в среде беглецов, он определился в своих намерениях следовать с ними до конца. Для будущих героев Албазина он становится духовным заступником, покровителем и ходатаем.
А возможность вернуться в Киренск, видимо, у него была. 4 июля казачий пятидесятник Н. Черниговский со своими сообщниками достигает Чечуйского острога, где ими была подана явочная челобитная с покаянным текстом чечуйскому приказчику Ивану Васильеву Бурлаку, с жалобами на злоупотребление воеводы Л. Обухова. К этому, видимо, склонил их духовный пастырь иеромонах Гермоген, который и скрепил листы этой челобитной своей подписью. Покаянный настрой побудил некоторых из беглецов, смущенных мыслью о безотрадной будущности покинутых ими семей, вернуться на Лену, с надеждой на прощение. Среди таковых были и сыновья, возглавившего беглецов атамана Н. Черниговского.
Наряду со сведениями о покаянном настрое беглецов, желании вернуться в Киренск, имеются данные и об их бесчинствах, грабежах, разбое. Наверное, здесь, как и в случае с шестисотенным полком Афанасия Бейтона проявляли себя по-разному разделившиеся во взглядах на будущее две части казаков. Непосредственные виновники гибели Л.Обухова и в отряде Н.Черниговского проявляли себя по-бунтарски на всем протяжении долгого пути до Албазина, а добирались казаки туда почти полгода. Противопоставив себя основной части казачьей вольницы и там, они вскоре покинули острог, направившись в сторону Китая.
|
| |
| |
| Игнатий | Дата: Среда, 12.10.2016, 07:59 | Сообщение # 67 |
|
Группа: Аккредитованные
Сообщений: 671
Награды: 4
Репутация: 2
Статус: Оффлайн
| Переход каазчьей вольницы под руководством казачьего пятидесятника Н.Черниговского из Киренска до Албазинского городища был непростым. Хотя, можно было не торопясь преодолеть весь путь за месяц-полтора. Что задержало их? Трудно также определиться с числом вышедших из Киренска казаков и вошедших в Албазин.
Имеются сведения, что «в 1665-1666 годах группа из 84 беглых казаков возвела на месте Албазинского городища острог». Желание получить прощение у Царя за содеянные преступления у беглецов росло. Тем более, что уже в 1670 году албазинцы пережили осаду со стороны маньчжурского войска, попытавшихся изгнать русских с Амура. Маньчжуры и раньше озадачивались положением дел в Приамурье в связи с приходом туда казаков. Первый император пришедшей к власти в Китае маньчжурской династии Цин, Шунь-чжи, видя угрозу со стороны русских своим завоевательным интересам, уже в 1651 году отправил к Албазину тысячную армию с целью изгнания засевших там беспокойных соседей.
В интересах сибирских воевод была легализация «разбойничьего острога». В 1670 году Нерчинский воевода Данило Аршинский сносится с Н. Черниговским официально, предлагая «без указу великих государей Даур не воевать», а в отписке царю называет Черниговского «Албазинского острогу приказным человеком».
Албазинцы понимали, да и всем понятно было, что в противостоянии с агрессивно настроенной Маньчжурской Империей им не устоять. В этом же 1670 году Н.Черниговский отправил весь собранный им ясак в Москву, через нерчинского воеводу, приложив «повинную челобитную», в которой признавал свою вину в убийстве Л.А.Обухова. Челобитная была подписана всеми албазинцами в числе 101 человек.
Правительство долго не могло решить, как следует поступить в отношении албазинцев, но затем по достоинству оценило их действия. 15 марта 1672 г. царь Алексей Михайлович заочно приговорил Черниговского с детьми Федькою, Онисимком, Ваською и Ивана Перелешина с товарищами (17 человек) к смертной казни, а приставших к ним по дороге на Амур 46 человек — к наказанию кнутом и отсечению руки.
Дети Черниговского и товарищи их, сидевшие в тюрьмах в Илимском и Якутском острогах, были отправлены — первые с женами и детьми в Енисейский и Красноярский остроги, а другие — в Томский острог в пешую стрелецкую службу.
То есть пока нет возможности однозначно утверждать о численности казачьей вольницы от начала их путешествия и до прибытия в острог. Возможно, число непосредственных участников убийства воеводы 17 человек было поддержано 46 казаками, ушедшими из Киренска. А далее плюс-минус за счет вернувшихся и приставших к ним в момент прибытия в Албазинское городище – 84 беглеца. Через 4 года могло их стать уже и 101 человек.
Вероятно, к моменту их прибытия, в Приамурье находилось немало русских поселенцев, несмотря на поражение Амурской флотилии атамана Онуфрия Кузнеца – около 500 человек, половина из которых погибла. В 1655 году, согласно письму Илимского воеводы Оладьина, было «всех русских людей в Даурской земле больше 1500 человек».
Задержать могло казаков и ожидание ими своей участи после написания покаянной Челобитной. Брожения в умах беглецов были весьма немалые – кто, куда и как? Если часть казаков, не смотря на опасность жестокого наказания даже решилась вернуться с повинной.
По пути на Амур пришлось путешественникам преодолевать волок, а то и два, где-то надо было строить новые струги. Немаловажным было заготовка пропитание, предстояло пережить зиму. Да и, может быть, однозначности определения конечного пункта путешествия на Амур не было.
Сам Е.Хабаров не сразу обосновался в Албазинском городище. По Лене и Олекме его отряд добрался до Тунгира. Там участники похода сделали небольшую передышку и, перезимовав, в январе 1650 г. потянули лодки волоком на нартах к реке Урка, впадавшей в Шилку. Здесь начинались владения даурского князька Лавкая. Городок Лавкая был покинут напуганными жителями. Хабаров и его товарищи двинулись дальше и только тогда вышли к городку князька Албазы.
Известно, что позже на Лавкаевом лугу было основано поселение, где находилась часовня в честь Святителя Николая Чудотворца. Возможно, первоначально казаки планировали перезимовать в городке Лавкая. Затем, разведав положение в Албазинском городище, решились на нартах по заледеневшему уже Амуру, как это дважды делал зимой 1651-1652 годов, спускаясь вниз по реке с разведывательными целями, Е.Хабаров, дойти до Албазина.
Городки дауров, встречаемые казаками, состояли из деревянных домов с бумажными окнами, были обнесены деревянными стенами, окружены глубокими рвами и земляными валами с потайными ходами – «подлазами». Число жителей некоторых даурских городков достигало 200 человек и более.
Хотя и встречаются утверждения, что Е.Хабаров, покинув летом 1651 года после семимесячного пребывания в нем, сжег городище, маловероятно, что уничтожено было там все до тла. Казаки неоднократно возвращались в Албазин, во время походов Амурской флотилии по Амуру, там находились для охраны какое-то количество казаков.
Встречаются сведения и о том, что Албазин подвергся разрушению со стороны маньчжуров в 1658 году, поднявшихся до верховьев Амура, после разгрома казачьего отряда Онуфрия Степанова Кузнеца. Тем не менее, то, что осталось на месте городища даурского князя Албазы, видимо, устраивало беглецов, пожелавших пережить там первую свою зиму на Амуре.
Не исключено, что к моменту прибытия туда беглецов, кто-то из «гулящих людей», казаков, промышленных людей постоянно или периодически проживал там, то есть, городище могло быть достаточно обжитым и подготовленным для принятия сотни новых поселенцев. Иначе, как можно объяснить такую «дерзость» со стороны черниговцев - решение добираться туда в лютые морозы.
Албазин всегда привлекал к себе обитателей. Даже после заключения Нерченского договора, при запрете со стороны Российских и Маньчжурских властей, а еще и при строжайшем контроле последних, кто-то обитал на его земле, кто-то добирался туда, чтобы помолиться или обновить кресты, простоявшие до прихода русских в XIX в.
Так, летом 1735 года профессор Г.Ф.Миллер отправил из Нерчинска геодезистов Петра Скобельцина и Василия Шатилова «для отыскания ближайшего пути к Камчатскому морю». В следующем году геодезисты, испытывавшие большие трудности в пути, вышли к Зее, откуда двинулись в верховья Амура, надеясь встретить русские поселения. Им удалось встретить здесь несколько русских, промышлявших охотой, а в районе Албазинской крепости их приютил казак Д. Солдатов (Бурук), проживавший там с семьей.
Видимо и к зиме 1665-1666 года Алабзинское городище было достаточно гостеприимным.
|
| |
| |
| Игнатий | Дата: Среда, 12.10.2016, 10:11 | Сообщение # 68 |
|
Группа: Аккредитованные
Сообщений: 671
Награды: 4
Репутация: 2
Статус: Оффлайн
| Уточняю и исправляю. Е.Хабаров справлялся на нарах вниз по Амуру во время своей зимовки в Албазинском городище зимой 1650-1651 годов. И в последнем посту я не упомянул, что албазинцы были помилованы через три дня после жестокого Указа "15 марта", но об этом я подробно писал ранее.
|
| |
| |
| Игнатий | Дата: Воскресенье, 16.10.2016, 16:35 | Сообщение # 69 |
|
Группа: Аккредитованные
Сообщений: 671
Награды: 4
Репутация: 2
Статус: Оффлайн
| Интересен сам факт прибытия казаков зимой в Албазинское городище. Что побудило их в зимнюю стужу менять место своего пребывания? Возможно, отряд разделился на две части для удобства зимовки. То есть, в Албазин прибыла какая-то часть беглецов. А остальные могли зазимовать, как в Лавкаевом городке в устье реки Урки, так и где-то в другом подходящем месте.
Предлагаемое исторической наукой видение эпохи, или отдельных ее проявлений, всегда имеет какие-то пределы погрешности. И это нормальное положение дел, так как научное познание проистекает из динамически развивающегося процесса движения человечества к истине, стимулируемого исследовательским интересом. Старая теория вообще может рухнуть под напором новых данных при раздвижении границ погрешности.
Наверное, нас правильно учили, что количество переходит в качество. Исследователь должен быть готовым к этому и не замыкаться в простом изложении только уже известных фактов, к тому же часто противоречивых. Мы сейчас прекрасно видим, как историю пытаются кроить, как кому вздумается и, вроде бы даже имея на то какие-то основания, как говорят – проявляя двойные стандарты. Вроде положение дел понятное, ан нет, выводы могут делаться совершенно другие. В этом большая опасность.
Почему так происходит? Да потому что в научном моделировании исторических эпох, тем более удаленных от нас, отдается приоритет чьему-то узкому промыслу, но не поиску всеобъемлющего Божьего Промысла.
Довольно часто меня упрекают, что я прегрешаю против истины, при утверждении о том или ином, не подтвержденном архивными документами. Господь карает умышленную подтасовку фактов, ложь, но поощряет поиск Божьего Промысла в том или ином, в тех или иных исторических событиях.
Исследователь имеет право на ошибку в пределах той погрешности, которая размывает четкие границы научной картины, существующей на данный момент. Как художник, двигаясь к конечному итогу своей работы, может перепробовать множество вариантов восприятия оригинала, в конце концов выращивает свое детище до вершин совершенства, так и историческое видение – это не простая констатация известных фактов, а процесс постижения видения полноты, глубины, скажем так – даже не достоверности исторической картины, а духа эпохи, ее жизненной энергии.
Иначе без ощущения этой энергии, исходящей от Творца, человек не сможет направить свои усилия к самому главному в исследовательской работе – к постижению Божьего Промысла дающему смысл всему.
Наверное, такими рассуждениями я пытаюсь оправдаться в некотором своеобразии изложения истории албазинской эпохи. Ну, нет у меня видения одномерности конкретных фактов, это меня не устраивает. В контексте сказанного продолжим разговор и прошу не судить строго…
Никифор Черниговский. В основном он везде представлен, как вожак, руководитель шайки разбойников, грабителей, убивших воеводу О.Обухова и иже с ним. Он даже фигурирует в Указе Царя, как один из 17 непосредственных виновников преступления и вместе с сыновьями приговаривается к смертной казни.
А может все иначе? Есть основания задать такой вопрос. Не такая уж большая шайка под его руководством направилась на Амур в 1665 году. И до него и после него даже более многочисленные шайки устремлялись в «землю обетованную», и… исчезали практически без следа. А здесь…
Казачий пятидесятник Н.Черниговский обладал большим жизненным опытом и непререкаемым авторитетом в казачьей среде. Даже, когда с 1672 года в Албазинский острог стали назначаться приказчики, Н.Черниговский на протяжении нескольких лет, вплоть до своей смерти оставался фактическим руководителем казачьей вольницы. С таким атаманом за считанные годы албазинцы стали теми, кем они вошли в историю, с ним считались все, вплоть до Царя.
Обратим внимание на некоторые детали его жизни. В исторических свидетельствах его называют сосланным «литвином» или «поляком». Скорее всего, это говорит о том, что жил он до переселения на восток в Польско-литовском княжестве, в которое входили и юго-западные земли Руси. Можно предположить, что он знал польский и литовский язык, был образованным человеком, близким к казачьей среде. В силу своей незаурядной личности он мог проявить свои таланты, быть отмеченным, дослужиться до казачьего пятидесятника. То, что сыновья его были взрослыми к моменту бунта, говорит о том, что либо, он был сослан вместе с семьей, либо смог вывести ее к себе позже, имея на то возможности.
Казаки были под его началом и в Киренске. Неужели, такой человек, как он, имеющий власть и обладающий недюжеными способностями, мог опуститься до вожака шайки разбойников, вовлекая всех к душегубству, в том числе и своих троих детей, подвергая их жизни смертельной опасности, как одних из 17 основных преступников?
Но если его дети стали такими же злодеями, как и он, то почему при первой возможности, достигнув Чечуйского острога, они вернулись с покаянной челобитной на государев суд? Почему же их не казнили, чего они заслуживали вполне по содеянному, а наряду с другими раскаявшимися казаками были заключены в тюрьму, и, в конце концов, были помилованы по Царскому Указу?
И с греховной слабостью воеводы Л.Обухова не совсем все ясно. Да, самовластный, но не такой уж, наверное, изверг, «вымучивывший животы» всех подряд женщин, как описывали, оправдываясь в своей челобитной, возможно сгущая краски, пострадавшие от него казаки.
Что давало основание считать следственным органам Н.Черниговского атаманом беглецов? Вероятно, прежде всего то, что он, как казачий пятидесятник, обладая властью над вверенными ему казаками, не урезонивал их, не смирял, не удержал от преступления, а оказался рядом с ними. А коли так, то значит и руководитель шайки он.
Но он мог оказаться с ними и вынужденно, как пришлось вынужденно расстаться с вверенной ему Свято-Троицкой обителью и иеромонаху Гермогену, по каким-то важным причинам. Ранее уже делалось предположение, что иеромонах Гермоген мог быть также выходцом из юго-западных земель Руси и с Н.Черниговским у него могло быть много общего. Вместе с Е.Хабаровым они могли стать своего рода – штабом по планированию будущего переселения на Амур, и когда случился побег основной массы казаков, с кем они собирались совершать это дело, то посчитали нужным быть с ними даже при таких сложных, неблагоприятных обстоятельствах.
|
| |
| |
| Игнатий | Дата: Вторник, 18.10.2016, 10:22 | Сообщение # 70 |
|
Группа: Аккредитованные
Сообщений: 671
Награды: 4
Репутация: 2
Статус: Оффлайн
| «Царю бьют челом холопи твои, даурские службы Албазинского остогу служилые людишка, десятничишка казачьи и рядовые казачишка… С прошлого, великий государь, 174 (1665) году и по нынешней 180 (1672) год приходили мы, холопи твои, из сибирских городов своею охотою… И по твоему государеву указу Ларион Толбузин и Данило Аршинской нас, холопей твоих, в розных годех и месяцех, и числех в твою государеву службу верстали. И мы, холопи твои, на великой реке Амуре на Албазинском городище поставили твой государев острог, и для приходу воинских людей около острогу ров копали, и надолбы поставили…
К сей челобитной вместо десятников казачьих Федьки Евсевьева да Петра Якимова и вместо рядовых, служилых же, поп Федор Иванов по их велению руку приложил».
Это одно из первых упоминаний об Абазинском священнике Феодоре Иванове. Видимо его появление в остроге позволило иеромонаху Гермогену удалиться в основанный им в 1671 году Спасов монастырь на Брусяном Камне.
Как уже упоминалось ранее, даурские городки насчитывали до 200 и более жителей – это довольно большие и протяженные поселения, центр которого укреплялся и находился под защитой, как место княжеского жительства и управления. Видимо на этом месте, взятое штурмом еще хабаровцами, и отстраивались казаками Н.Черниговского острожные укрепления. Размеры острога были небольшими, приспосабливался он не для жизни в нем, а для вынужденной обороны от недоброжелателей.
Прибывшие зимой 1665 года, видимо, зимовали в сохранившихся даурских домах, распложенных в границах городища. Строительство святого места, часовни или церкви у первопроходцев было одним из приоритетных дел, так было и в Албазинском остроге. Условия переселения в зимнее время не позволяли строить, поэтому, видимо, вопрос этот решился таким же образом, как и с жильем. Было выбрано подходящее сохранившееся здание, расположенное в непосредственной близости от острожных стен и крепостного рва в надолбах.
Попробуем аргументированно ответить на вопрос, в каком месте относительно острога располагалась Свято-Никольская Албазинская часовня? Для этого обратимся к «Расписному списку (описи) Албазинского острога, составленному сыном Боярским Семеном Вешняковым по принятии его от прикащика Никифора Черниговского», датированному 12 февраля 1674 года, и к «Росписи Албазинского острога», составленному десятью годами позже, в 1684 году.
С. Вешняков отмечает: « …а в остроге башен две башни по углам от Амура реки, под теми башнями избы, верхи шатровыя, покрыты тесом, а третья башня Приказ, сверху Приказу чердак караульный покрыт тесом, а в остроге колодец на водолейке да амбар Воскресенской, в надолбах часовня, да принял список Служилых людей 109 ч… знамя камчатое, светчатое…». В «Расписном списке» от 1674 года еще упоминается о часовне и уже упоминается об острожной Воскресенской церкви, вернее пока только об амбаре, церковь еще строилась.
Чтобы не путать географические ориентиры, условимся, что Амур течет с запада на восток. Заречная сторона будет южной, противоположная сторона острога – северной. Значит, указанные две приречные башни будут юго западной и юго-восточной. А «третья башня Приказ» - в центре северной острожной стены. Размеры старого острога узнаем из «Росписи Албазинского острога» 1684 года. «А от наугольной башни по Амуру вверх острожная стена сорок четыре сажени (прим.: примерно 95 метров), а в той острожной стене старые две башни, поставленья Никифорка Черниговского».
С начала 80-х годов правители Маньчжурской Империи начали в Приамурье усиленные приготовления к военным действиям против русских. Готовились к лихолетью и казаки, особенно с образованием Албазинского воеводства в 1682 году и с вступлением в должность воеводы Алексея Толбузина. Острог укреплялся и отстраивался, имел уже гораздо большие размеры. Старая приречная стена с двумя башнями, вписавшаяся в новопоставленную, была гораздо меньших размеров.
«Да в том же остроге старой острог строенья Никифорка Черниговского мерою в длину осемнадцать сажен (прим.: примерно 39 метров), поперег тринадцать сажен да башня с вороты». Таким образом, приречная сторона нового острога была увеличина более чем в два раза.
Читаем также о новом остроге следующее: «Албазинский острог, а по острогу строенья башня проезжая с полевую пристепную сторону (прим.: средняя часть северной стороны) с вороты о трех мостах… А от той проезжей башни острожная стена до наугольной башни (прим.: северо-восточная башня), мерою стена восемнадцать сажен… А от тое наугольные башни к Амуру реке острожная стена до круглые проезжие башни (прим.: средняя часть восточной стены) мерою пятнадцать сажен… Да на той же башне на розвале нарублена колокольня круглая… а на шатре крест с маковицей… А от круглой проезжей башни к Амуру реке до наугольной башни острожная стена длиной двадцать сажен с аршином. А от наугольной башни (прим.: юго-восточная башня) по Амуру вверх острожная стена сорок четыре сажени… Да в той же острожной стене на углу государской двор на приезд воеводам и приказным людям (прим.: башни на юго-западном углу острога не было). А от Амура реки от государского двора острожная стена до наугольной башни (прим.: северо-западный угол) сорок сажен… А от тое наугольные башни с полевую сторону острожная стена до проезжей же башни двадцать одна сажень с полусаженью… А по заострожную сторону от Амура реки кругом того острога копан ров и частик листвяшной бит в землю до Амура реки…».
Острог 1684 года значительно вырос по сравнению с его предшественником 1674 года. Таким образом, место, где располагалась «круглая башня» с колокольней, шатром, луковкой и крестом находилось от старого острога в метрах 20-30 от его северо-восточного угла. Видимо там и располагалась Свято-Никольская часовня в надолбах, впоследствии при расширении острога, вписавшаяся в башню в новой крепостной стене с восточной стороны. Иного объяснения присутствия там церковных атрибутов нет.
С этой же, восточной стороны от острога начинается низменная поверхность с плодородной почвой, где, видимо, было сосредоточена основная часть посадов с домами казаков и крестьян.
Со времени возведения новых острожных стен и бешен, нет больше упоминаний о часовне, но имеются свидетельства о «круглой башне» с колокольней, наряду с другими особенными местами крепости. Так, описывая защиту острога в июне 1685 года, старец Гермоген в челобитной Царю пишет: «И неприятельские богдойские люди из нас, холопей и сирот ваших, в Албазинском остроге в осаде побили и острог из пушек разбили, и нас, холопей ваших, от верхних и от нижних боев отбили и во многих местех в Албазинском остроге церковь и колокольню, и лавки, и хлебные анбары огненными стрелами зажгли».
|
| |
| |
| Игнатий | Дата: Среда, 19.10.2016, 14:02 | Сообщение # 71 |
|
Группа: Аккредитованные
Сообщений: 671
Награды: 4
Репутация: 2
Статус: Оффлайн
| Как проявили себя беглецы с Лены в первые годы своего пребывания в Приамурье? Стоит проанализировать в связи с поднятым вопросом «Отписку Нерчинского воеводы Илариона Толбузина в Сибирский приказ».
«В прошлом, великие государи, во 175 (1666) году, сентября в 28 день, писал ко мне из Албазинского острогу приказной человек Микифорко Черниговский: поимали де оне в Олбазинском остроге тунгуса оленного Контагирского роду и взяли де у нево сына в оманаты, и ясака на вас, великих государей, взяли девятнадцать недособолей летних.
И хлеб де в Олбазинском остроге, рожь и ячмень, и пшеница, родился добр. А каков хлеб родился, и я, холоп ваш, великих государей, тому хлебу роспись послал к вам, великим государем, к Москве.
А в нынешнем, великие государи, во 176 (1667) году в Олбазинском остроге собрано на вас, великих государей, ясачные соболиные казны сорок пять соболей.
А кругом де Олбазинского острогу оленных тунгусов много и даурские люди живут блиско. А в Олбаинском остроге служилых людей мало, пороху и свинцу, и пушек нет. А ясачные люди сказывают велят жить с великим береженьем, что будут де богдойские и даурские люди в Олбазинской острог войной да и под нерчинские остроги войною…
А как по вашему великих государей указу в Нерчинском и в Лавкаеве построетца пашенные крестьяне и семенной хлеб пришлетца, и на оклады служилым людем хлеба напахать мошно. А в Олбазинском и в Лавкаеве пашенных мест много, и земли добры и хлебородные…
Да в нынешнем же, великие государи во 176 (1667) году били челом вам, великим государем, Олбазинского острогу служилые люди, а мне, холопу вашему, великих государей, в Росправной избе подали челобитную, что де у них в Олбазинском остроге кузнецов нет, послать неково, чтоб вы, великие государи, их, холопей своих, пожаловали: велели в Олбазинской острог прислать кузнеца».
Да, было преступление, был массовый побег на Амур преступников, достойных смертной казни, но этого не ощущается с какой бы то стороны не посмотреть. С первого же года по прибытии, албазинцы повели себя, как «государевы холопи» обычного новообустроенного острога на дальних окраинах Руси, которых в то время появлялось немало.
Они начинают пахать земли вблизи Лавкаева городища и Албазина, получают хорошие урожаи, и «тому хлебу роспись» посылается в Москву. Земли обработанные, плодородные, на них много лет до прихода Е.Хабарова сеяли дауры, все обустроено, приспособлено под нужды русских переселенцев. Берут аманатов, собирают ясак и все для «великих государей».
Защищают рубежи от многочисленных неприятелей, как положено, просят семенной хлеб, пашенных людей и служилых людей, которых не хватает, оружия, пороху и даже кузнеца…
Что это «разбойный острог» совершенно не ощущается. Нет, это не наглость, это мирный покаянный дух, желание служить, как и раньше своему Отечеству, жертвенно и терпеливо.
А как ведет себя Нерчинский воевода Иларион Толбузин, в ведении которого и Даурские земли с вдруг появившимся Албазинским острогом, восточным форпостом, способным защитить подступы к Нерчинскому острогу. Вместо того, чтобы организовывать карательные мероприятия против «воров и даурских беглецов», поселившихся в его владениях, он их называет «служилыми людьми», всячески им содействует, не боясь наказания. Никифора Черниговского в своих Отписках называет «приказным» человеком Албазинского острога.
Царь Алексей Михайлович и чиновники Сибирского приказа с пониманием относятся к Отпискам воеводы Илариона Толбузина.
Ситуация стабилизируется, все заняты своим делом. Какова роль в этом умиротворении иеромонаха Гермогена? Явно не второстепенная. Видимо, ранее поставленная цель еще в Усть-Киренске иеромонахом Гермогеном, Е.Хабаровым и Н.Черниговским начала осуществляться на деле, и ее надо было воплотить в жизнь так же, как если б переселение на Амур было легитимным.
Тобольский сын боярский Иларион Толбузин был послан воеводой на государеву службу воеводой в Даурскую землю вместо А.Пашкова в начале 60-х годов. Первоначально планировалось на эту должность назначить дворянина Д.Зиновьева, ранее уже побывавшего в Приамурье, но передумали. 25 мая 1662 года А.Пашков, сдав воеводство, отбыл за Байкал.
Знакомы ли были иеромонах Гермоген с новым Нерчинским воеводой? Исключить этого нельзя, если учесть, что путь иеромонаха Гермогена на восток проходил через Тобольск. Но то, что у них сложились добрые отношения, общение в Даурии, в этом сомнения нет.
Иларион Толбузин был нрава далеко не кроткого, обладал жестким характером, примеров проявления чему было немало. Но в отношении с духовными лицами был мягок. К примеру, добрые отношения сложились у него с протопопом Аввакумом, в отличии от смененного им воеводы А.Пашкова, преследовавшего ссыльного в Даурию священника. Общение их было недолгим, хотя Иларион Толбузин успел стать крестным отцом у дочери протопопа Аввакума Ксении, отбывшего в этом же 1662 году с восточной ссылки в Москву.
Проявлял воевода заботу о духовной жизни в вверенном ему воеводстве, обращался в Москву с просьбой об открытии монашеской обители – Нерчинского Успенского монастыря. Но какое-то время, видимо, в Даурии священника не было вовсе. Так, святое миро, необходимое для крещения хранилось у воеводы А.Пашкова, который отказывался дать его протопопу Аввакуму, чтобы тот смог покрестить свою новорожденную дочь Ксению.
Вполне вероятно, что с прибытием в 1665 году иеромонаха Гермогена, он стал единственным священником во всем Нерчинском воеводстве, Даурской стороне, и в духовных заботах его нуждались все остроги и, открывшийся к тому времени монастырь. Обстановка же была очень тяжелой. В 1669 году в Москву сообщалось, что «в Даурской де земле идут войною на Нерчинской острожек и на ясачных людей богдойские люди на две дороги, по Кайларе озеру и по Аргуне реке, семь тысяч войска, и чтоб к нему, Лариону, прислать служилых людей и зелья».
В апреле 1670 года в Нерчинск прибыл цинский гонец Шаралдай, вручивший новому воеводе Д.Аршинскому грамоту Императора Сюань Е, в которой содержалось предложение отправить в Китай послов, «чтоб нам переговорить с очи на очи».
Посольство, возглавляемое казачьим десятником И.Миловановым, было допущено на аудиенцию к Императору и, возвратившись, привезло послание Сюань Е, которое, в частности, гласило, что цинский Император хотел послать в Приамурье войско, но узнав, что там живут подданные русского государя, а не беглые разбойники, «воевать не велел».
Но истинные цели маньчжуров были другими. Провокации вокруг Албазинского острога были настолько масштабными, что в феврале 1671 года, ясачные эвенки сообщили в Якутск, что Н.Черниговский в Албазине «обсажен накрепко от богдойских людей».
|
| |
| |
| Игнатий | Дата: Воскресенье, 23.10.2016, 14:20 | Сообщение # 72 |
|
Группа: Аккредитованные
Сообщений: 671
Награды: 4
Репутация: 2
Статус: Оффлайн
| Начиная с прихода в Приамурье Ерофея Хабарова, казаки жили своей вольницей, при этом остро испытывая нужду в духовном окормлении. Совсем мало известно о священниках, пребывавших в Даурии с середины 17 века до заключения Нерчинского договора в 1690 году. Периодами их не было там вообще.
Был ли священник на судне со Спасской часовней «с образы» в Амурской флотилии под водительством Е.Хабарова, а затем Онуфрия Степанова Кузнеца, об этом нет известий. Но, так называемый, «казачий поп», наверное, все же при часовне находился.
Казачьи попы - одна из распространенных категорий священников, оказавшихся на далекой восточной окраине Руси. К ним относились духовные лица, присоединявшиеся к отрядам казаков. В 17 веке считалось, что каждый крупный отряд должен иметь в своем составе «попа». При этом его реальный сан значения не имел. При отсутствии священника, казаки могли выбрать исполняющим обязанности «казачьего попа» человека из своей среды и даже без сана, жизнь заставляла. Лишь бы он что-то знал и мог совершать хоть как-то общественную молитву. Наряду с казаками он носил оружие, участвовал в боевых действиях.
Вместе со своими отрядами «казачьи попы» оказывались в Восточной Сибири, многие из них затем постепенно оседали при острожных или городских церквях. Закрепившись на новом месте, они получали «выбор» от прихожан и отправлялись на поставление или рукоположение, если сан отсутствовал в Тобольск, где затем уже официально получали грамоту на служение.
По Царскому указу 1655 года Архиепископ Сибирский и Тобольский Симеон должен был выделить « в Дауры» А. Пашкову "к трем церквам антимис", двух попов и дьякона для планируемого будущего центра воеводства в Албазинском остроге. Но дальность расположения Приамурья, задержка на два года прибытия туда А.Пашкова, общее неблагоприятное стечение обстоятельств, да и крайняя нужда в священнослужителях в Сибирской и Тобольской епархии, видимо, повлияло на то, что до «двух попов и дьякона» в Даурах дело не дошло.
Хотя, Преосвященный Симеон, по крайней мере, выделил А.Пашкову одного священнослужителя, но кого? Находящегося с 1654 года в сибирской ссылке протопопа Аввакума, которого провинившийся и сам перед Царем воевода не жаловал.
Таким образом, до 70-х годов, кроме как о иеромонахе Гермогене мы ничего не знаем. Видимо, в 1671 году в Албазинском остроге появляется первый острожной священник Феодор Иванов. В 1670 году «Челобитную Царю Албазинских служилых людей» скрепляет еще иеромонах Гермоген. Но уже в 1672 году к Челобитной «десятников казачьих Федьки Евсевьева да Петра Якимова и вместо рядовых, служилых же, поп Федор Иванов по их велению руку приложил». Как известно, именно в этом году иеромонах Гермоген основывает на Брусяном Камене Албазинский Спасский монастырь, со спокойной совестью оставив острог на попечение прибывшего священника.
Поп Феодор, как Албазинский священник, активно принимается за дела. В 1673 году Митрополит Сибирский и Тобольский Корнилий, согласно просьбе албазинцев присылает Грамоту о разрешении строительства церкви в остроге, «и на освящение антимис, муро и масло дал».
Откуда пришел поп Феодор? Вполне возможно, что он мог вернуться на Амур, задолго до этого поучаствовав в славных походах Амурской флотилии. Не он ли был «казачьим попом» на «Спасовом судне» Онуфрия Степанова Кузнеца? Такой вариант нельзя исключать.
Дворянин Д.Зиновьев в 1653 году предоставил в Сибирский приказ наряду с другими материалами, осуждающими злоупотребление властью Е.Хабарова, «Челобитную С.В.Полякова и его спутников о поведении Я.П.Хабарова на Амуре в 1650-1653 гг.». Подписана она была 120 казаками. Среди них поставил свою подпись некий Иванов Феодор.
Если это был тот самый Иванов Феодор в 1653 году, что и Албазинский священник в 1671 году, то можно предположить, что став священником, он по своей воле решился вернуться на Амур из мест своего служения, старое не забывается. Наверное, в то время в Албазинском остроге собралось немало казаков, побывших в Амурской флотилии.
А может его приход связан и с тем, что в 1672 году албазинцы были прощены и Албазинский острог принял статус государева. В Москве и Тобольске могли вспомнить о необходимости строительства там Воскресенской церкви и присылке для духовного окормления священника.
Про священника Феодора можно сказать еще, что он пришел не из Нерчинского острога и не из Якутска. Путь его лежал на Амур через Лену. После ухода с Амура в 1658 году, многие казаки из разбитой маньчжурами Амурской флотилии ушли в Киренск, Илимск и далее на запад.
В 1685 году после первой осады Албазина и сдачи его, поп Феодор вместе с иеромонахом Гермогеном и 120 казаками, повернув с пути на Нерчинск, ушел на Лену и по ней на запад, видимо, возвращаясь к обжитым до перехода на Амур местам.
Для иеромонаха Гермогена наступил новый этап в его миссионерской деятельности. Устроив монастырь и организовав хозяйственную деятельность, полагаясь на своих помощников, монахов, насельников Брусянской обители, он мог планировать более длительные и дальние походы, для духовного окормления своей многочисленной паствы и открытия новых обителей в Даурии.
|
| |
| |
| Игнатий | Дата: Понедельник, 24.10.2016, 13:18 | Сообщение # 73 |
|
Группа: Аккредитованные
Сообщений: 671
Награды: 4
Репутация: 2
Статус: Оффлайн
| В 70-е годы население русского Приамурья быстро увеличивалось. Даурия представлялась русским людям землей, сказочно богатой флорой и фауной. Из «Описания новыя земли, сиречь Сибирского царства» хорошо прослеживается такое отношение:
«Степные пахотные, добрые хлебородные земли, черностию земля в человеческий пояс. Да на тех же степных местах многие соляные самосадные озера. И та земля зело добра, понеже изо всех государских сибирских городов на той Даурской земли всякой хлеб родится: рожь и яровой из единой меры родится 50, 60 и 70 мер; а по великой реке Амуре по берегам и по островам сам собой виноград растет кроме человеческого труда; в великой реке Амуре против Албазинского острога и вниз по тому же рыб: белуг чистых, больших калужек, осетров, стерлядей, сазанов и всякой мелкой - безчисленно много, и всякие безчисленные ягоды родятся, иные же им имены не знати. А с левой стороны реки Амура с Ленского боку от камени зело великие леса и всякого зверя без числа много и по рекам рыбы также много».
Монастырь Всемилостивейшего Спаса, расположенный в 4-х верстах от Албазинского острога вверх по Амуру, был возведён на средства албазинских казаков, которые и сами принимали участие в строительстве, а также на мирские подаяния, «ходя по миру с иконою». По другую сторону Албазина, в одной версте вниз по реке старцем Гермогеном с братией была устроена еще пустынь с церковью и основано пашенное хозяйство. Мололи пшеницу на монастырских мельницах. Возле монастыря вскоре возникла крестьянская слобода Монастырщина, жители которой обрабатывали монастырские земли.
Во многом благодаря именно успехам земледелия к 80-м годам 17 века Верхнее Приамурье оказалось более заселенным, чем Забайкалье. Поток переселенцев в Даурию, и в особенности беглых, был в конце 70-х годов так велик, что сибирская администрация была вынуждена поставить в 1678 г. на Лене, в устье Олекмы, заставу, чтобы воспрепятствовать их уходу туда по наиболее удобному пути.
Согласно письменным источникам по Амуру от устья Аргуни до впадения реки Комары (Хумаэрхэ) и по реке Зее насчитывалось более 20 русских поселений: острожков, слобод, деревень и заимок. У слияния рек Шилки и Аргуни находились Усть-Аргунская слобода, немного ниже по Амуру - Амурская слобода. В устье притока Амура - реки Вятки располагалась деревня Вяткина, в устье реки Урки - Перелешина заимка, еще ниже по Амуру - слобода Игнашино, немного выше устья реки Ольдой - деревня Паново и в полутора днях пешего пути до Албазина - Ондокомские заимки. Ниже Албазина находились деревня Чулкова, заимки Большая, Шингаловская, Монастырская, деревни Солдатово, Озерное, Ильинское и Погодаево, одна из крупнейших на Амуре - Покровская слобода и наиболее удаленная от острога - деревня Андрюшкина в устье реки Буринда. В 1677 г. албазинские казаки возвели в верховьях реки Зеи Зейский острожек. В 1679 г. в устье притока Силинбы (Селемджи) реки Быса был основан Селинбинский острог, а в 1680 г. в устье притока Зеи - реки Долонец -Долонский острог и, наконец, в 1681 г. на Зее, против озера Бабек, новое Зейское зимовье. Крайним на востоке и последним по времени основания в Приамурье было Дукинское зимовье, возведенное албазинскими казаками в начале 80-х годов возле устья впадающей в Амгунь реки Дуки.
Удобное географическое положение Албазина и его окрестностей, располагающихся на луговой поляне, защищённой от северных ветров возвышенностями, привлекало поселенцев, хотя и не все сюда прибывали по своей воле. В 1672-1673 годах в Албазин прибыло несколько десятков крестьянских и казачьих семей, сосланных сюда за участие в восстании Степана Разина. Они образовали Покровское, где проживало 70-80 семей и некоторые другие селения.
Основывались поселения, русское население росло. Если жители ближайших от Албазина сел свои духовные запросы могли решать с помощью острожного священника Феодора Иванова, то на большом удалении, кроме иеромонаха Гермогена их утешить никто не мог. И на востоке и на западе ждали его пастырских забот.
70-е годы были относительно спокойными для русских поселенцев. Правители Маньчжурской Империи до поры до времени рассматривали Приамурье как порубежные территории, сами стремились к мирному сосуществованию, накапливая ресурсы для будущих агрессивных действий. Одним из требований предъявленных цинскими сановниками Московскому послу Н.Спафарию в Пекине в конце августа 1676 года было следующим: «чтоб все порубежные места, где живут вашего великого государя порубежные люди, жили всегда смирно».
Основания для подобных требований были. Так Енисейскому воеводе в 1675 году албазинские служилые люди сообщали: «…В нынешнем де во 183 (1675) году приезжали з Гану-реки даурские люди сотник Лопсодейко с родом своим, и били челом великому государю, чтоб им быть под ево великого государя, царского величества, высокою рукою в ясачном платеже и вечном холопстве и жить в Албазинском на прежних своих породных землях. А живут де они под Китайскою областью, и им де от китайских людей налоги и обиды великие и утесненье, а жить де им под Китайской областью не в мочь. И чтоб великий государь пожаловал их, велел из Албазинского с ними на гань-реку послать служилых людей для того: как де они, Лопсодейко с родом своим, пойдут совсем з Гана в Албазинской, и служилые б люди их от погонщиков от китайских людей оборонили. И албазинский де прказщик Микишка Черниговской пошел из Албазинского, взяв с собою служилых и промышленных людей 300 человек…»
Обстоятельства способствовали иеромонаху Гермогену путешествовать на значительные расстояния.
В 1675 году, на заимке Средней селенгинских казаков нерчинскими служилыми людьми были построены заимка и пустынь с Никольской церковью и монастырским строением для обитания монахов, в том месте, где в настоящее время расположен Селенгинский Свято-Троицкий монастырь. Пойти одни с такой целью в дальнее путешествие нерчинские казаки не решились бы – это было их общее духовное дело с устроителем монастырей иеромонахом Гермогеном.
А то, что он готовился к такому предприятию, и в 1675 году был в Нерчинском остроге, на то имеется известие, в котором говорится, что Нерчинский воевода П. Я. Шульгин «напився пьян» и силой отнял у иеромонаха Гермогена 25 пудов пшеничной муки. Привез же он ее не для продажи и обмена, а для других целей, что и могло так разгневать воеводу. За это Шульгин дорого поплатился. Казаки пожаловались на него, лишившись должности, он вскоре умер.
Заложив монастырь на Селенге, старец, видимо, дошел с казаками и до Байкала, почтив место убиения в 1651 году русских послов, направлявшихся в Монголию, положил начало будущему Посольскому монастырю. В дальнейшем все это, как основа послужило Даурской миссии, в 1681 году прибывшей в Забайкалье.
|
| |
| |
| Стрельцов_АВ | Дата: Понедельник, 24.10.2016, 17:11 | Сообщение # 74 |
|
Группа: Аккредитованные
Сообщений: 300
Награды: 8
Репутация: 5
Статус: Оффлайн
| Добрый вечер, о.Игнатий! Просьба к Вам, выделять как-то ваши мысли от текста, который вы берете из литературы, на которую желательно, делать сноску как на первоисточник. Много не ясностей возникает из-за не понимания, где ваши мысли и предположения, а где исторический факт. К примеру, разъясните где вы взяли фразу - "в Амурской флотилии под водительством Е.Хабарова". Что-то я не припомню исторических документов 17 века, где бы обозначалось "Амурская флотилия", да ещё и под водительством Е.Хабарова. Да, в те времена, освоение Амура в основном шло на стругах, дощаниках, но у Хабарова не было флотилии. Если где, и встречается впервые слово "флотилия", то это во время боя отряда Онуфрия Степанова в устье Сунгари, где "флотилия маньчжур" разбила отряд Степанова, при этом сам Степанов погиб. Если поделитесь ссылкой на упоминание слова "Амурская флотилия" буду признателен.
А вообще, слово "Амурская флотилия" утвердилось только в конце 19 начала 20 века, во времена освоения Приамурья и Приморья.
Не люблю начальников над собой
|
| |
| |
| Игнатий | Дата: Вторник, 25.10.2016, 04:14 | Сообщение # 75 |
|
Группа: Аккредитованные
Сообщений: 671
Награды: 4
Репутация: 2
Статус: Оффлайн
| Андрей Витальевич, Вы все же имейте в виду, что я не профессиональный историк. Ранее я уже писал об этом и просил читателя быть снисходительным к моему видению исторических процессов на Амуре в 17 веке:
«Довольно часто меня упрекают, что я прегрешаю против истины, при утверждении о том или ином, не подтвержденном архивными документами. Господь карает умышленную подтасовку фактов, ложь, но поощряет поиск Божьего Промысла в том или ином, в тех или иных исторических событиях.
Исследователь имеет право на ошибку в пределах той погрешности, которая размывает четкие границы научной картины, существующей на данный момент. Как художник, двигаясь к конечному итогу своей работы, может перепробовать множество вариантов восприятия оригинала, в конце концов выращивает свое детище до вершин совершенства, так и историческое видение – это не простая констатация известных фактов, а процесс постижения видения полноты, глубины, скажем так – даже не достоверности исторической картины, а духа эпохи, ее жизненной энергии.
Иначе без ощущения этой энергии, исходящей от Творца, человек не сможет направить свои усилия к самому главному в исследовательской работе – к постижению Божьего Промысла дающему смысл всему.
Наверное, такими рассуждениями я пытаюсь оправдаться в некотором своеобразии изложения истории албазинской эпохи».
Я вживаюсь в ту эпоху, она стала составляющей частью моей повседневной жизни, постоянно думаю, осмысливаю, ищу выход из тупиков лабиринта архивной недосказанности. Если хотите, воспринимайте меня в данном общении среди корифеев исторической науки, как ребенка, возможно, «устами которого глаголет истина», хоть в какой-то степени. Помести ребенка в общество иностранцев, так он очень быстро научится иностранному языку, стоит ли объяснять почему?
Напоминаю, что в самом начале я писал темы о старце Гермогене:
Следующей темой Албазина изберем – жизненный путь старца Гермогена. Его жизнь проходила в эпицентре многих исторических процессов, судеб Московии с середины 17-го века до Петровской эпохи, от края и до края земли русской. Мало известно на сегодняшний день об этапах жизни старца, где-то и совсем ничего не видно. Но Всемилостивейший Бог знает, с надеждой на Его помощь…
Как могу, разделяю известные архивные данные от своих мыслей, как умею, соединяю отдельные части общей исторической ткани, принимайте таковым, каков есть. Конечно, рад совместно поработать над уточнениями, согласно замечаниям. Так должно быть, мысль, соединенная с историческим поиском должны давать добрый плод.
«Амурская казачья флотилия» в моем видении отражает некую глубину содержания жизни казаков, для которых Амур стал питающей артерией их бытия, героических трудов по освоению необъятных восточных территорий Руси. Каждое слово, каждое выражение имеет свое продолжение в одухотворении окружающей среды. Возьмите русское слово спасибо, заменим его на славянское: спаси Бог – от этого мы что-то потеряем, а может все же приобретем?
Скажу так же, что, да, я склонен к повторению того, что где-то было мною увидено, прочитано, причем при констатации фактов могу на этом делать усиленный, субъективный акцент. Ну, понравилось мне, такое, встретившееся: Амурская казачья флотилия! Что в этом плохого? Пусть будет флотилией, красиво, содержательно, да и не противоречиво. К примеру: Толковый словарь Ожегова.
Флотилия: совокупность военных судов данной реки, озера, закрытого моря.
Современный толковый словарь русского языка Ефремовой.
Флотилия:соединение военных судов, предназначенных для ведения боевых действий на реках, озерах, в прибрежной полосе моря.
А то, что «казачья» или «Амурская» - есть сомнения?..
Андрей Витальевич, сей труд я не представляю заинтересованной аудитории, как научный труд, дипломную работу, кандидатскую или докторскую, или монографию. Не ставлю цели такой, потому и нет того, что Вы хотите или привыкли видеть в подобных трудах. Можно назвать это, если позволите, - популяризацией в нашей казачьей среде героизма и святости свершений наших пращуров в легендарной Даурии. Да и для стяжания большей объективности, исторической объемности сценариев документальных и художественных фильмов об этом тоже сойдет, надеюсь, сей посильный вклад…
Алексей Альбертович, благодарю за благосклонный отзыв, постараюсь и впредь быть полезным…
|
| |
| |
